Канал грез - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бэнкс cтр.№ 5

Один раз, когда она подпрыгнула повыше, вместо сражающихся ей на мгновение открылся над зарослями серых стеблей вид другой земли, простиравшейся далеко-далеко внизу, и между горами там поблескивала темная полоска воды. Но когда Хисако опять подпрыгнула, чтобы получше ее разглядеть, она вновь увидела самураев: их мечи, скрещиваясь, высекали искры, а за спиной у них дымной чернотой клубилось небо.

Теперь дорога углубилась в лесную чащу, где светлые листья трепетали на фоне беззвездного неба. Тут тропа сузилась и пошла извивами, поэтому к городу пришлось продираться сквозь мокрые заросли.

Город был заброшен, и ее брала злость оттого, что шаги ее странным образом были беззвучны, ведь по-настоящему им следовало гулким эхом отдаваться от высоких стен огромных зданий. Теперь ее сапоги были чистыми, но, оглядываясь, она видела, что по улице за ней тянется цепочка серебристых следов — они блестели и слизисто подрагивали на камнях мостовой, словно живые. В городе сгущались сумерки, уличные фонари не горели; она шла осторожно, опасаясь споткнуться. Наконец она вышла к храму.

Храм был продолговатый, узкий и высокий; контрфорсы и ребристая крыша четкими линиями проступали на фоне хмурого черно-оранжевого неба. Наконец она услышала звуки, лязг металла и громкие голоса; тогда она начала искать вход. Не найдя дверей, она стала биться в каменные стены храма и вдруг низко, у самой земли, заметила окно, оно было без стекол. Она пролезла в храм через окно.

Внутренность храма напоминала фабрику, но станки стояли там на траве. В дальнем конце здания на невысоком помосте сражались самураи. Она пошла к ним, чтобы остановить, но тут поняла, что они сражаются не между собой, а нападают на Филиппа. Она громко позвала его, он услышал и опустил меч.

Один из самураев замахнулся и ударил мечом сверху вниз: острый, слегка изогнутый клинок рассек белоснежную форму Филиппа около шеи и разрубил его пополам до пояса. Филипп, казалось, был удивлен; она хотела закричать, но не смогла издать ни звука. Самурай медленно поклонился и аккуратно убрал меч в ножны; большой палец выставленной углом левой руки скользнул по тупому краю меча, отирая с лезвия кровь. Хисако хорошо разглядела красную капельку, которая осталась на пальце воина.

Затем меч вновь вырвался из ножен со звуком, напоминающим разматывание металлической рулетки, и замелькал, вертясь и подскакивая вокруг алтаря, над бело-красным телом Филиппа, заплясал, словно петарда.

Филипп рыдал, рыдал и воин, и она тоже плакала навзрыд.

Филипп разбудил Хисако, прижав к себе. Ее судорожно дернувшиеся ноги пихнули его, и он услышал ее неровное дыхание. Она не плакала, но, проснувшись, вздохнула с облегчением, сообразив, что это всего лишь сон.

Она уткнулась ему в плечо, словно испуганная обезьянка к матери, а он ласково гладил ее по волосам. Понемногу она успокоилась и начала засыпать, ее дыхание выровнялось и перестало частить. Она уснула.

Виолончель была ей обещана на день рождения, но у Хисако не хватило терпения ждать, и она сама смастерила себе инструмент. Купила на карманные деньги в лавке старьевщика скрипку, отыскала на строительной площадке большой гвоздь и приклеила его снизу вместо шипа. «Не забудь, что это не скрипка, — сказала мать, улыбаясь. — А то еще, чего доброго, проткнешь себе шею!» Деревянную планку от ширмы, которую выбросила тетка из Томакомаи, она превратила в смычок, натянув на него резинку, купленную на рынке в Саппоро.

Натянутая на смычок резинка сломала деревянную планку прежде, чем Хисако успела опробовать свою скрипку-виолончель, поэтому ей пришлось сделать новый смычок из найденной в лесу ветки. Хисако думала, что смычок надо натирать мелом, поэтому всякий раз, как она играла на своем инструменте, тот становился белым, и руки тоже. Потом ей приходилось вытряхивать меловую пыль из всех отверстий инструмента. Хисако с матерью жили в небольшой квартирке в районе Сусукино [7] , а звуки, которые девочка извлекала из самодельной виолончели, были столь ужасны, что мать скрепя сердце залезла в свои скромные сбережения и купила ей инструмент в октябре, за три месяца до дня рождения.

Хисако пришлось изрядно помучиться с огромной виолончелью (и, к ее великому огорчению, выбросить кучу мела, который она предусмотрительно натаскала из школы), но в конце концов Хисако начала наигрывать вполне узнаваемые мелодии и потребовала, чтобы ко дню рождения в январе ее отдали учиться музыке. Госпожа Онода навела справки и с некоторым огорчением узнала, что в Саппоро есть учитель, который может и согласен давать уроки игры на виолончели. Он преподавал на музыкальном факультете университета и специализировался на западной музыке, в частности на струнных квартетах. Госпожа Онода снова покорно отправилась в банк и отдала господину Кавамицу деньги за полгода вперед.

«Panama — Puente del Monde» — гласила табличка с номером на дверце такси.

— Мост между мирами, — перевел мистер Мандамус, хотя Хисако уже и без него поняла, что значат эти слова. Это одно из названий страны. Другое — «Сердце Вселенной».

— О! — вежливо удивилась Хисако.

Дело было в восемь часов вечера на восемнадцатом причале в Бальбоа, в тот день, когда «Накодо», переплыв Тихий океан, встал в док. Они взяли такси, чтобы отправиться в столицу Панамы — Панаму, зарево огней которой подсвечивало снизу хмурые тучи, висящие над темной, с редкими оранжевыми высверками, массой Бальбоа-Хайтс.

— Давайте скорей, Мандамус, я голоден, — торопил Брукман, уже сидевший в машине.

На прохождение таможенного контроля ушло гораздо больше времени, чем они рассчитывали.

— Пуэнте дель монде! — проговорил Мандамус. С неуклюжей галантностью он кинулся помогать Хисако, когда она садилась в машину, и, захлопывая дверцу, чуть не прищемил ей ногу, после чего взгромоздился на заднее сиденье рядом с Брукманом.

— Панама, пор-фавор [8] ! — крикнул Мандамус шоферу, молодому парню в жилетке.

— Панама, о'кей, — ответил шофер, устало пожимая плечами. — Куда именно вы хотите?

— Виа Бразиль, — приказал Мандамус. Хисако засмеялась, прикрыв рот рукой.

— Виа Бразиль, — кивнул шофер. Засунув номер «Ныосуика», который только что читал, за щиток на ветровом стекле, он запустил двигатель. Автомобиль запрыгал на рельсах, утопленных в бетонный причал.

При выезде с территории канала на пересечении Авениды А и Авениды де лос Мартирес стоял ярко освещенный блокпост. Приближаясь к небольшой очереди из легковых автомобилей и грузовиков, шофер выругался и плюнул в окно, хотя американские и панамские военные скоро махнули им рукой, разрешая двигаться дальше. По другую сторону шлагбаума хвост автомобилей был гораздо длиннее.