Бизнес - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бэнкс cтр.№ 90

В Дели, проходя досмотр, я попробовала дозвониться до Стивена. Телефон звонил, звонил, звонил — так бывает, когда человек на другом конце слышит гудки, у него не включен автоответчик, но на дисплее высвечивается твое имя и номер телефона, и с тобой просто не хотят разговаривать. «Стивен, почему ты со мной так поступаешь? — шептала я. — Возьми трубку. Возьми трубку…» Но это не помогло.

Я позвонила по другому номеру.

— Мистер Дессу?

— Тэлман? Что за каша там заварилась?

— Это я у вас хотела узнать, Джеб.

— Не иначе как мерзавец Хейзлтон попался с поличным? Это вы про него говорили, что, мол, завелся еще один Куффабль, чтоб ему пусто было?

— Пока ничего определенного сказать не могу, Джеб.

— Он назначил на среду ВЗСД в Швейцарии. С чего бы это?

— Извините, Джеб, а что такое ВЗСД?

— Внеочередное заседание совета директоров. Редкое событие — сотрудники вашего ранга и слов-то таких не знают.

— Это хорошо.

— Хорошо? Что ж тут хорошего?

— Хорошо, что у вас будет ВЗСД.

— Что-то я не пойму, черт подери!

— Мистер Хейзлтон, возможно, преподнесет вам всем сюрприз.

— Вон оно как. Я-то думал, на этом собрании вам пинка дадут. Тут болтают, будто от вас кое-кто увечья получил — этот… Адриан… как его… Пудингхват.

— Пуденхаут. На самом деле увечья получил его автомобиль.

— Да ну? В погоне?

— В погоне за истиной.

— Тэлман, какого дьявола вы мне мозги пудрите? Говорите толком.

— Я принимаю пост в Тулане.

— Отлично.

— Не факт.

— Это в каком же смысле?

— Мне кажется, наш план относительно Тулана слишком радикален. Слишком разрушителен.

— Ах, вот как? Ну, Тэлман, спасибо за откровенность, но чем мы занимаемся в Тулане — решать не вам. У вас там будет чисто декоративная должность, ясно? Если повезет, дойдете до Второго уровня, но в совет директоров вас никто не приглашает. Я понятно излагаю?

— Даже слишком, мистер Дессу.

— Вот и ладно. Увидимся в среду в Шато-д'Экс.

— Знаете, не уверена.

— Как это «не уверена»? Будете там как штык — это приказ.

— Извините, мистер Дессу. Не смогу. Я лечу в Тулан.

— Придется отменить.

— Это невозможно, сэр. Я уже обещала принцу, — соврала я. — Он меня ждет. Будьте добры, прикажите мне, скажем, не появляться в Швейцарии. Чтобы мне не пришлось нарушать приказ. В Тулане предстоят переговоры по очень деликатному вопросу.

— Господи прости! Вот приспичило ей. Ну черт с ним, Тэлман. Летите себе в Тулан.

— Спасибо, Джеб.

— Ладно, мне пора; надо посмотреть, как там этот идиот, мой племянничек.

— А что с ним?

— Не слыхали? Пулю получил.

— О боже! Когда? Где?

— Вчера, в Нью-Йорке; в грудь.

— Как он себя чувствует?

— Хреново он себя чувствует! Ладно хоть не помер. Может, еще и выкарабкается, только меня эти эскулапы по миру пустят.

— А почему в него стреляли?

— Это все афиша, будь она неладна.

— Афиша?

— Ага. Я ведь ее своими глазами видел. Как я сам до этого не допер, ума не приложу.

— До чего? Я не понимаю.

— Что ж тут непонятного? Этот болван всегда мечтал увидеть на афише свое имя, а под ним — название пьесы.

— Ну?

— Вот на афише и написали: Дуайт Литтон, «Лучшая мишень».

— Бывает же такое, — сказала я.

— А какой-то шизанутый мерзавец понял буквально.

Не знаю. Что для всех нас одинаково важно? Мы все — один биологический вид, тот же самый набор клеток, нам всем свойственно чувство голода, жажды, опасности. А вот дальше все становится сложнее. В этом ряду секс тоже, конечно, сильный стимул, он идет следом за жизненно важными потребностями. Можно предположить, что нам всем, в той или иной форме, необходима любовь, но кто-то обходится и без нее. Каждый из нас — индивидуум, но мы действуем сообща. У каждого есть родные, друзья, союзники или хотя бы сообщники. У каждого своя правда, и — сколько ни ищи — нет под солнцем такого зла, которое кто-нибудь не выдавал бы за добро, нет такой глупости, у которой не нашлось бы приверженцев, нет и не было кровавого тирана, вокруг которого не толпились бы ярые фанатики, готовые защищать его до последней капли крови, желательно не своей.

Так вот. Почему я это делаю? Потому что, как мне кажется, поступаю правильно. Почему я в этом уверена? Да я не уверена. Но, по крайней мере, мне не приходится себя обманывать, чтобы оправдать свои поступки. Мне не нужно убеждать себя: «Это недочеловеки», или: «Они еще скажут мне спасибо», или: «Либо мы, либо они», или: «Свои всегда правы», или: «История меня оправдает». Это чистой воды ханжество.

Я делаю то, что делаю, потому что верю: в конце концов из этого выйдет что-нибудь хорошее; по крайней мере, в ближайшее время из-за этого не случится ничего плохого, и если я не права, у меня есть возможность передумать. Но вряд ли я передумаю. В любом случае, никто не погибнет. Никто не пострадает. Может быть, я пожалею о своем решении; столь же вероятно, что о нем пожалеют другие, но даже тогда я постараюсь разделить с ними все тяготы, большие или — очень надеюсь — малые.

Такие речи отдают альтруизмом. На самом деле, альтруизма здесь нет. И все равно внутренний голос негодующе протестует. Внутренний голос возмущается: «Что ты надумала? Какой бред!» Потому что в каком-то смысле это всего-навсего очередной пример пресловутого самопожертвования, от которого женщине, как ни печально, никуда не уйти. Поколение за поколением мы заботились о других, о детях и мужьях, а те в ответ думали только о себе. Лишь в последние десятилетия мы, получив наконец контроль над рождаемостью, смогли строить свою жизнь примерно так же, как мужчины, и созидать при помощи интеллекта, а не только тела. Мне было приятно сознавать, что я помогаю своей половине человечества добиться гораздо большего признания, нежели то, которое она снискала, выполняя детородную функцию. А теперь, похоже, я опять возвращаюсь в прошлое.

В самом деле, чего нам не хватает? Свободы, наверное. Вот и мне нужна свобода поступать по совести, так, как считаю правильным, а не свобода быть эгоисткой, или всегда поступать по-мужски, или всегда поступать наоборот.

— Сувиндер?

— Катрин? Где вы?

— В аэропорту Дели.

— Дели? Вы сказали — Дели? В Индии?

— Совершенно верно. Пытаюсь попасть на рейс в… Кстати, куда мне лучше лететь? Чтобы потом сделать пересадку на «Эйр Тулан».