Остров Южный Камуи - читать онлайн книгу. Автор: Нисимура Кетаро cтр.№ 19

— Да? А что ж ты тогда отвернулся и смотрел в другую сторону?!

— Верно, — он посмотрел куда-то в пространство. — Я тогда оглянулся и заметил её на балконе, на втором этаже. Ты, наверное, мне не поверишь, но она стояла и преспокойно смотрела, как ты тонешь. Лицо у неё было совершенно равнодушное.

— Враньё!

— Это правда. Я тогда снова почувствовал, что ты ей в жизни мешаешь.

— Враньё!

— Помнишь, я сказал, что хочу серьёзно с тобой потолковать? Так вот, я хотел сказать, чтобы ты не очень к ней привязывался. Возможно, тебе она кажется ангелом, а в действительности она просто не может без мужчины. Вот и со мной стала флиртовать. И от того, что ты в неё влюблён, от того, что болтаешься всё время рядом с ней, для неё одни неприятности. Мешаешь ты ей!

— Враньё! Всё враньё!

— Это, может быть, звучит жестоко по отношению к тебе, но это правда. И стволы в твоём ружье скорее всего она забила.

— У тебя никаких улик нет! Нечего болтать чушь!

— Действительно, улик нет. Но можно проверить, правильна ли моя догадка.

— Как это?

— Ты пойди к ней и сделай вид, что в неё сейчас выстрелишь. Если она испугается, то я ошибаюсь. А если не испугается, значит, знает, что стволы забиты и, если ты нажмёшь курок, то сам и погибнешь.

Теперь я уже не отдавал себе отчёта в том, что делаю. Я прошёл по коридору до её спальни и постучал в дверь. Она открыла. Я зашёл в комнату.

Она была в тонком полупрозрачном пеньюаре. Мне показалось, что она стоит передо мной обнажённая.

— В чём дело? — спросила она с ласковой улыбкой, будто обращаясь к расшалившемуся малышу.

Я машинально поднял ружьё и направил ей в грудь.

— Осторожно! — сказала она, но на лице её не было ни малейшего испуга. Она даже не побледнела. Более того, где-то в глубине её взгляда мне открылась потаённая радость некоего ожидания. Она знала! Знала и ждала — чтобы ружьё взорвалось.

Странно, но я не сердился на неё. Я был в полном замешательстве. Явь и наваждение смешались в моём сознании, и я не в силах был их разделить.

«Это сон, — подумал я. — Совсем как тот, что я видел ночью».

Если бы это был не сон, я бы не мог выстрелить в неё. Значит, это сон! Это должен был быть сон. В том сне прошлой ночью я стрелял из ружья, целясь в её обнажённое тело. Я помнил тот сон до мельчайших деталей. Для меня, в мои семнадцать лет, сон был достовернее яви. Если я сейчас не нажму курок, сон может стать так же недостоверен, как и явь. И её образ изменится, станет неуловимым, смутным и расплывчатым. Чтобы она стала моей, надо было, как и в том сне, нажать курок.

Её обнажённое тело медленно осядет на пол. Грудь её окрасится алой кровью. Этот яркий алый цвет никогда не поблекнет — потому что всё происходит во сне.

Я спустил курок.

Фигурка Току Ёсидзавы в объективе аппарата давно уже оставалась неподвижной. Только при каждом ударе прибойной волны женщина будто ещё больше горбилась, крепко сцепив свои маленькие, загрубевшие на крестьянской работе руки, и всё вглядывалась в отливающий тусклым блеском морской простор. Против солнца выражения её лица было не разобрать. Может быть, она ещё и плакала, подавляя громкие рыдания.

Саваки оторвался от видоискателя и посмотрел на стоявшего рядом местного участкового. Пожилой участковый откровенно скучал и явно хотел поскорее вернуться восвояси. Скучал он не без оснований. В его понимании дело было закрыто уже неделю тому назад. Просто молодой человек покончил с собой. Случай был вообще не для полицейского расследования. Однако то, что он открыто этого не высказывает, а только строит кислую мину, свидетельствует о том, что, наверное, у этого участкового неплохой характер.

Саваки достал из кармана пачку сигарет, предложил полицейскому. С моря дул сильный ветер и всё время гасил огонёк зажигалки. Наконец, повернувшись к ветру спиной и держа руки лодочкой, они умудрились прикурить.

— Вы не могли бы поподробней рассказать, как был обнаружен труп, — попросил Саваки.

Рассказ участкового был не слишком интересен. Местные рыбаки, собираясь поутру выйти на лов, обнаружили на берегу выброшенное волнами тело утопленника. Вот и всё. Внимание Саваки привлекла одна странная деталь: в руке покойника была зажата игрушечная обезьянка. Эту обезьянку, как значилось в протоколе, тоже приобщили к личным вещам, взятым на хранение в полицию.

Швырнув окурок в сторону моря, участковый сказал, вопросительно наклонив голову:

— Я что-то не понимаю. Ну зачем корреспонденту из Токио тащиться сюда, аж до побережья Японского моря, на другой конец острова, ради такого нестоящего происшествия?

— Меня редакция направила, — коротко ответил Саваки.

Что ж, полицейскому, возможно, это происшествие и впрямь казалось не стоящим внимания. Но есть люди, которые так не считают. Именно потому, что такие люди есть, он, Саваки, и приехал сюда из Токио. Однако объяснять всё это участковому он не собирался.

Имя покойного юноши было Синкити Ёсидзава. В Токио, как и многие молодые люди, он перебрался три года назад в поисках работы из деревни, затерянной на холодном северном острове Хоккайдо. Работал в химчистке неподалёку от Асакусы. Вполне нормально работал. И репутация этой химчистки в округе была вполне приличная. Рассказывали, что он ежемесячно перечислял деньги матери, оставшейся на Хоккайдо.

В один прекрасный день этот двадцатилетний юноша вдруг ни с того ни с сего отправился в путешествие и покончил с собой на побережье в районе Хокурику. [4]

Саваки собирался предпринять нечто вроде корреспондентского расследования. Он хотел выяснить обстоятельства прежней жизни юноши незадолго до самоубийства, чтобы понять, что подтолкнуло его к роковому шагу. В сущности, эту работу ему не спустили сверху в редакции, а дали по его собственной просьбе. В газете руководство не слишком приветствовало многочисленные публикации на такие типичные темы, как школьные разборки и самоубийства, но надеялось, что на сей раз этот инцидент в «глухой дыре» поможет пролить свет на проблемы молодёжи из провинции, приезжающей на поиски работы в города. Правда, пока было ещё неясно, разрастётся ли тема до масштаба большой социальной проблемы.

Саваки снова посмотрел на Току Ёсидзаву. Сорокасемилетняя женщина, потерявшая единственного сына, по-прежнему сидела вперившись в море.

Сделав несколько фотографий Току, когда та забирала в полицейском участке личные вещи сына, Саваки взял в руку лежавшую среди прочих вещей игрушечную обезьянку.