Посейдон - читать онлайн книгу. Автор: Пол Галлико cтр.№ 2

В половине двенадцатого в курительной комнате парохода были только трое: англичанин Тони Бейтс, большой любитель выпить, его подружка Памела Рейд и Хьюби Мюллер, одинокий американец из Сан-Франциско.

Англичанин, получивший прозвище «Весельчак» за свой неиссякаемый оптимизм, и Памела сидели рядом друг с другом, обвив ногами высокие табуреты возле бара, надежно привинченные к полу. Бармен подал им мартини в низких пузатых стаканах, в какие обычно разливают виски. Он сделал так в надежде, что теперь-то жидкость ни за что не разольется, несмотря на качку. Эта парочка не страдала ни морской болезнью, ни похмельем, потому что уже успела напиться. Они просидели в баре всю ночь напролет не смыкая глаз, время от времени заправляя организм очередной дозой алкоголя.

Мюллер, богатый холостяк лет сорока с небольшим без определенного рода занятий, любил путешествовать по Европе. Все мамаши обоих континентов, имеющие взрослых дочерей на выданье, его обожали. Он устроился за угловым столиком курительной с книгой и полубутылкой шампанского. Он не страдал от недомогания нынешним утром, но книга оказалась довольно скучной, а шампанское то и дело проливалось из высокого бокала. Что же касалось круиза в целом, то Мюллер считал его неудавшимся. За все время путешествия ему так и не удалось познакомиться с более-менее привлекательной особой, а потому он не мог дождаться окончания этого унылого мероприятия. Сегодняшнюю качку он воспринял как личное оскорбление.

Мистер Роузен, отошедший от дел владелец гастрономического магазина, в это время еще пребывал в своей каюте.

— С тобой все в порядке, мамочка? — обратился он к жене. — Как ты себя чувствуешь? Надеюсь, хорошо?

— Конечно, — удивленно ответила Белль Роузен. — С какой стати я должна плохо себя чувствовать?

Мистер Роузен, в полосатой пижаме и со спутанными волосами, сейчас больше всего напоминавший пухлого ребенка, пояснил:

— Просто я слышал, что сегодня многим нездоровится.

— А со мной все в порядке, — подчеркнула Белль. Она была довольно полной женщиной и занимала чуть ли не всю постель. И все же ей удалось устроить рядом с собой еще несколько подушек, а в оставшееся пространство впихнуть дорожный чемодан, прекратив таким образом его перемещения по каюте.

На одной из нижних палуб, а именно на палубе «Д», в парикмахерском салоне в это же время женский мастер изо всех сил заставляла себя работать. Некая миссис Глисон из каюты М. 119 прислала ей парик с длинными светлыми волосами, который нужно было вымыть, накрутить на бигуди и уложить. Миссис Глисон пожелала при этом, чтобы ее заказ был выполнен не позже девяти вечера. Мария, парикмахер, размышляла о том, куда отправится эта красотка сегодня вечером, если качка не прекратится. А пятью палубами выше, в каюте М. 119, миссис Глисон уже плохо соображала что-либо и, разумеется, вовсе забыла о своем парике.

Другая вдова, миссис Рейд, не столько страдала от морской болезни, сколько переживала личные неприятности. Сейчас более всего ее занимали те повороты жизненного пути, какие уготовила ей судьба во время путешествия. Миссис Рейд надеялась, что во время вояжа подыщет достойного мужа для своей не слишком привлекательной дочери. Памела лишний раз доказала, что совершенно не разбирается в мужчинах. Ее угораздило по уши влюбиться в самую неподходящую для брака особь на всем пароходе. И теперь она методично напивалась вместе с ним в одном из многочисленных баров «Посейдона».

В отличие от вдовы Рейд, головокружительная качка совершенно не подействовала на другую пассажирку парохода, старую деву мисс Мэри Кинсэйл. Она работала главным бухгалтером одного из филиалов банка «Браун» в Кемберли, пригороде Лондона. Мисс Кинсэйл была сдержанной и весьма немногословной миниатюрной дамочкой с длинными каштановыми волосами, которые она всегда аккуратно укладывала в громадный пучок на затылке, опускающийся сзади на шею. Она постоянно поджимала губы, но глаза ее казались всегда внимательными, словно проявляли живой интерес ко всему, что происходило вокруг.

Попытка позавтракать в кровати оказалась неудачной. Хотя ей в каюту и принесли еду на подносе, мисс Кинсэйл так и не смогла ею насладиться. Блюда свободно передвигались по подносу, жидкости проливались, и бедняжка так и осталась голодной. В отчаянии она подняла телефонную трубку и попросила соединить ее с обеденной.

— Скажите, обед сегодня не отменяется? — поинтересовалась она.

Помощник старшего стюарда с ужасом в голосе переспросил:

— Обед? Вы сказали — обед?!

— Милый мой, простите меня, — тут же извинилась мисс Кинсэйл, — я не хотела никому приносить неприятности!

Голос на другом конце провода также, в свою очередь, принялся извиняться:

— Нет-нет, мадам, ну что вы. Просто дело в том, что мы не ожидали сегодня большого наплыва посетителей. Разумеется, мы будем только рады, если кто-нибудь придет к нам. Только, боюсь, сегодня в меню останутся лишь холодные блюда, поскольку готовить что-либо на кухне не представляется возможным.

— Ничего страшного, меня это вполне устраивает, — ответила довольная мисс Кинсэйл. — Большое вам спасибо. Я буду счастлива съесть хоть что-нибудь.

Даже за двадцать семь дней морского путешествия она так и не смогла привыкнуть ни к роскошным блюдам, ни к постоянному обслуживанию. Природная скромность старой девы взяла свое и на этот раз.

В час дня мальчик-слуга из обеденной, в обязанности которого входило оповещать пассажиров об открытии зала, принялся совершать свой обход по коридорам «Посейдона» со своим неизменным маленьким гонгом. «Бим-бом!» — звенел ксилофон-гонг, и этот знакомый звук должен был пробудить всех голодных пассажиров. Однако на этот раз за мальчиком последовало лишь несколько страждущих, напоминающих вереницу из известной сказки, послушно бредущую за Крысоловом. Они выходили из кают верхней палубы и палубы «А», покачиваясь и пошатываясь. Пассажиры хватались за поручни и дополнительно расставленные гайдропы и осторожно передвигались по лестнице, одолевая ступеньку за ступенькой. Лифты в тот день не работали.

Это было довольно рискованное мероприятие, однако морская качка оставила этих пассажиров равнодушными, не повлияла ни на их желудки, ни на вестибулярные аппараты. А новые ощущения и опасность перехода в столовую только сплотили их, заставили их почувствовать себя неким особым товариществом.

Итак, они перемещались в обеденный зал главной столовой, и при этом им казалось, что они то восходят на крутую гору, то падают в глубокое ущелье, в зависимости от того, в какую сторону кренило судно. Постепенно вся эта отважная братия, состоящая примерно из полсотни пассажиров, собралась на палубе «Р», возле ресторана.

Здесь, разумеется, была и храбрая семья Шелби: сам Ричард, его супруга Джейн, их семнадцатилетняя дочь Сьюзен и сын Робин десяти лет. Все они торжественно спустились по центральной лестнице и оказались в обеденном зале.

И тогда, уже в пятый раз, коротконогий и пузатенький Мэнни Роузен, с трудом удерживая равновесие, поднялся со своего места, неуклюже поклонился и провозгласил: