Завещание Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Скобелев cтр.№ 82

«Да, конечно, евреи тогда хорошо заработали, но если бы их интересы как-либо иначе согласились удовлетворить самонадеянные полудурки из Временного правительства, Октябрьской революции никогда бы не было…»

Он не то, чтобы «ковал кадры», но как бы доводил их до кондиции, как его отчим в своё время «доводил до кондиции» золлингеновскую бритву, чиркая ею по закреплённому за спинку кровати кожаному ремню, — вжик-вжик!..

Его большой победой было обуздание Сёмы Цвика.

Этот человек был им необходим. Но, спасённый некогда русским, он пытался уклониться от нужной линии. Едва это установили, Сёма поступил к Яромиру на перековку.

Яромир прослушал ещё раз всю его историю и сказал:

— С какой стати ты должен быть благодарен этому русскому?

Тебя спас твой Бог или случай, а вовсе не этот мужик…

В конце концов, ему удалось совершенно овладеть мозгами Сёмы, и он шарил в них, как хотел, переставлял понятия, как мебель. Так ему казалось.

— Ты не можешь сказать точно, было ли всё это — то, что случилось в 30 километрах от Смоленска на просёлочной дороге. Но поскольку это задержалось в твоём сознании, стало быть, это могло быть фактически, я, как и ты, сейчас вижу рыжие отвалы засохшей глины и слышу хвойный настой недалёкого леса, испорченный испарениями грязных человеческих тел и вонью бензина… В сущности, я мог бы передать весь твой рассказ, Сёма, совсем в иных образах, из чего я заключаю, что не в образах во обще дело. Я мог бы заменить людей разноцветными муравьями или тараканами… Самое важное — не поддавайся чувствам сожаления и горечи, они ложны. Мы все здесь одиноки и смертны, и это должно определять. Выгода, выгода, нет ничего выше и справедливей выгоды… Твой рассказ, запомни, вовсе не о том, какие злые немцы и какие беззащитные евреи. Твой рассказ о другом: в мире торжествуют негативные установки более силь ных, меняющие вектор выгоды. Они торжествуют, невзирая на то, есть в них правда или её нет вовсе. Твой рассказ не говорит о том, какие жалкие евреи. Напротив, он свидетельствует о том, какие жалкие русские: они не достойны жизни, если готовы уми рать за какие-то свои «духовные максимы», если не умеют вы брать из моря событий те, которые для них спасительны… Немцы играли роль медиумов. Русские оказались ниже явленной ими морали, а евреи выше, потому что пожелали утвердиться единственно возможным путём, взяв на себя всю ответственность… Немцы вчера — это евреи завтра. И русские в новой сцене не уцелеют, как и немцы… Добродетель прошлого выявила себя как универсальное зло, и потому осознание зла наших действий придаёт нам надежды, которых раньше не было. Немцы подали нам пример, и смерть евреев в том эпизоде есть воскрешение евреев в тысячах новых эпизодов, которые последуют. Ты, Сёма, можешь не понять с ходу эту новую логику, но это не смертельно, если ты поймёшь, что без этой новой логики ты уже фактически полный мертвец… Запомни, немцы побеждали до тех пор, пока не сомневались в своей победе. И русские сохранялись как нация, пока верили товарищу Сталину. Как только мы поколебали тех и других, немцы испугались стойкости русских, а русские отказались от Сталина и потеряли историческую нить. Конечно, они когда-либо спохватятся, осознают, что им подсунули вымышленную фигуру, но будет поздно: дело сделано, — они сами растоптали свои иллюзии. В наших сапогах, да, но сами… В отличие от немцев и русских мы теперь знаем, что вождь, будь он полным ничтожеством, должен оставаться вождём, чтобы не превратить колонны единомышленников в жалкий сброд, пугающийся чужих комментариев. Нам не нужен герой и не нужна жертвенность, нам нужен положительный итог всех телодвижений. Скорее каждый из нас плюнет в свою задницу, чем сделает вождя посмешищем в глазах чужих вождей. Будущее придёт в образе нашего народа, и потому ни один из тех, кто несёт образ, не должен явить свой негатив…

Цвик обалдел от такого напора. Он был близок к истерике. Но Яромир Шалвович решил во что бы то ни стало вырвать из его сердца всякз'Ю самостоятельность, он был очень нужен, этот Цвик, на кону стояли большие деньги…

— Прошлое даёт нам в руки все вожжи, чтобы править в будущее. Тирания истории будет разрушена только в том случае, если все народы встанут перед нами на колени, а перед тем сами выроют себе могилы. Мы не повторяем немцев, мы перечёркиваем их вчерашние преимущества перед нами. И не задавай мне, Сёма, слишком сложных вопросов, я предпочитаю ответы без вопросов. Когда мужчина или женщина ставят передо мной проблемы, которые обременяют меня, я переключаюсь на возбудители иного свойства и говорю: «Милый (или милая), давай по-щекочемся или, по крайней мере, сделаем вид, что хотим пощекотаться. Когда пахнет спермой, живые Шекспиры и Гомеры кажутся выдуманными музейными экспонатами…»

Сёма Цвик глядел на Яромира Шалвовича округлившимися глазами, как на миниатюрную лошадку под никелевым зеркалом в шикарном автомобиле. А тот чувствовал редкостное вдохновение:

— Главное в жизни общечеловеков и гуманистов от природы — постоянно выдумывать всё новые профессии, иначе говоря, сферы манипуляций, которые помогали бы нам безболезненно снимать свою пенку. Былой шарлатан, сующийся к богатому человеку с дешёвым оракулом — теперь имиджмейкер, и всякая избирательная компания щедро пополняет его кассу… Или дизайнер. Вы убеждаете общество в его полной бескультурности. И вчерашняя деревенщина, бурёнистая тетёха, у которой водятся деньги, платит и за причёску, и за вид спальни с «эротической» булавкой в заднице плюшевого мишки. И всё это не предел. Мы будем консультировать премьеров и президентов, сообщать о «благоприятных днях» для симпозиумов банкиров или сходок профессиональных грабителей. Мы будем давать советы попам и кюре всех конфессий, придумав «разумные лучи космоса» и прочую дребедень… Главное — преобладать, сидеть на плечах других, а живые они или мёртвые — это уже не имеет значения…

Теперь Яромир Шалвович знает, что не всё было так просто, как он воображал, без колебаний приняв доктрину самого ярого национализма.

Выяснилось, что евреи никогда не были и никогда не будут единым народом. Чуть только они перестают пить кровь иноверцев, они пьют кровь друг у друга. Вспоминать об этом тошно и опасно…

«Да-да, — медленно кружилось в голове Яромира Шалвовича, — мы, пожалуй, создаём тупики, поскольку мы всё же своеобразный народ. Мы давно имеем дело не с миром, а только с его больным отражением. Мы всем желаем зла, кроме самих себя, но тем самым причиняем себе более всего зла, ибо незнакомы с совершенным духом. Мы более всех несчастны. Заткнуть глотку инакомыслящему — наша первая реакция на любое противодействие. Мы кричим об антисемитизме, ещё не разглядев своего противника, это всего лишь испытанный способ смутить его дух и сбить с панталыку… У нас не будет голубых глаз, источающих и получающих высшие информативные космические потоки, мы не сольёмся с массой населения России, тем более, не станем её духовным стержнем. Нас опрокинут татары, кавказцы и прочие, которых натравливают на русских, чтобы укрепить собственное положение. Но все нацмены хорошо знают, что русские не станут их давить, поскольку у них в крови равенство и равноправие, а не торжество и преобладание. Может быть, мы вынуждены ненавидеть людей, потому что лишены высокой миссии — нести им радость? Но почему мы должны нести им радость, если нам самим недостаёт этой радости?.. Может быть, наше несовершенство — чужая зараза, если оно имеет все свойства эпидемии? Но тогда разве мы в этом виноваты? Виноваты те, которые нас заразили и всё это ставят нам в упрёк… И потом, необходимо мыслить более широко. Как о русских нельзя судить по Горбачёву или Ельцину, так и о евреях нельзя судить по Шарону или Пересу. Я, еврей, уже давно не знаю, что в мире за еврея и что против него, что выражает общий еврейский интерес и что представляет сумасбродную авантюру шайки, которая давно уже покинула лоно еврейства. Мы, евреи, не должны отвечать за подонков, если даже их большинство — вот наша принципиальная позиция… Немцы действовали нерационально. Все эти газовые печи, сжигание мёртвых тел и прочее — сегодня это очень дорогостоящая штука. Теперь нужно так, чтобы один убивал другого и тут же зарывал его в заранее указанном месте. Грядёт время каннибализма, но это даже хорошо. Это уменьшит нагрузку на среду… Управление мира одним народом — последняя надежда, поскольку нас окружают фанатики. Это ислам, Китай, бездельники Африки, склонные к каннибализму. Эти будут всего опасней… Чтобы выстоять, мы не должны позволить им организоваться. «Еврейский вопрос» — это повсюду необходимый для всех рычаг раскола фанатиков, их дезорганизации: спорьте, баз-лайтесь, выдвигайте любые «теории», но — не создавайте организованный этнос, поскольку он сегодня непременно скатится к каннибализму, фашизму, тоталитаризму или фанатизму»…