Король и злой Горбун - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Гриньков cтр.№ 12

Боголюбов терпеливо ждал.

– Мы предлагаем «Стар ТВ» поучаствовать в этих проектах.

Он сделал вид, что раздумывает. На самом деле он давно понял, зачем я пришел, и почти наверняка был готов к ответу. Но – тянул время, выдерживая правила игры. Чтобы он окончательно не уверился в том, что является хозяином положения, я сказал:

– Непременное условие вашего участия – хорошее эфирное время.

Его взгляд стал еще более задумчивым. Но теперь уже я взял паузу.

– Я не люблю рисковать в одиночку, – сказал Боголюбов. – Тем более – брать на себя чужой риск.

Посмотрел на меня так, будто я предлагал ему что-то недостойное и только его природная проницательность позволила вовремя обнаружить подвох.

– Ты приходишь и говоришь: вот у меня идея, давай поработаем, – продолжал Боголюбов. – А эфирное время я отдаю свое. Несправедливо.

– Почему же?

– Потому что свою «Вот так история!» ты в эфире не подвинешь. Правильно? Она – твой основной капитал. Хорошо раскрученная, чертовски популярная программа. Ею ты рисковать не станешь. А рискнуть предлагаешь мне. Я отдаю свое эфирное время, еще не зная, как пойдут эти новые проекты.

По опыту я знал, что перечисление предстоящих трудностей и рисков – всего лишь прелюдия. Артподготовка, пальба по площадям, которую непременно проводит всякий уважающий себя бизнесмен, прежде чем перейти к главному – к выставлению условий. Что и произошло.

– Давай по-честному! – предложил Боголюбов, заглядывая мне в глаза. – Ты поучаствуешь в проекте всем своим пакетом.

Я даже не сразу понял, что он предлагает. А Боголюбов молчал, все так же глядя на меня.

– Всем пакетом? – переспросил я.

– Да.

– Я не совсем понимаю.

– Ты придешь в «Стар ТВ» не только с новыми программами, но и со своей любимой «Вот так история!».

Я неуверенно улыбнулся. Не мог понять, что означают его слова. Вежливый отказ?

– Ты хочешь, чтобы я отдал тебе свою программу?

Нет, что ты! – широко улыбнулся Боголюбов, демонстрируя дружелюбие, но взгляд его при этом был по-прежнему холоден и цепок. – Как тебе в голову такое могло прийти? Просто я, вкладывая деньги и отдавая лучшее эфирное время, хочу подстраховаться. Ты берешь меня в долю…

– О какой доле речь?

– У тебя ведь фирма.

– Не у меня. Нас трое.

– А я буду четвертым.

Нет, он все-таки не шутил! Мне понадобилось время, чтобы это осознать. Вообще-то тугодумом я никогда не был, но когда некто у тебя на глазах запускает руку в твой карман и при этом мило улыбается – у тебя запросто может сложиться впечатление, что ты чего-то не понимаешь и ничего страшного не происходит.

– Мы, наверное, не поняли друг друга, – сказал я. – Я пришел не просить денег, а предложить поучаствовать в проекте на взаимовыгодных условиях.

– Свою позицию я высказал.

Значит, все всерьез.

– В таком случае я настаиваю на взаимовыгодном участии в прибылях друг друга, – сказал я. – Мы отдаем часть акций своей компании, взамен получаем пропорциональную часть акций «Стар ТВ».

– Об этом не может быть и речи.

Боголюбов даже поджал губы, отчего его лицо приобрело не то надменное, не то обиженное выражение. «Ты меня хочешь надуть», – как бы говорил он своим видом.

Я не очень понимал, почему он упорствовал. Новые программы мы предлагали под своей фирменной маркой. Затраты были готовы нести поровну. И даже на прайм-тайм поначалу, если честно, не очень-то претендовали, понимая, что сначала надо попробовать, а дальше будет видно. И все, совершенно все вопросы можно было обсуждать. В том числе и долю расходов каждой стороны, и дележ предполагаемой прибыли. Так обычно и делается: стороны объявляют свои позиции, зачастую взаимоисключающие, а потом путем долгих переговоров идут к компромиссу, какому-то решению, удовлетворяющему всех. Сейчас же этого не было. Никаких переговоров: Боголюбов сразу объявил, что на уступки он не пойдет. Отказ – так это называется.

– Конечно, мы можем обратиться и в другую телекомпанию, – сказал я. – Но мне все таки интересно: неужели «Стар ТВ» не видит здесь своей выгоды?

– Видит, – признал Боголюбов и по-птичьи склонил голову, разглядывая меня. – Так что, когда надумаешь, приходи. Мы всегда открыты к сотрудничеству.

Подразумевалось, что на их условиях. Откуда у Боголюбова такая уверенность в собственном всесилии?

Я поднялся из-за стола. Боголюбов – тоже. Он даже проводил меня до дверей.

– Заходи, – предложил он. – Всегда буду рад тебя видеть.

Доброжелательный взгляд. Легкая улыбка. И рукопожатие – такое холодное, что после него кажется, будто льдинку в ладони подержал.

Гончаров позвонил мне через пару дней. У него был тусклый, с незнакомыми мне интонациями голос, так что я поначалу его и не узнал.

– Это я, – сказал мой собеседник.

– Кто?

– Гончаров Сергей Андреевич.

Вот тогда я и понял, что он звонит неспроста.

– Что-то случилось?

– Нет, ничего.

А сам говорит так, будто у него только что умерла любимая бабушка.

– И все-таки?

– Меня уволили с работы.

– За что? – удивился я.

Почему-то единственное, что пришло мне в голову в эти минуты, – Гончарова уволили за прогулы. Или за выпивку.

– За тот случай.

– За какой случай? – не понял я.

– Ну, за съемки те. За удостоверение. Ни за что, в общем.

Он явно был расстроен. Не хватало еще, чтобы с ним что-то стряслось. Если что случится – вроде как мы будем виноваты.

– Приезжайте, – предложил я. – Прямо сейчас. Я вас встречу внизу. Договорились?

– Да.

Даже не обрадовался.

Он и приехал таким, каким я ожидал его увидеть, – с мрачным выражением лица, с печалью во взгляде. Я провел его наверх. В кабинете сидели Светлана и Демин. Светлана поздоровалась с Гончаровым доброжелательно и с участием, женское сердце отзывчиво к чужим несчастьям, зато Демин лишь буркнул что-то нечленораздельное и даже не подал руки.

За пару минут Гончаров поведал нам приключившуюся с ним историю. Люди из ФСБ добрались-таки до него и целый день, девять часов без перерыва, допрашивали его на Лубянке, все из-за того злополучного удостоверения. Гончаров предусмотрительно все отрицал, и даже сделанная нами видеозапись не сдвинула его со спасительной позиции – он продолжал уверять своих собеседников в том, что удостоверение было никакое не эфэсбэшное, а так, писулька какая-то, и актеру Баранову, которого он, Гончаров, с помощью этой писульки разыграл, со страху что-то примерещилось. Поскольку по видеозаписи трудно было сказать, что за удостоверение он показывал, гончаровская позиция была единственно верной. Не было поддельного удостоверения – нет и ответственности за подлог. Не добившись ничего, эфэсбэшники все-таки для острастки заехали на работу к Гончарову, в овощной магазин, устроили там форменный обыск и здорово напугали его немногочисленный персонал и ничего не понявшего директора. Понять директор ничего не понял, кроме одного: гости пожаловали с Лубянки и причина этому жуткому событию не кто иной, как грузчик Гончаров. И едва эфэсбэшники уехали, в следующие шестьдесят секунд Гончаров вылетел с работы. На всякий случай, для профилактики. Если какой помидор в корзинке подгнил, его лучше выбросить сразу, пока и остальные не подпортились. Такая, наверное, была логика.