Синдерелла без хрустальной туфельки - читать онлайн книгу. Автор: Вера Колочкова cтр.№ 31

– Что? – моргнув растерянно, повернулся к нему всем корпусом Стасик и рассмеялся весело. – Ну, ты даешь, Петро! Ну ты и сказанул сейчас, не подумавши! Это вместо того, чтобы бабке своей разобъяснить, что долги за детей своих отдавать положено? Так принято, Петро, что ж тут поделаешь. Хоть сам тресни, а долги отдай. Иначе хуже будет. Иначе всякое плохое может случиться и с вами, и с Василисой вашей ненаглядной. Понял, Петро? Так что помалкивай лучше…

– Я сказал, пошел вон, тварюга! – снова громко прохрипел Петька и закашлялся надсадно, схватившись за горло.

– Петечка, помолчи, что ты! – дрожащим от страха голосом проговорила Ольга Андреевна и даже замахала на него руками. – Ты же видишь, Стасик просто так шутит с нами…

– Я? Шучу? – снова повернулся к ней всем корпусом Стасик и улыбнулся широко, наслаждаясь откровенно этим ее страхом. Ему даже почудилось вдруг, будто он и в самом деле такой вот, сильный и грозный, крутой и могучий, внушающий всем страх и ужас. Захотелось даже почему-то в зеркало на себя глянуть. Он даже и глазами начал искать уже это зеркало, да опомнился вовремя, и снова навис над бывшей своей хозяйкой: – Я вовсе, вовсе не шучу. И даже больше – я не уйду отсюда, пока не получу от вас этих денег. Вы меня поняли, Ольга Андреевна?

– Но у нас правда их нет, Стасик. У нас на сегодняшний день и десяти лишних долларов не найдется, не то что пяти тысяч…

– Как это – нет? А куда они делись, по-вашему?

– Так на долги Олеговы все и ушли… Я по всем векселям заплатила…

– Ну вот! А я про что! – обрадованно даже произнес Стасик. – И я про это же! И мне заплатите! Придется, придется вам рассчитаться…

– Да откуда отец тебе-то должен был? – сердито прошептал Петька все-таки сорвавшимся от напряжения голосом. – Ты сам все время у него деньги выклянчивал, он тебе и не отказывал никогда, я же помню… С чего бы он у тебя-то занимать стал? Даже и в самом худшем случае не стал бы, это уж совершенно определенно!

– Ну ладно, пацан, хватит выступать! – прикрикнул на него громко и грозно Стасик и даже замахнулся слегка, будто играючи. – Ишь ты, словами он говорит какими… Помолчи лучше, без тебя разберемся! А еще раз хоть вякнешь – так по мозгам получишь, что поневоле заткнешься на часок-другой, пока мы тут с бабкой твоей разбираемся, где у нее деньги заныканные лежат…

– О господи, боже ты мой… – в ужасе поднесла трясущиеся ладони к лицу Ольга Андреевна. – Стасик, не трогай его, он болен. У него температура высокая…

В следующую минуту, еще больше испугавшись этого своего дрожаще-просящего голоса, она расплакалась отчаянно и тихо, будто шепотом, и не поняла даже сразу, с чего это и откуда вдруг в комнате зазвучал еще один женский голос, требовательный, сильный и уверенный:

– Ольга Андреевна, что у вас здесь такое происходит, а? Двери почему-то настежь, мужик какой-то на вас тут криком кричит… Обижает, по всей видимости, да? Вы кто, мужчина? Может, мне позвонить куда следует? А ну, покажите документы!

Марина красиво и уверенно стояла в дверях, раскинув руки и уперев их по-хозяйски в косяки. Стасик сильно дернулся от неожиданности, резко развернулся на ее голос да тут же и растерялся, будто за плечами этой блондинки разглядел целый отряд спецназовцев в грозном их камуфляже. Отпрыгнув от Ольги Андреевны, он в два больших шага оказался возле двери – Марина едва успела убрать руки от косяков и увернуться в сторону. В следующую секунду его ножищи в огромных ботинках гулкой и быстрой дробью уже топотали по лестнице подъезда, унося своего глупого хозяина восвояси из этой бедной квартиры, из этого бедного и обыкновенно-панельного дома, так не похожего на прежнее жилище его когда-то успешного то ли работодателя, то ли благодетеля, жизнь которого он должен был тщательно охранять, бросаясь под пули богатырской своей грудью. А Ольга Андреевна все плакала и все никак не могла остановиться. Плач ее был похож и не на плач даже, а на тихую и отчаянно-безысходную истерику, давно копившуюся и росшую в ней потихоньку все эти два года со смерти сына. Впервые она так вот плакала. Может, и зря. Может, и следовало выталкивать из себя это горестное отчаяние малыми порциями, чтобы не обрушилось оно вот так внезапно, сразу как последняя какая капля. Одно успокаивало ее в этот момент – Васенька этого тягостного, на одной тонкой ноте плача не слышит. Вот же прорвало-то ее, господи. Будь он трижды неладен, глупый и жадный мальчишка, Стасик этот… Марина суетилась вокруг нее с водой и полотенцем и приговаривала что-то ободряющее и успокаивающее, а Ольга Андреевна все рыдала, и выла надрывно, сухо и отчаянно, пугая необычным этим плачем и без того перепуганного внука и так удачно появившуюся в их доме в самый критический момент гостью-спасительницу.

– А кто это был-то, Петь? – полюбопытствовала Марина тихонько, наклонившись к сидящему на диване Петьке.

– Да бывший папин охранник деньгами хотел у нас разжиться, – поднял он на нее грустные перепуганные глаза. – А у нас денег этих сроду никаких и нет…

– А зачем вы его впустили-то вообще?

– Так мы думали, он просто в гости пришел… Навестить да посочувствовать…

– Ага! Посочувствовать! Господи, чего ж вы наивные все такие! У него ж на роже его холуйской прям такое сочувствие нарисовано, просто куда там с добром! – только и всплеснула руками по-бабьи Марина. – Да разве можно с такими вот холуями беседы душевные разводить? А? Они должны свое место законное знать, и все, и весь разговор…

– Ну что вы такое говорите, Мариночка, – неожиданно перестав плакать, покачала головой Ольга Андреевна. – И перестаньте ругаться, пожалуйста, мне неприятно все это слышать…

– А как я ругаюсь? Я не ругаюсь! Что холуем вашего мордоворота обозвала, так это чистая правда. И что холуй должен свое место знать – тоже правда…

– Нет, Мариночка, не должно так быть, неправильно это, – вздохнула протяжно, окончательно успокаиваясь, Ольга Андреевна. – Каждый человек уже по факту своего появления на свет достоин того, чтобы с ним уважительно обращались…

– А вот и нет, дорогая моя Ольга Андреевна! Тут уж я с вами совсем, совсем не согласна! – загорячилась вдруг Марина. – Не терпят холуи хорошего с ними обращения, они от этого страшно стервенеть начинают! Я сама в пролетарской среде выросла и знаю, что говорю. С нами так нельзя. Потому что вы его сегодня по головке гладите, а он вам завтра при случае будет обязательно селедкой в рожу тыкать…

– Почему селедкой? – заморгала удивленно мокрыми ресницами Ольга Андреевна и улыбнулась даже слегка. – Какое странное выражение… Откуда оно? И почему именно селедкой?

– Ой, да не помню я, что да откуда… – с досадой махнула рукой Марина. – Главное, что правильно, что так оно и есть…

– Ой, бабушка, так это же Чехов! – весело проговорил-прохрипел Петька и рассмеялся так же хрипло, закашлявшись. – Помнишь, как Ванька Жуков писал письмо на деревню дедушке и жаловался на своего хозяина, как тот ему селедкиной мордой прямо в лицо тычет? Вот тете Марине и навеяло…