Светская дурь - читать онлайн книгу. Автор: Бен Элтон cтр.№ 44

А сейчас он ведет юмористические викторины. Никто уже не обращает внимания на наркотики.

– Я полагаю, Клэптон соскочил, потому что ему была противна его зависимость.

– Отлично. Если тебе противна твоя зависимость, соскакивай. Лично мне моя не противна.

– Хорошо, хорошо. Я просто говорю, что ты не такая уж здоровая, как выглядишь.

– Я никогда и не говорила, что я здоровая.

– Ты чересчур худая, серьезно.

– Что? Чересчур худая, чтобы зарабатывать миллионы за год? Сделай одолжение. Слушай, Эм, я не говорю, что я не просираю свою жизнь. Еще как просираю. Я добавляю кучу кокса и таблеток в рисовые хлопья. Большинство наших девчонок так делают. Я просто хочу сказать, что это меня не убивает – более того, я выгляжу все еще потрясающе. Я тебе скажу, что меня убивает: сорок сигарет «Мальборо ред» в день – вот что меня убивает, а они легальные… Кстати, я заметила, что ты, милочка, вернулась к самым крепким со времени своего волшебного излечения.

Питер знал, что его жизнь изменилась, и медицинские анализы тут ни при чем. Полицейские у двери приветствовали его. Девушка-гардеробщица, казалось, смотрит на него туманным взором. Едва знакомые коллеги и представители оппозиции подходили к нему и жали ему руку. Он вдруг очутился в окружении дружеских лиц. Однако он не был готов к приему, с которым столкнулся, войдя в зал впервые после своего несчастного случая.

Все встали как один и зааплодировали.

Он просто не мог в это поверить. Равно как и в то, что, когда он занял свое место на министерской скамье, министр внутренних дел, министр внутренних дел, ни больше ни меньше, повернулся и показал ему два поднятых больших пальца, перед тем как направиться к чемоданчику для секретных правительственных документов.

– Госпожа спикер. У нас с достопочтенным членом от Северо-Западного Далстона в прошлом были разногласия касательно политики, хотя я должен признать, что всегда приветствовал ясность и отвагу его видения.

Для Питера это было новостью, но дареному коню в зубы не смотрят.

– Радикальное видение, храброе и побуждающее видение, которое ставит под вопрос все, что нам казалось определенным. Да, госпожа спикер, в последнее время мы все в этой палате имели удовольствие приветствовать блестящее проявление красноречия достопочтенного члена от Северо-Западного Далстона.

Приветствовать? И снова Питер не мог такого припомнить, но, как любила повторять его дочь Кэти, «пофиг».

– Сейчас, однако, мне выпала честь приветствовать его личную отвагу и выразить от лица палаты наши наилучшие пожелания ему и его семье. Мистер Педжет стал жертвой обстоятельств того самого аспекта нашего общества, о котором он проявляет наиболее страстную заботу. Мы все можем представить себе, какое это тяжелое время для достопочтенного члена палаты общин и его семьи – ожидание новостей от врачей, и единственное, что мы, его друзья и коллеги, можем сделать, – это пожелать ему всего самого хорошего.

Питер Педжет поднялся, чтобы ответить. С момента его несчастного случая прошло уже несколько дней, и он чувствовал себя значительно лучше. Он знал, что с точки зрения процентажа его шансы очень хороши. И также он знал, что, если его надежды сбудутся и он окажется чист, тот момент ужаса, когда его прижало к наркоману Роберту Нанну, обернется самой большой удачей, которая с ним только случалась.

– Я хочу поблагодарить моего достопочтенного друга, министра внутренних дел, но с сожалением должен заметить, что он ошибается. Наилучшие пожелания этой палаты, которые я принимаю с величайшей благодарностью, – это не единственное, что вы можете сделать. Вы можете также поддержать мой законопроект!

Девушка из Венгрии протянула одеяло Джесси, которая лежала и тряслась на своей койке.

– Возьми, пожалуйста, тебе очень холодно.

– Спасибо тебе. Большойе спасибо.

Джесси всю ночь дергалась и шмыгала носом. К счастью для нее, остальные девушки были слишком усталые или накачанные наркотиками, чтобы сильно сердиться на это и на ее постоянные походы в туалет. У Джесси лило из носа и из глаз, ее одежда намокла от пота, и отчасти поэтому она так дрожала. Ее трясло, она бредила, но даже в этом состоянии она помнила, что, если кто-нибудь из ее мучителей находится рядом, она не должна выдавать своих симптомов. Они сразу поймут, в чем дело, и не одобрят ее действий. Наркотики играли центральную роль в сохранении порядка и покорности в доме. Меньше всего на свете Голди и его помощники хотели, чтобы девочки настолько пришли в себя, чтобы начать думать самостоятельно. Каждый раз, когда ее мучители приходили, чтобы забрать ее на работу или предложить еду или наркотики, она старалась казаться обдолбанной и счастливой. Это достигалось неимоверным усилием, поскольку все ее тело, казалось, жаждало выдать ее в любой момент. Ее рот зевал, даже когда она не была уставшей, ее бросало то в жар, то в холод, она мерзла и потела одновременно. Мышцы болели, кости и суставы ныли, и она боялась, что началось воспаление. Руки дрожали и дергались, когда она лежала на койке или когда клиенты лежали на ней. Она страдала от внезапных и мощных приступов беспокойства, за которыми следовали приступы ярости, и ей хотелось броситься с кулаками на любого мужчину, который в тот момент платил за нее. Но каким-то образом ей удавалось контролировать себя и даже не забывать надеть презерватив на клиента.

У нее были два союзника, хоть и невидимые, которые помогали ей. Две девушки. Мария, которую увели, когда она защищала свое имя, и девушка, которой раньше была Джесси.

– За прошедшие несколько недель мой следующий гость поднялся из относительного сумрака рядовых членов парламента и был признан одним из ведущих политиков нашего времени. Это человек, который практически единолично вывел нацию из апатии в отношении, возможно, важнейшего вопроса, с которым наше общество столкнулось сегодня. Вопроса наркотиков. Этот человек, разумеется, не кто иной, как достопочтенный Питер Педжет, член парламента.

Наблюдая за ним на экране монитора в фойе, Саманта чувствовала силу любви, которую едва могла вынести. Он был не просто ее любовником; он был ее героем. Великим человеком, поднявшимся на великую битву.

Он был ее отцом.

Питеру аплодировали, когда он спускался по знаменитой лестнице. Парки тепло обнял его, и Питер очень высоко оценил этот жест.

– Итак, Питер, добро пожаловать на шоу. Вы слышите, как все рады вас видеть.

– Да, это очень приятно, отличная встреча. Спасибо.

– Да, жаль, мне так не аплодируют. Единственное, что я слышу: «А-а, это опять он…» Но эти аплодисменты никогда еще не были более заслуженны, потому что у вас хватило смелости нарушить одно из величайших табу общества, и вы заставили нас всех думать, честное слово.