Багровая земля - читать онлайн книгу. Автор: Борис Сопельняк cтр.№ 14

– Прямо здесь?

– Да, на подходе к аэродрому. У них теперь американские «стингеры», а от этих ракет спастись трудно. Это я знаю – испытал на себе однажды.

От Шинданда до Кабула два часа лета. Взлетели мы тогда, как и положено, штопором ввинчиваясь в небо: набирать высоту по прямой нельзя. В горах – душманы, можно попасть под их ракетный или пулеметный огонь. Чем дальше мы удалялись от Шинданда и чем быстрее темнело, тем сильнее я ощущал нарастание в кабине неясной для меня тревоги. Наконец не выдержал и спросил:

– В чем дело? Что-нибудь с моторами? Или с шасси?

– С этим полный порядок, – ответил командир. – Темнеет быстро, вот в чем закавыка. Засветло до Кабула не дотянем.

– Ну и что? Разве вы не умеете сажать самолет ночью?

– Мы-то умеем, – переглянувшись со штурманом, заметил командир. – Главное, чтобы нам позволили это сделать.

– Кто?

– Душманы. Вы что, первый раз летите над Афганистаном?

– Да.

– Ну, тогда ваша неосведомленность простительна. Беда в том, что у душманов появились переносные «стингеры». Мы летим на высоте семь тысяч метров, а душманы сидят на вершинах трехкилометровых гор. Короче говоря, достать нас проще простого. Днем-то они не высовываются, а вот ночью наглеют. Да и ночь сегодня, как назло, лунная.

– А вот сверкнул какой-то огонек, – заметил я. – Еще один. И еще. Что это?

– Они. Поджидают! – сквозь зубы процедил командир и резко изменил курс.

Дальше полет проходил спокойно. Но когда до Кабула оставалось совсем немного, каких-нибудь десять минут лета, и мы потихоньку начали снижаться, на одной из вершин полыхнул сноп огня!

– Вижу пуск ракеты, – доложил бортмеханик. – Направление – правый двигатель.

– Понял. Отстрелять ловушки! – приказал командир.

И тут же от нашего левого борта полетели какие-то ярко-огненные шары.

– Это и есть ловушки? – удивился я. – И кого они ловят?

– Не кого, а чего, – поправил меня командир. – Дело в том, что «стингеры» – ракеты самонаводящиеся по тепловому принципу, то есть на самое горячее место самолета – на двигатель. А ловушки, которые мы выпустили, тепла излучают больше, чем моторы.

– И уводят ракеты за собой? – догадался я.

– Так точно, – по-военному ответил командир. – Вовремя наш бортмеханик заметил пуск ракеты. Видите, она пошла гораздо левее, – кивнул он на промелькнувший за иллюминатором огненный след.

Бортмеханик афганского пассажирского самолета пуск ракеты не заметил. Она угодила в двигатель, вспыхнул пожар и самолет начал терять управление. Пилот не выпускал штурвала до последней секунды и так обгорел, что его тут же отправили в ожоговое отделение госпиталя. В ужасном состоянии были и пассажиры – в основном женщины и дети. Из самолета их вытаскивали, вместе с кожей срывая тлеющую одежду.

Я влился в толпу, стоящую у самолета. Люди молчали. Никто не произнес ни слова. Обо всем говорили их глаза: они сузились до прорези прицела и холодной решимости мстить.

Кто-то тронул меня за локоть:

– Пора. Самолет на рулежной дорожке.

Я поднял глаза: предо мной стоял афганский летчик в звании капитана. Знакомое лицо. Тонкий нос, гвардейские усы, пронзительный взгляд. Нет, мы не встречались, но лицо знакомо. Теперь буду мучиться, пока не вспомню, где видел этого летчика.

Разбег. Взлет – и мы начали ввинчиваться в небо прямо над улицами Кабула. Голубизна, ширь, островерхие горы – красота! Просто не верится, что где-то за камнем сидит душман и сопровождает нас своим «стингером», выжидая, когда можно будет пустить ракету.

Но вот самолет поднялся на семь с половиной километров и лег курсом на Джелалабад. Из кабины вышел тот самый капитан, спросил, как мы себя чувствуем, предупредил, что снижаться и садиться будем по-истребительному, резко и на большой скорости, поэтому возможны перегрузки.

– А зачем это? – спросил кто-то.

– Глиссада идет над «зеленкой». А от зеленой зоны можно ждать любых сюрпризов. Ничего, сядем, – успокоил капитан и вернулся в кабину.

– Раз за штурвалом Шерзамин, все будет в порядке! – убежденно сказал мой сосед.

– Шерзамин? Так это он?! – вскочил я.

– А вы не узнали?

– Узнал! Теперь узнал! – обрадовался я и, путаясь в ремнях и лямках, двинулся в кабину.

Как я извинялся, что не узнал одного из четырех живых Героев Афганистана, как валил всю вину на некачественные фотографии и плохо отпечатанные плакаты, как просил найти для меня хотя бы часик! Однако Шерзамин смутился еще больше меня: видно, не успел привыкнуть к популярности.

– Часик? – переспросил он. – Как раз столько будем в воздухе. Задавайте ваши вопросы, – повернулся он ко мне, передавая управление второму пилоту.

Шерзамин отлично говорил по-русски. За час в небе я узнал столько, сколько на земле не узнал бы и за сутки. Шерзамину всего двадцать шесть. Родился и вырос в кишлаке Сорх-кала, что под Кундузом. Отца почти не помнит. А вот старшего брата…

– Ему я обязан жизнью, – протер внезапно покрасневшие глаза Шерзамин. – Когда в кишлак пришли душманы, я был в школе. Нас выгнали на улицу, сбили в кучу и сказали, что сейчас расстреляют. Девчонки зарыдали, первоклашки, ничего не понимая, открыли рты, а мы, старшеклассники, решили умереть стоя. Чтобы пуштун опустился на колени и просил пощады – никогда! Душманы дали несколько очередей поверх голов, посмеялись, крикнули, что займутся нами позже, и принялись за учителей. Их растерзали на наших глазах. Потом взорвали и сожгли школу. Особенно веселились, когда бросали в огонь книги и тетради. А вот глобус не горел!

Хороший был глобус, его прислали из Москвы. Как мы любили путешествовать по этому разноцветному шару! А теперь его пытались сжечь. Но не горел наш глобус, и все тут! Тогда «духи» остервенели окончательно и, не жалея патронов, расстреляли наш глобус из автоматов.

Шерзамин бросил взгляд на приборы, ободряюще кивнул второму пилоту и снова обернулся ко мне:

– Пока решалась наша судьба, другая банда громила Сорх-калу: по-русски это – Красная крепость. Да какая там крепость, глинобитные домишки и такие же дувалы. Но даже их сожгли. Моего старшего брата пытались затащить в банду и сделать душманом. Надир отказался. Тогда ему предложили выбор: или смерть, или вместо себя отдать двух младших братьев, то есть меня и Абдула. Надир не подозревал, что мы находимся в руках душманов. Он выбрал смерть.

А нам повезло. Откуда-то появились малиши – люди из отряда защиты революции, и душманы отступили в горы. Мы похоронили учителей и попросили дать нам оружие. Я получил «калашникова». Как же здорово он мне тогда послужил! Этот автомат стал моим лучшим другом. Именно с ним я участвовал в штурме своего родного кишлака.

Ни одного живого душмана из Красной крепости мы не выпустили, а их трупы бросили собакам, – скрипнул зубами Шерзамин. – Тогда же я узнал о том, как погиб мой старший брат. Душманы думали, что, замучив и расстреляв Надира, запугают все село. Черта с два! В их банду все равно никто не вступил. И тогда они совсем озверели: сорок подростков и молодых мужчин убили за отказ воевать на их стороне.