Завещание Сталина - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Скобелев cтр.№ 27

— Зачем это?

— Не спрашивай. Ты ещё слишком мал, чтобы понимать в больших вопросах. Каждому скажешь так: «Давайте сходим к одной красивой женщине, которая бесплатно позволит лечь на себя». Возьми с каждого слово. После того, как они побывают здесь, они уже никогда не выдадут тайны. Это всё многократно проверено… Можно пить похоть, но закусывать похотью нельзя. Не знающий этого — обречён.

— И что же, Ида, ты позволишь им сделать то, что делали мы вместе с тобой? — испугался Борух.

Она посмотрела как бы сквозь стену. Он впервые тогда увидел, какие у неё ледяные глаза.

— Не ревнуй, мой пёсик. Я кое-что им, конечно, позволю. После этого они уже не смогут жить легко и просто, светло и понятно. Их мир сместится в роковую могилу дюжины букв, означающих бесплодность всех их усилий. Они лишатся девственности своего природного мира. Их мир потеряет спокойствие и станет сплошной жаждой совокупления. Пролетарии всех стран должны совокупляться в полном невежестве и скотской грубости. Тогда мы будем купаться в крови и сперме своих врагов, постоянно торжествуя. Ты же видишь, что делает Гитлер в Германии? Если его не задушить, он поднимет против евреев весь мир… Душить Гитлера положено здесь, в Эсэсэрс…

Она разделась догола и стала танцевать, хрипло при этом напевая:

Румба — хороший танец,

румбу танцуют все,

румбу привёз испанец,

румбу — на корабле!..

Дальше шла сплошная похабщина, и Борух весело смеялся, бегал на четвереньках и лаял звонко, как комнатная собачка…

Назавтра он привёл с собой четырёх лучших учеников класса, которых всегда ненавидел. Ему хотелось посмотреть, что сделает с ними Ида. Лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» получил внезапно новый, таинственный смысл.

Это было давно. Очень давно. Но он, как сегодня, видит ошеломлённые и растерянные глаза одноклассников.

Ида оголилась на глазах у мальчишек. Она показала каждому всё то, чем располагала, и заставила всех сходиться друг с другом в задний проход, обещая, что после этого они получат право сойтись и с ней.

Все подростки ошалели, впав в невменяемое состояние. Было видно, что порок сокрушил их слабую мораль.

Уже на следующий день Борух убедился, что они как бы совершенно потеряли свою прежнюю сущность, — притихли и не слушали учителя.

В течение месяца они сползли на тройки и двойки, зато каждую субботу ходили к Иде, и она рассказывала, посмеиваясь, что каждый из них передаёт ей идиотские записки с признаниями в горячей любви.

Учителя недоумевали, родители, вероятно, тоже встревожились, поскольку их дети стали приходить домой в подпитии: Ида угощала их водкой до и после своих сеансов. Она давала немного — рюмку, говоря, что иначе они «блеванут и потеряют к этому интерес».

— Веди других, — довольно говорила Ида, красуясь перед зеркалом. — Есть ещё отличники?

— Больше нет.

— Вот, видишь, было бы в тебе чуть больше ума, ты теперь легко сделался бы первым учеником класса и школы, но ты и сам весь устремлён на влагалище… Десять тысяч таких вот неприметных бардачков в этой стране могли бы упрочить наше преобладание, но наши недоумки почему-то всегда больше верили в демагогию, не умея устроить настоящего духовного погрома. Ёська их перешиб бескорыстием… Увы, пока мы в этом не Копенгаген. Если на Западе, где полно наших, поверят нам и раскроют перед нами все свои секреты, в дополнение к этим бардачкам мы непременно создадим ещё другие, типа «новейших сект», и наша роль в мире уже никем не будет оспариваться. Вот самое величайшее изобретение человеческого гения: превратить созидательный акт совокупления в разрушительный акт умопомрачения и смерти!.. Мы всех накроем женским пирожком, и Ёську в том числе!..

Он, Борух, тогда был ещё далёк от тонкостей большой политики и не понимал всего смысла идиных речей, хотя знал, конечно, что Сталин, опрокинувший Троцкого и его сторонников, является лютым врагом еврейской нации. Его отец, когда заходила речь о Сталине, корчил отвратительную рожу и брызгал слюной: «Что, суки, убедились? А я ещё в 25-м году всех предупреждал: «Никакой власти в чужие руки! Все они, нацмены, сговорятся, в конце концов, за наш счёт, потому что мы — истинные хозяева в стране!..»

Чего-то многоопытная Ида не учла, и грянул гром. Он, Борух, как раз установил, что она принимает школьников и сама. Он ревновал, понимая, что ревновать не имеет права, что подлинная любовь Иды, если она и существует, принадлежит чему-то иному…

Вскоре после Нового года повесился Морозов, а через месяц второй бывший отличник Темников попался на краже.

Темников был сыном крупного работника НКВД, и папаша сумел организовать и раскрутить дознание. Вскоре была арестована Ида, а его, Боруха, допрашивали прямо в школе — в кабинете директора.

Конечно, всё замяли: наши люди умели придать всякому делу, в котором фигурировали евреи, характер антипартийной выходки, покушения на интернационализм, национальной расправы, но всё же стало известно, что Ида — вовсе не Ида, а Дора Фогельсон, активнейшая троцкистка. В первые годы революции она работала в ЧК Ярославля, но была уволена по причине садистских издевательств над заключёнными. Это же смехота: как можно было сочувствовать белогвардейцам, которые бледнели от ярости уже только при слове о комиссарах?..

Эту весть огласила однажды мать, придя с базара, где встретила знакомую, имевшую доступ к секретам всего их захолустного городка:

— О Борух, ты чуть было не угодил в политические сольтисоны! Имей в виду, старая шлюха, что приходила к нам, — Ида, да, Ида, — её арестовали, нашли очень много золотых вещей, ей всё носили эти дети, которых она развращала. Ты понимаешь, чем это пахнет, на кого мы нарвались? Всем говори, что ты её не знаешь и никогда не видел. Лярва может ляпнуть, что через нас сбывала краденое. Они духарятся, пока им всё позволено, а после обливают грязью даже родную мать! Кстати, у неё сифилис, так что зайди к Шнейдеру, нашему соседу по старой квартире, я с ним уже договорилась!..

Шнейдер взял большие деньги за «профилактику». Борух являлся к нему раз десять, и, в конце концов, Шнейдер, сонный бездельник, соривший похабными анекдотами, заверил, что Борух спасён благодаря его искусству и дорогим закордонным лекарствам.

Борух не представлял себе, что это такое — сифилис, он больше досадовал, что прервана его половая гаврилиада. Но как-то так получилось, что он буквально в том же месяце связался с учительницей по черчению — Оксаной Петровной Гореглядовой. У них намечался даже роман, хотя Оксана Петровна была старше Боруха лет на тридцать.

Он пришёл к ней «на консультацию» в её каморку, помещавшуюся в пристройке к школьному зданию, и силой совершил с ней то, что совершал с Идой. Она поддалась, боясь криком привлечь соседей, живших за фанерной перегородкой.

Бедная женщина, ошеломлённая внезапностью приступа вроде бы дисциплинированного ученика, лишилась дара речи. Это было явное насилие. Но он знал, что теперь она будет помогать ему, особенно если станет завучем, и это было главное, что ему было нужно от её сухого, провяленного привычным аскетизмом тела.