Первая фаза, как вы, наверное, догадались, заключалась во взятии под полный контроль обоих предателей, ликвидации их личной охраны, набранной в среде профессиональных наемников. (Кстати, все они, без исключения, успели повоевать в Чечне на стороне мятежников.) И в замене покойных собой. Оно вроде бы и ничего сверхъестественного, однако дело осложнялось тем обстоятельством, что иуды обосновались на противоположных концах Темрюковска. Цыплаков в суперэлитном, коттеджном районе на юге города, Малевич в точно таком же на севере. А взять их нужно было одновременно, минута в минуту. Вот и крутись, как хочешь, каждый сам по себе, нервно косясь на часы. Оба особняка были обнесены бетонными заборами с сигнализацией и колючей проволокой под током высокого напряжения, а также снабжены отличными системами видеонаблюдения за окрестностями. Внутри круглосуточно дежурили шесть вооруженных до зубов головорезов, работающих по графику сутки-двое. Мне однажды доводилось «брать» в одиночку похожий домишко (см. «Собачий оскал»)… Но в тот раз у меня имелась под рукой щедро начиненная взрывчаткой машина. А сейчас Борис Иванович строго-настрого запретил шуметь, дабы изначально не «засветить» операцию. Правда, он обещал оказать посильную помощь, выдал на двоих спутниковую «мобилу» (велев не расставаться с ней ни на секунду) и сказал: «Мы постараемся устранить большинство проблем, но основную работу за вас никто не выполнит». В чем конкретно будет заключаться помощь, генерал не уточнил, дескать, «после узнаете».
Ломай теперь голову! То ли они сигнализацию отключат и ворота откроют, то ли просто трупы уберут, как в прошлый раз (см. «Бросок кобры»)… и-эх… ладно, где наша не пропадала!!!
Молнией, на полусогнутых, официант доставил к столу огромный поднос, уставленный разнообразными дымящимися кушаньями, бархатно осведомился: «Когда прикажете подавать десерт?» и, получив ответ, испарился. Разом отбросив посторонние мысли, я с аппетитом принялся за еду. Костя не замедлил последовать моему примеру. Некоторое время мы сосредоточенно жевали, запивая горячие блюда минеральной водой нескольких видов. Потом, насытившись и погладив набитые животы, дождались десерта. Но им особо увлекаться не стали: съели по розетке мороженого с цукатами и выпили по чашечке черного кофе. Больше в желудки не влезало.
– Счет, – лениво бросил я халдею, выжидательно застывшему немного в отдалении.
С угодливой улыбкой он протянул мне листок папиросной бумаги. «Связь в 13.45. Покиньте ресторан и поднимитесь на крышу» – было написано там.
– Понятно, – выразительно хмыкнул я. – Ну а деньги?
– Не забудьте сжечь записку в пепельнице, – проигнорировав вопрос об оплате, медовым голосом напомнил он и быстро удалился.
Скатав бумажку в трубочку, я поднес к ней огонек зажигалки. Послание вспыхнуло, съежилось и рассыпалось в прах.
– Оказывается, Родина еще и кормит задарма, – покачал головой Сибирцев. – Шикарно мы устроились, дружище!
В развешанных по стенам динамиках заиграла негромкая музыка. Вполне современная, но с выраженным восточным уклоном. «Да-а, блин! У владельцев гостиницы определенно золотоордынская ностальгия», – подумал я, первым поднимаясь из-за стола…
* * *
Плоская металлическая крыша двадцатиэтажной «Звезды Востока» была обнесена невысокими декоративными перилами и, по счастью, находилась в тени соседнего, еще более высокого здания. Иначе мы, поднявшись сюда за двадцать минут до сеанса связи, стопроцентно зажарились бы на солнцепеке. Сегодня в небе не наблюдалось ни единого облачка, а термометр показывал двадцать девять градусов по Цельсию. С крыши открывался отличный вид на Темрюковск. Высоток здесь имелось всего четыре, а остальная часть города была плотно застроена пяти-девятиэтажными панельными коробками, похожими друг на друга, как однояйцовые близнецы. Широкие, пыльные улицы кишели автотранспортом, большей частью грузовым и общественным. Редкие вкрапления пожухлой зелени крошечных сквериков лишь подчеркивали серую унылость пейзажа. На востоке дымили трубы огромного предприятия. (Того самого, военно-промышленного.) Далеко на западе просматривалась широкая свинцовая лента реки.
– Скучный городок, типично промышленный, – подойдя вплотную к перилам, заметил Сибирцев.
– Точно, – подтвердил я. – Рабочему люду здесь не слишком комфортно. Вонь, копоть… Воздух раза в три хуже, чем в двенадцатимиллионном Н-ске. Но, наших «друзей» сие не касается. Видишь? – Я поочередно указал на ярко-зеленые оазисы упоминавшихся ранее коттеджно-особняковых районов. – Хорошо, собаки, устроились!
– Ничего удивительного, – пожал плечами Костя. – Оно везде так. Развитой капитализм, блин! Ты посмотри лучше на рабочие кварталы. Если рванет склад готовой продукции, «хрущобы» повалит ударной волной, как карточные домики. Все! До единой! Около миллиона трупов. В лучшем случае – калек… Сколько там, по словам Нелюбина, заплатили Цыплакову?
– Э-э-э… два лимона «зеленых», – поморщив лоб, припомнил я.
– Дешево же он ценит человеческие жизни! – в сердцах сказал Сибирцев. – По два бакса за душу. Средней паршивости шаурма в Н-ске дороже стоит!
– Нынче много таких развелось, – окинув мысленным взором гигантскую вереницу подонков, с коими мне доводилось сталкиваться по службе и вне ее, вздохнул я. – В Последние Времена живем. Мир вокруг словно взбесился. Но то ли еще будет!
– Мы с тобой до ЭТОГО не дотянем. Чай, не долго осталось, – глядя куда-то вдаль, тихо молвил Костя. – Вот только детей жаль! И своих, и чужих…
Негромко, но настойчиво заиграл классическую мелодию спутниковый мобильник.
– Алло? – взял трубку я.
– Представьтесь, – сухо потребовал незнакомый голос.
– Мангуст.
Отправляя нас на задание, Нелюбин, как и Рябов зимой, решил использовать для связи мою спецназовскую кличку (см. «Собачий оскал»)… А Сибирцева, уж не знаю почему, обозвал «Кактусом». Впрочем, он не обижался. Какая, собственно, разница?..
– Кактус с вами? – осведомился голос.
– Да, рядом стоит.
– Хорошо. Слушайте внимательно. В номер пока не заходите. Там внезапно объявились двое непрошеных гостей. Сейчас с ними разбираются. Как закончим, перезвоню, – мембрана запищала короткими гудками.
– Ну и?! – полуобернулся ко мне Сибирцев.
– В наш номер кто-то посторонний влез, – ответил я. – Однако «сторожевые песики» недаром хозяйский харч потребляют. Они мигом сцапали злоумышленников и в настоящий момент старательно выясняют их личности, намерения, общественный статус… Короче – всю подноготную. Как управятся, обещали перезвонить.
– Ну что ж, будем ждать. – Костя уселся на край перил. – Благо мы с тобой в тенечке. Бошки не напечет.
– Верно, – пристроившись рядом, поддакнул я.
Ждать пришлось около двадцати минут. Наконец мобильник зазвонил повторно.
– Обыкновенные воры, – по-прежнему сухо сообщил голос. – Допросили под «сывороткой». Вас они не знают. Просто отследили от вокзала двух богато одетых мужиков с деньгами (один из них ваш таксист) и решили малость «пощипать». После окончания инструктажа спокойно идите к себе. Ими там больше и не воняет! – Голос на мгновение умолк. Сильная мембрана передала чуть слышный шелест бумаги. Видимо, он разворачивал инструкцию. А я вдруг отчетливо вспомнил осеннюю ночь в «Астрее-Люкс», загаженный кровью и ошметками мозгов номер, разнесенный пулями череп Мери, свернутую мною шею Рикки и тяжелый запах скотобойни (см. «Бросок кобры»)… Я тогда вызвал условным сигналом людей Нелюбина, а сам, по их просьбе, закрылся в ванной. Спустя некоторый промежуток времени комната была абсолютно чиста. Даже запах исчез, не говоря уж о телах… Как он там выразился?! «Ими там больше не воняет»… Значит… Да! Похоже на то!!! Но Мери с Рикки являлись матерыми, отпетыми врагами. Опаснейшими агентами американских спецслужб, а эти… обыкновенные воришки. Оказавшиеся по недоразумению в неподходящем месте, в неподходящее время. Неужели их вот так вот запросто, хладнокровно…