Мистер Икс - читать онлайн книгу. Автор: Питер Страуб cтр.№ 40

– … вы позволите воспользоваться вашим телефоном?

Незнакомец отклонился в темноту, придерживая дверь, и я переступил порог. И тотчас почувствовал очень знакомое ощущение. Это чувство каждый раз шокировало меня сразу по пробуждении после ночных кошмаров. Дверь с грохотом захлопнулась. Резко щелкнул замок.

Мучительно знакомые глаза впустившего меня хозяина дома торжествующе сверкали; знакомый рот раскрылся в улыбке. Он отвесил мне иронический поклон. Несмотря на то что поразительная привлекательность стоявшего передо мной мужчины нисколько не напоминала мою собственную внешность, черты его лица – если рассматривать каждую по отдельности – непостижимым образом повторяли мои собственные. В сочетании же сходство исчезало. Его лоб, брови, глаза, нос и рот вместе с формой челюстей и скул создавали впечатление невероятной физической красоты. Словно я смотрел на то, как я мог бы выглядеть в случае наиудачнейшей генетической комбинации. Но этого человека и меня разделяло нечто большее, чем удача: тысячи миль жизненного опыта пролегли между нами. Он дальше ушел, он больше пережил, больше рисковал, больше выиграл – легко и просто он взял больше и сделал все это в инстинктивном, страстном порыве, не похожем ни на одно из известных мне чувств.

В окружении вульгарной роскоши своего жилища, противной мне по своей сути, передо мной стояла тень и смеялась над моей беспомощностью. Я закричал, вздрогнул и проснулся.

Выслушайте меня, о Обитающие Среди Звезд Создания, – это оказалось нелегко. И никогда не было легко, если уж Вы хотите знать правду.

Ни один смертный в моем положении, иными словами – никто, за исключением Его, о ком, как я теперь понимаю, Вы и не слыхали, не может понять мучений неуверенности, терзающих меня. О Великие Старейшие, если Вы вообще существуете, я требую Признания, соразмерного моему Служению. Если жизнь моя прожита не зря, я заслуживаю почетного Бессмертия. Перечень моих Тяжких Трудов должен быть выставлен в Великом Музее Старших Богов – назовем его, скажем, Музей Патриотов или Музей Славы. Там будет, если мне дозволено внести предложение, диорама, воссоздающая эти скромные апартаменты. Этот дневник нужно положить на макет моего стола. Я вижу там и копию меня самого (живую, если возможно), то склонившуюся в глубокой задумчивости над страницей, то стоящую в созерцательной позе у раковины. Необходима пояснительная табличка или просто текст в рамочке, но чтобы не менее восьми сотен слов. Я скромен. Припомните, если изволите, что Галилеянин представлен в произведениях искусства всего мира, и его образ есть в каждом христианском храме.

Неужели Вы в своей Уникальности ничего не знаете о Другом Парне? То есть при условии, если Вы на самом деле существуете, – может ли быть так, что Вы избрали Его до меня и преспокойно наблюдали, как дело оборачивается все хуже и хуже? Обратите внимание…

Даже у Иисуса, так бездумно идеализированного в программе занятий канонической воскресной школы, были периоды разочарований, сомнений и отчаяния. Как-никак, Он ведь тоже был наполовину человек! Даю голову на отсечение, Его душила мрачная, слепая ярость гораздо чаще, чем об этом рассказали Евангелии. Вот что мне хотелось бы знать: не задумывался ли порой Иисус о том, что все эти бредни о Мессии – заблуждение, иллюзия? И еще: видел ли Он сны?

Обладание сверхъестественными силами и бремя священной Миссии искупления мира то и дело ввергают Его в уныние. Чаще, чем простой смертный, Он переживает моменты духовного спада, когда Его эмоциональный пейзаж напоминает берег реки во время сильного отлива в пасмурный день. Старые автомобильные покрышки, обломки дерева и пара бутылок из-под пива там и здесь торчат из жидкой грязи. Все важнейшие источники утверждают, что подобные безрадостные периоды необходимы для духовной эволюции. Это не депрессия, это Темная Ночь души. Ставлю сто к одному – кто бы ни пытался поразмыслить над этим, неизменно находил единственный выход в том, чтобы победить свои сомнения верой.

И если Иисус ошибался, что говорить обо мне? Я знаю, но как же я могу быть уверен, что я в самом деле знаю?

Лет до двадцати эгоизм и пренебрежительное высокомерие к человеческим условностям оберегали меня от смущения и огорчения по поводу этих аспектов в произведениях Мастера. Видит Бог, мне хватало всего, чтобы быть счастливым. Сомнение подкралось на цыпочках и вползло в мою душу, когда я признал, что несколько рассказов Мастера оказались не на высоте. А некоторые и вообще откровенно слабые.

Я сказал себе, что, вероятно, Его антенна исказила сообщение и Он не оставлял работу, даже когда был не на той длине волны. Я уверял себя, что Он не различал правду и вымысел в своих собственных творениях.

Эх, теперь я уже почти готов допустить печальную вероятность: то, что я принял за Священное Писание, было лишь беллетристикой. В мои Темные Ночи Души я шептал себе: «Жизнь твоя – нелепая ошибка, и ты ничтожно мал, ты много меньше, чем ты думаешь».

Отягощенные страданием мысли оскверняют мой сон. Я вхожу в убогую комнату, где за письменным столом сидит с головой ушедший в работу мужчина. Изможденное лицо со впалыми щеками и дешевый костюм, знакомые по дюжине фотографий, выдают облик Мастера из Провиденса, и я иду к Нему. Наконец я стою перед Ним. И спрашиваю: «Кто я?» Он улыбается своим мыслям, а перо скользит по бумаге. Он не увидел или не услышал меня – меня здесь нет, я не существую.

Лишь несколько дней тому назад самоуверенная воля отправила меня, в предвкушении удовольствия, кружить по ночным улицам. Великий Замысел стремился к завершению, и презренному отродью Стар предстояло встретить мучительную смерть. Вот… Вот это, пожалуй, единственное, что способно выгнать меня из логова. Мне кажется, я ошибся. Мне кажется, я ошибался с самого начала.

Если Вы не существуете – если не Старшие Боги отправили меня на землю, чтобы подготовить ее уничтожение, – что я здесь делаю, зачем я здесь? Кто был моим настоящим отцом?

Слабый серовато-белый свет лился из окна, и в нем очертания стула и комода выглядели двухмерными. Руки, вытянутые на простыне, тоже показались мне двухмерными. На неясно видном циферблате двухмерных наручных часов я умудрился разглядеть, что было чуть больше половины шестого.

Спать уже не хотелось, и я почистил зубы, умылся, побрился, не переставая убеждать себя в том, что деньги в моем кармане – не более чем часть ночного кошмара. Кошмара, обладавшего все той же фантастической особенностью: он был реальным и нереальным одновременно, этакий полусон-полуявь. Более того, я знал наверняка, что не выигрывал тех денег – следовательно, мне приснилось, что я обнаружил их у себя. Я вытер лицо и открыл платяной шкаф.

Блейзер висел ровно, явно не отягощенный призрачной взяткой. Я проверил боковые карманы и нашел только визитку Эшли Эштон. Мужское тщеславие предположило, что она незаметно опустила визитку мне в карман. Для пущей убедительности я проверил и внутренние карманы.