Министерство мокрых дел - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Гриньков cтр.№ 31

Ни про меня, ни про Ольгу, ни про Жихарева ничего не сказали.

– Ну надо же! – выдохнул потрясенный Антон.

Он явно не мог поверить в то, что подобное случилось с банком, в котором его супруга имела собственный сейф. Ольга положила свою руку на его.

– Все хорошо, – сказала мягко. – Нет повода для беспокойства.

Она опять оттаивала, похоже. В который уже раз за сегодня опасность подступила и все-таки не задела ее своим крылом.

– Все хорошо, – повторила.

– Ты там была? Ты все видела?

– Не все, конечно. Все эти кошмары, – она показала рукой на экран, – меня миновали.

– Какой ужас! – покачал головой Боярков.

До сих пор существовали две жизни. Одна – их с Ольгой. Спокойная и размеренная. Другая – та, что в телевизоре. Там грабили банки и убивали. И вдруг эти две жизни соприкоснулись. Это повергло его в шок. Я его понимал.

– Давайте выпьем за то, что все обошлось, – предложила Ольга.

Сейчас ее самообладанию можно было позавидовать. Ведь ничего еще не обошлось. Все только начиналось. А ее слова – исключительно для мужа. Для единственного в этой комнате человека, который практически ничего не знал. И не понимал, что же происходит в действительности.

Похоже, Ольга уже взяла себя в руки. И я как спасательный круг ей больше не нужен. Для приличия я еще побыл у них несколько минут, после чего засобирался. Антон пытался меня удержать. Я не поддался.

Они оба вышли провожать меня в тесный коридорчик. Наши с Ольгой взгляды встретились. «Спасибо», – прочел я в ее взгляде. «Это даже не стоит благодарности», – ответил я так же безмолвно. На прощание я подарил им свою визитку. Картонный прямоугольничек взял в руки Антон, но свой телефон я оставлял не ему, а Ольге. Оставлял в трепетной надежде, что она мне позвонит.

Я спустился к машине. Пришла ночь. Дома вокруг меня спали, успев забыть о прожитом дне. Внезапно поднявшийся ветер плутал где-то в верхушках деревьев.

– Колодин? – голос у меня за спиной. – Евгений Иванович?

Удивленный, я обернулся. Три мужских силуэта. Не успел им ответить, а они и не стали переспрашивать – моя физиономия знакома всей стране, это лучше любого паспорта. Защелкнулись на моих запястьях наручники, я даже не дернулся, не успел.

– Что такое?

– Вы арестованы. Вот ордер на арест.

Вежливо посветили фонариком. Все на месте: печать, подпись. И моя фамилия.

* * *

Меня снова привезли в прокуратуру, откуда я уехал всего пару часов назад, но провели не к Семенову, а в другой кабинет – размером побольше, мебель получше и телефонов на столе целых четыре, а не один, как у Семенова. Серьезные люди будут со мной беседовать. Я не ошибся. Хозяином кабинета оказался дородный дядька с колючим взглядом умных глаз. Размеренные жесты и уверенность в голосе. Какая-то шишка, судя по всему. Семенов тоже пришел, но устроился на диване, почти у меня за спиной, будто старался остаться незамеченным. Вот этот, дородный, здесь за главного.

С первых же вопросов я понял, что что-то изменилось за эти два часа. Тогда, несколько часов назад, Семенов допрашивал меня как свидетеля. Вопросы задавал ровным голосом, выслушивал с доброжелательным интересом и, если обнаруживал какие-то неточности в моих ответах, спокойно уточнял, как же оно все-таки происходило на самом деле. Сейчас же у меня складывалось впечатление, что я из свидетеля превратился едва ли не в главного подозреваемого. Мой собеседник вел допрос жестко и с неприязнью ко мне, так мне показалось.

Их интересовал Жихарев. Мои с ним отношения. И еще Светлана. И мои с нею отношения – тоже. Спросили и про Демина – почему он не присутствовал на этой несчастной съемке. Начальник службы безопасности не пропустил его кандидатуру? А почему? Пришлось рассказывать. Мой собеседник хмурился, слушая. Было видно, что вся эта история ему чрезвычайно не нравится. Да и верил ли он мне? Я не мог поручиться.

По вопросам можно было догадаться, что этот, дородный, за истекшие два часа с тщанием изучил протокол моего допроса, составленный следователем Семеновым. Неужели он там вычитал что-то такое, что в корне изменило их отношение ко мне? Или за эти два часа открылись новые обстоятельства? Прокуратура-то не спит, будто и не ночь, а самый обычный рабочий день. Я же обратил внимание, когда меня привезли, – почти половина окон светится. Может, копали, копали – и что-либо раскопали? Но я-то тут при чем? Не было ответа. И не спросишь ведь.

– А сотрудница эта ваша, которая опоздала, всегда на съемку опаздывает?

– Случается.

– Значит, не всегда. А когда – в последний раз? Можете вспомнить?

Может, они решили, что мы каким-то боком причастны к ограблению? Демин совсем не приехал, Светлана опоздала, я в момент совершения преступления был в здании, но тоже счастливым образом не пострадал. Двое наших парней, по их мнению, были не в счет. Вроде как мы могли бы поступиться двумя жизнями, чтобы отвести от себя подозрения. Я не знал, думали ли они так, но мне подобная версия совсем не нравилась.

И опять. Чья была идея производить съемку в банке? Когда Жихарев обратился к вам с этой просьбой? Где это произошло? А свидетели этого разговора есть? Кто? Светлана? Я видел, что Светлана для них никакой не свидетель. Скорее – подозреваемая. Как и я.

Вечером накануне Семенов допрашивал меня несколько часов кряду, и несколько часов продлился ночной допрос. Я чувствовал себя выжатым лимоном. Хотелось приехать домой и упасть в кровать, отключившись от всего на много-много часов. Но я вдруг поймал себя на мысли, что не уверен в скором возвращении в родные пенаты. Слишком серьезны мои дела, похоже.

Под утро, когда небо за окном стало серым, в кабинете совершенно неожиданно появился Мартынов. Неожиданно и для меня, и, похоже, для допрашивающего меня человека тоже. Дородный попытался было встать, но Мартынов буркнул:

– Ты продолжай, я послушаю.

То ли он сильно недоспал, то ли был чем-то расстроен – выглядел раздраженным. Но я в его присутствии, как ни странно, почувствовал себя более уверенно. Мартынов был из прокурорских, но я не видел в нем человека, способного испортить мне жизнь. Вот дородный – тот мог. А Мартынов – нет.

С появлением Мартынова что-то сломалось в механизме допроса. Вопросы еще задавали, но напора уже не чувствовалось. В воздухе повисло напряжение. Семенов и вовсе сместился в угол дивана, как будто хотел стать совсем уже невидимым. И дородный тоже явно утерял форму. Кураж пропал. Это длилось минут десять, не больше. Потом Мартынов спросил у меня:

– Женя, ты говорил им про некролог?

– Нет.

А зачем, собственно? Но у Мартынова было собственное мнение на этот счет.

– Ему ведь угрожали, – он кивнул в мою сторону. – Прислали по почте его собственный некролог. А потом еще фото из журнала, где вот у него, – опять кивок в мою сторону, – все лицо залито якобы кровью. Ты эти события – угрозы и последующую трагедию в ходе подготовки съемок – никак не связываешь?