Под конвоем лжи - читать онлайн книгу. Автор: Дэниел Сильва cтр.№ 36

Вайкери смотрел на лица людей, которые работали, жили, ели и спали здесь, в подземной крепости премьер-министра. Слово «бледный» не могло охарактеризовать цвет их лиц: они были отечными, изжелта-белыми, как воск, лицами троглодитов, копошившихся в своем муравейнике. Внезапно его каморка без окон на Сент-Джеймс-стрит показалась Вайкери не такой уж кошмарной. По крайней мере, она находилась над землей. По крайней мере, там имелось что-то, хоть отдаленно напоминавшее свежий воздух.

Личное помещение Черчилля находилось в комнате 65А, рядом с картографическим залом и напротив комнаты трансатлантической телефонной связи. Помощник сразу же провел Вайкери внутрь, не обращая внимания на злобные взгляды нескольких бюрократов, сидевших с таким видом, будто ожидали здесь приема, по крайней мере, с минувшей войны. Премьер-министр располагался в крошечной комнатушке, большую часть которой занимала маленькая кровать, застеленная серыми армейскими одеялами. В ногах кровати помещался столик, на котором стояли бутылка и два стакана. Би-би-си установила здесь стационарный микрофон, чтобы Черчилль мог выступать по радио прямо из своей подземной крепости. Вайкери заметил маленькое стеклянное табло, на котором можно было различить надпись: «ТИШИНА! ИДЕТ ПЕРЕДАЧА!» В комнате имелся только один предмет роскоши: хумидор [22] , в котором премьер-министр держал свои любимые сигары «Ромео и Джульетта».

Черчилль в зеленом шелковом халате сидел за столиком, держа между пальцами первую за день сигару. Когда Вайкери вошел в комнату, он не пошевелился. Вайкери присел на краешек кровати и окинул взглядом сидевшего перед ним человека. Он был совсем не таким, как в тот майский день 1940 года. И не той энергичной уверенной персоной, какую показывали в пропагандистских фильмах и кинохронике. Он был просто-напросто человеком, который слишком много работает и слишком мало спит. Черчилль только что возвратился в Великобританию из Северной Африки, где провел несколько дней, оправляясь от последствий не слишком сильного, к счастью, сердечного приступа и очень напугавшей всех последовавшей за ним пневмонии. Веки у него были красными и воспаленными, щеки казались, как и у всех работников этого подземного штаба, не в меру одутловатыми и бледными. Он встретил старого друга слабой, наполовину вымученной улыбкой.

— Привет, Альфред, как дела? — спросил Черчилль после того, как морской пехотинец плотно прикрыл за Вайкери дверь.

— Прекрасно. Впрочем, это я должен первым спросить, как вы себя чувствуете. Ведь это вам приходится постоянно проходить через жернова.

— Никогда не чувствовал себя лучше, — отрезал Черчилль. — Введите меня в курс дела.

— Мы перехватили две радиограммы, направленные из Гамбурга немецким агентам, работающим в Великобритании. — Вайкери вручил Черчиллю два листочка. — Как вы знаете, мы исходили из того условия, что смогли арестовать, повесить или перевербовать всех немецких агентов, засланных в Великобританию. И теперь мы оказываемся перед лицом смертельной опасности. Если агенты передадут какие-либо сведения, которые будут противоречить донесениям, полученным от нас через «двойной крест», они поставят под сомнение всю направленную нами информацию. Мы также полагаем, что они намереваются заслать в страну нового агента.

— Что вы делаете, чтобы остановить их?

Вайкери рассказал Черчиллю о тех шагах, которые они успели предпринять к настоящему времени.

— Но, к сожалению, премьер-министр, шансов захватить агента во время выброски не так уж много. В прошлом — летом 1940 года, например, когда они посылали шпионов для обеспечения вторжения, — у нас были хорошие возможности перехватывать прибывающих агентов, потому что немцы часто точно сообщали тем, кого заслали в Великобританию раньше, когда, куда и каким образом будут доставлены их партнеры.

— А ранее засланные уже работали на вас как двойные агенты.

— Да. Или же сидели в тюрьме. Но в данном случае сообщение было очень неопределенным, всего из одной кодовой фразы: «ВЫПОЛНИТЕ ПРОЦЕДУРУ ПРИЕМА ОДИН». Мы считаем, что этой фразой агенту сказано все, что он должен знать. К сожалению, нам она не говорит ничего. Мы можем только строить предположения по поводу того, как новый шпион намеревается попасть в страну. И, если только нам не очень повезет, шансы на его перехват будут довольно небольшими — это мягко выражаясь.

— Проклятье! — бросил Черчилль, пристукнув кулаком по подлокотнику кресла. Потом он поднялся и налил бренди себе и гостю, но застыл на месте, уставившись в стакан и беззвучно шевеля губами, как будто забыл о присутствии Вайкери.

— Вы помните день в 1940-м, когда я попросил вас пойти работать в МИ-5?

— Конечно, премьер-министр.

— Я был прав, не так ли?

— Что вы имеете в виду?

— Эти годы стали вершиной вашей жизни, ведь правда? Достаточно лишь взглянуть на вас, Альфред. Вы совершенно не тот человек, с каким я тогда разговаривал. Благие небеса, как бы мне хотелось выглядеть хоть вполовину так же хорошо, как вы.

— Благодарю вас, премьер-министр.

— Вы проделали великолепную работу. Но вся она не будет стоить и фартинга, если немецкие шпионы найдут то, что ищут. Вы меня понимаете?

Вайкери тяжело вздохнул:

— Да, премьер-министр, я понимаю, насколько высоки ставки.

— Я хочу остановить их, Альфред. Я хочу их уничтожить.

Вайкери с растерянным видом заморгал и инстинктивно принялся хлопать себя по нагрудным карманам в поисках очков. Сигара в руке Черчилля погасла; он снова закурил ее и несколько секунд молча попыхивал дымом.

— Как там Бутби? — осведомился он в конце концов.

Вайкери снова вздохнул.

— Как всегда, премьер-министр.

— Оказывает поддержку?

— Он хочет, чтобы я держал его в курсе каждого моего мельчайшего шага.

— Полагаю, в письменной форме. Бутби без ума от служебных записок, донесений и рапортов. Он, вместе со своим секретариатом, изводит больше бумаги, чем, пожалуй, вся редакция «Таймс».

Вайкери разрешил себе усмехнуться с понимающим видом.

— Я никогда не говорил вам об этом, Альфред, но у меня имелись сомнения насчет того, что вы справитесь с этим делом. Что вы на самом деле обладаете теми качествами, которые необходимы для успешного существования в мире военной разведки. О, я никогда не сомневался в вашем блестящем уме и глубоких знаниях. Но я не был уверен, что вы наделены той низменной хитростью, без которой стать хорошим офицером разведки просто невозможно. И еще я сомневался в том, что вы сможете быть достаточно безжалостным.

Слова Черчилля ошеломили Вайкери.

— Ну, и почему вы на меня смотрите с таким удивлением? Вы один из самых достойных людей среди тех, с кем мне доводилось встречаться. Обычно в такой работе, как ваша, преуспевают люди, подобные Бутби. Он арестовал бы свою собственную мать, если бы решил, что это может поспособствовать его карьере или повредить врагу.