Кто стучится в дверь - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Чехонадская cтр.№ 24

На вопросы милиционера Балитоева отвечала твердо: «Это терроризм! Как в новостях показывают!» Врагов у Ашхен Степановны не было. Правда, один из родственников (никто из них до приезда милиции не ушел, наоборот – примчались еще какие-то братья и сестры) осторожно предположил, что так мог пошутить Альбертик, семилетний сын Балитоевой, но на него все сразу зашикали. Еще кто-то вспомнил мужа Ашхен Степановны – Артура. Родня помрачнела и насупилась. Тема была неприятная. Артур считался бешеным. Его невероятная ревность настолько измучила жену, что та пошла на крайнюю меру – развод, и никто ее даже не осудил, хотя Артур был непьющий, заботливый, хорошо зарабатывающий.

Если бы письмо было одно, за эту версию можно было бы и ухватиться. Следователь, проводивший допрос Балитоевой, за полчаса работы услышал массу историй об этом самом Артуре. Этот неведомый администратор автомойки крушил машины, рискнувшие подвезти Ашхен Степановну до дома, и разбивал дорогие стоматологические устройства (а потом целый год подрабатывал мойщиком, чтобы возместить ущерб). Родня стояла горой за своих, но тут и армянское терпение лопнуло: такие истории сыпались одна за другой.

Муж Балитоевой надоел и Левицкому. Полковник изо всей силы захлопнул папку и еще ударил по ней ладонью. Сначала ему показалось, что начинается грипп – отсюда тянущая ломота во всем теле, но потом он понял: это раздражение затапливает его изнутри. Голову резко сдавило, плечи стали тяжелыми. Он не любил, когда что-то было непонятно.

Зазвонил телефон.

– Я у проходной! – весело сообщила Анюта. Из трубки повеяло жизнью: запели автомобильные гудки, зашуршали шины.

Они сегодня собрались в кино.

Левицкий знал, что на его роман начальство смотрит косо. Более того, он был с начальством согласен. Человек, порвавший семейные связи, может запросто порвать любые другие. Был у него один случай, о котором теперь было неприятно вспоминать. Один из сотрудников завел роман на стороне. Правда, там все было громче: брошенная жена подняла такой шум, что даже старые специалисты, помнившие еще времена парткомов, диву давались. Но уволили того сотрудника именно потому, что Левицкий сказал: «Это плохой признак, понимаете? Человек пошел вразнос».

Теперь он сам пошел вразнос… Анюта как-то сказала ему, что твердо верит в Божье наказание. Оно не обязательно бывает суровым, но даже его мягкость подчас ранит совесть настолько, что потом трудно дышать. Воспоминания об уволенном сотруднике теперь казались ему таким наказанием: мягким, легким, невыносимым…

Он прошел мимо вахты, застегиваясь на ходу, протиснулся в машину, поцеловал Анюту, радостно вдыхая запах ее волос. В кино ему не хотелось – лучше бы дома посидели. Но хотелось сделать ей приятное.

– А у меня для тебя такие новости! – возбужденно сказала Анюта, отталкивая его лицо. – Ну перестань! Ты колючий! Ну дай сказать-то!

– Что? – он неохотно отодвинулся. Глаза стали обиженными.

– Я ведь брата Ледовских нашла! И разговаривала с ним!

Левицкий мрачно посмотрел на нее. Анютина активность стала его раздражать. Впрочем, сегодня его раздражало все.

– Это просто умопомрачительно – то, что я узнала! Письма с угрозами писала эта самая Ольга! Слова о змее означают браслет! И еще! На эту Ольгу кто-то мог собирать компромат! Для того чтобы завладеть деньгами! Какими – я пока не выяснила. Вот!

– Знаешь, – сказал Левицкий, – если бы такое возбуждение я наблюдал в минуты нашей интимной близости, то счастливее меня не было бы человека. Твоя энергия идет не по тому руслу… Как это называется у психологов? Сублимация?

Разве плохо, когда человек чем-то увлечен? – обиженно спросила она. – Почему, вообще, увлеченность стала считаться дурным тоном? Вот и у меня на работе так же: начинаю спорить об абортах, все говорят: «Ну что ты горячишься?»

А зачем ты споришь об абортах? – подозрительно спросил он. – Что тут спорить-то? Никаких абортов! Ты от меня ничего не скрываешь?

– Ой, ну перестань! – Анюта зло отпихнула его руку. – Эта тему я принимаю близко к сердцу. Как тысячи других тем! Терроризма, например, смены правительства! Почему я не имею права говорить об этом увлеченно? Мне говорят, что это провинциальное качество. Что надо обо всем говорить с усмешкой и бесстрастно. Почему?!

– Со мной можешь говорить страстно. Особенно в постели. Я разрешаю.

– Спасибо! Ты хочешь сказать, что в моментах нашей интимной близости тебя что-то не устраивает?

– В общем-то, да… – немного поразмышляв, согласился он. – Меня не устраивает их маленькое количество. И еще то, что от них не рождаются дети.

– Ишь ты! – удивилась Анюта, внимательно глядя на него. – Какое у тебя сегодня настроение… Лирическое…

– Ты прости, – Левицкий огорченно взял ее за руку. – Я сегодня такой раздраженный… Ничего не клеится.

– Ну, так я о том же! Я раздобыла тебе потрясающие факты! После них все склеится!

– А тебе не показалось, что этот Григорий Ледовских – обыкновенный болтун? На каждый вопрос у него есть ответ. По-моему, правдив он был как раз на допросе у следователя. И только!

– Не понимаю! – она огорченно всплеснула руками. – Что за упрямство! Ты не принимаешь раздобытые мною факты только потому, что они раздобыты мною! Мною! Человеком, который не имеет никаких причин лгать тебе!

– Все не так! – он мягко улыбнулся, погладил ее по плечу. – Я не принимаю раздобытые тобой факты только потому, что ты не профессионал. Ты не можешь уловить суть этого расследования.

– И в чем она?

– А в том, что по отдельности каждый из этих шести случаев может иметь очень убедительные объяснения. У профессора Мордовских есть сын, который мечтает разменять родительскую квартиру. Этот сын пьет, увлекается сектами и знает историю алхимии. У Балитоевой есть ревнивый муж, с которым она была вынуждена развестись. Этот тип вообще мог написать все что угодно, поскольку он неадекватен. Александров – глава комиссии по земельному законодательству. От его подписи зависят миллионные дела. Его пытаются подкупить, запугать, он уверен, что и жену сбили не случайно. Есть еще Катаев, умирающий от лейкемии. В прошлом бандит. Надо полагать, у него много врагов. Когда он узнал о письме, то сказал жене, что за все уже расплатился. Мы еще не проверяли старуху Полятыкину, умершую от сердечной недостаточности, но я не удивлюсь, если узнаю, что ее квартиру унаследовал какой-нибудь неприятный тип. Может, даже разводящий змей на продажу.

– Такой шорох из-за квартиры!

– Квартира Полятыкиной стоит не меньше ста тысяч долларов! Анюта, у нас убивают за сто долларов! Ты страшно далека от народа, как я погляжу.

– Да! Почти олигарх!

Он засмеялся.

– Теперь твой Ледовских…

– Он такой же мой, как и твой!

– Теперь наш Ледовских. Были и у него свои секреты. Имелись какие-то деньги, может быть, предметы искусства, иконы. Может быть, кто-то его ограбил. Мы теперь уже не узнаем, в чем там было дело, поскольку он не заявил в милицию. Отдельный вопрос – почему. Возможно, была какая-то женщина, которую теперь его брат может обвинять в чем угодно. Но для меня она ничем не отличается от бешеного Артура или сектанта Мордовских. Нет, здесь какая-то другая вещь запрятана…