Книга легиона - читать онлайн книгу. Автор: Наль Подольский cтр.№ 18

— Уф, — облегченно выдохнул гипнотизер и, не смущаясь присутствием Марго, вытер рукавом своего элегантного халата капли пота со лба.

После нажатия соответствующей кнопки на кресле, оно изменило свою конфигурацию, и Платон теперь спокойно сидел, положив руки на подлокотники, будто с ним ничего и не происходило, разве что был необычно бледен.

— Что со мной было? Что-то неприятное… Но я ничего не помню.

— Вполне закономерно, — рассеянно кивнул гипнотизер и, подойдя к одной из закрытых полок своего высоконаучного шкафа, достал бутылку коньяка и мензурку.

— Это вам поможет, — он подал мензурку Платону.

— Спасибо, — после паузы откликнулся тот с некоторым недоумением. — Теперь я, кажется, могу двигаться. — К нему медленно возвращался нормальный цвет лица.

— Я не советую вам повторять подобные эксперименты, они могут плохо кончиться. Ваш мозг потерял контроль над вашим сознанием, я еле успел вас вытащить. Кто-нибудь другой мог и не справиться, учтите на будущее.

— Что значит «плохо кончиться»? Что вы имеете в виду?

— Необратимые изменения в психике. Как после ЛСД… или некоторых других препаратов.

— Гм… — Платон осторожно встал, придерживаясь за спинку кресла. — Я полагаю, сеанс окончен?

— Да… И еще одна странная вещь: мне удалось ввести вас в гипноз только со второй попытки. И не потому, что вы не гипнабельны. К тому же, вы сами хотели… Я почувствовал как будто барьер, будто вас кто-то пытался заблокировать от гипноза… гипнотизер более сильный, чем я… хотя, это невероятно.

Он позвонил имевшимся на столе медным колокольчиком и к моменту появления в дверях секретарши сделался снова величественным:

— Будьте любезны, проводите моих друзей. Сеанс не состоялся. Если они пожелают, оформите консультацию. — При последних словах он, как показалось Марго, с некоторым неудовольствием скосил на нее глаза.

Дома они подвели итоги поездки. Гордиться особенно было нечем. Что им удалось выяснить? Они имеют дело с неким разумным и агрессивным влиянием, способным паразитировать в чужом сознании и обладающим потребностью и властью время от времени заставлять людей убивать себя варварским способом. Это им было и так известно, разве что не было сформулировано достаточно четко. Второе: с этим кровожадным свинством каким-то образом связан Легион Паулс, покойный брат Лолы. Это тоже было известно, хотя до сегодняшнего дня казалось заведомым абсурдом. И, наконец, третье: это плотоядное нечто имело претензии не то духовного, не то религиозного характера. Так что первоначальная гипотеза Марго о том, что самоубийства — дело рук изуверской секты или религиозной группы, выглядела не такой глупой, как она сочла в свое время.

Они до сих пор не могли даже условно, для удобства обсуждения, как-то обозначить словесно это неопознанное злопакостное влияние, и в разговорах употребляли термины ОНО и ЭТО, что создавало определенный речевой дискомфорт. Но дать ЭТОМУ имя означало узаконить его существование, с чем они пока категорически не хотели примириться.

Что касалось роли покойного Паулса, то у них больших разногласий не возникло. Оба не сомневались, что о его участии в этих делах в какой бы то ни было нематериальной посмертной ипостаси думать нелепо. Но, с точки зрения Платона, речь могла идти о другой, ныне живущей, личности, в той или иной степени отождествившей себя с Легионом. В истории существует достаточно проверенных примеров полного отождествления «я» живого человека с умершим.

— О личности либо о группе личностей, — уточнила Марго, отдавая дань своей незаслуженно забракованной идее об изуверской секте.

Так или иначе, покойного генетика следовало копнуть поглубже, чем это сделала в свое время Марго. Разделение труда напрашивалось само собой, соответственно способностям и подготовке: Марго взялась изучить во всех подробностях жизнь Легиона, а Платон — его научные труды.

Оба приступили к делу с максимальным усердием, понимая — чем энергичнее они разберутся с покойником, тем скорее появится шанс выйти на реальных, живых злодеев, подвластных человеческому суду и Уголовному кодексу. Кроме того? Марго подстегивало уже близкое окончание отпуска и неизбежная в будущем нехватка времени. Впрочем, предстоящий выход на службу вызывал у нее положительные эмоции: она надеялась, что рутинная работа и не менее рутинный быт прокуратуры погасят непривычное и неприятное ощущение ирреальности окружающего мира.

Платон целыми днями просиживал в библиотеках, а по вечерам просматривал и сортировал свои дневные заметки. Он по большей части вникал в прочитанное с трудом, а то и вовсе не понимал, и вынужден был на ходу пополнять свои знания — в доме появились объемистые книги по генетике.

Марго, естественно, начала с Паулс. Та уже успела составить педантичный отчет о своих действиях в течение указанных Марго шести суток и, по сравнению с ним, достаточно эмоциональное описание визита к ней Платона. К сожалению, сопоставление графиков времяпрепровождения Лолы и родственников Марго ничего не дало. Убедившись на этом материале, что Паулс, несмотря на неприятный инцидент, по-прежнему ей доверяет и готова к сотрудничеству, Марго перешла к расспросам о Легионе и натолкнулась на упорное сопротивление. Ссылаясь на то, что сама тема ей неприятна, Лола отвечала невразумительно и односложно, и вообще, всячески отлынивала от разговора. Она все еще боялась его, боялась даже о нем говорить, подобно дикарям, опасающимся произносить имена злых духов. Марго пришлось потратить немало красноречия и энергии и выпить с ней изрядное количество водки, пока ей удалось убедить Лолиту, что этот разговор — как больной зуб: идти к врачу страшно, а потом станет легче. Но зато, когда Марго, наконец, уговорила ее и смогла включить диктофон, Лола заговорила взахлеб, не смущаясь подробностями, с упоением, чуть не со сладострастием. Марго хорошо был знаком этот азарт — так обычно давали подследственные показания на своих подельников, подставивших их или заложивших. Впоследствии, обрабатывая эту запись, Марго не без труда удалось выделить из потока Лолитиных ощущений и эмоций то, что ей было нужно.

А нужно было всего две вещи: биографическая канва и круг близких знакомых. Оказалось, что воспоминания Лолы носят сугубо личный характер и бедны фактами — Марго пришлось их дополнить результатами расспросов бывших коллег Легиона и соседей по дому. И все равно фактический материал был на удивление скудным. Биографическая канва поражала прямолинейной банальностью, напоминая комсомольские карьеры старого доброго времени, хотя он в комсомоле никогда не состоял: школа — Университет — аспирантура — кандидатская диссертация — Институт генетики — докторская диссертация. Необычной была только ранняя смерть, в возрасте немногим более сорока лет. Причины смерти — гормональные нарушения и распад иммунной системы. И это при том, что он вел правильный образ жизни, хорошо питался, занимался спортом, и лечили его светила. Марго пробилась к одному из них, и, не сразу поняв, о ком его расспрашивают, профессор недовольно распушил и без того мохнатые седые брови:

— Это самый непонятный и неприятный пациент в моей жизни. Он производил впечатление дебила, хотя мне сказали, что он известный ученый. Лечить, понимаете ли, можно только больного. А он не был больным, он был… неизвестно кто. Я не верю во всю эту чушь, но если на свете есть зомби, он был одним из них. Больше мне сказать нечего. Я буду благодарен, если вы не заставите меня еще раз вспоминать о нем.