Взгляд с наветренной стороны - читать онлайн книгу. Автор: Иэн Бэнкс cтр.№ 53

Они сидели вдвоем в маленькой комнате башни, выходившей окнами на море, которое шумело в полутораста метрах под ними. Было видно только море да небо, и теплый воздух продувал круглую комнату с востока на запад, оставляя запах рассола.

Они сидели на полу на травяных матах.

– А значение имеет только то, что решил бог. Наступила пауза, и Квилан почему-то решил, что надо ее заполнить:

– А что это?

От шерсти старика пахло изысканными духами. Он встал и подошел к открытому окну:

– Это составляющая нашей веры вот уже двадцать семь столетий, – осторожно начал он. – То, что души ушедших из этого мира целый год находятся в чистилище, прежде чем разделить славу на небе. И то, что небеса стали реальными, не изменило ничего, как не изменило ничего и принятие нашей религией еще множества других доктрин. – Он быстро оглянулся на Квилана и снова стал смотреть на воду.

– То, что я открою вам, знают очень и очень немногие, майор Квилан. И так должно оставаться и впредь. Понятно, о чем я говорю?

– Да, ваша честь.

– Этого не знает ни полковник Гайалайн, ни ваши наставники.

– Понимаю, ваша честь.

– Почему вы хотите умереть, Квилан? – вдруг резко обернувшись, потребовал от него Висквил.

– Я просто не хочу жить, ваша честь. Я не хочу быть.

– Вы хотите умереть, потому что умерла ваша жена, и вы скорбите о ней. Это так?

– Это больше, чем скорбь, ваша честь. Ее смерть лишила смысла мое существование вообще.

– Неужели жизни ваших родственников и общество совсем ничего для вас не значат в наше трудное время нужды и восстановления?

– Не совсем ничего, ваша честь. Но и не достаточно. Я бы хотел чувствовать по-другому – но не могу. Я все знаю, все понимаю, но… я не жилец на этом свете.

– Но она была всего лишь женщиной, майор, обыкновенная личность и ничего больше. Что делает ее столь дорогой для вас, что вы презираете все нужды всех живых, для которых еще можно что-то сделать?

– Ничего, ваша честь. Не…

– Вот именно. Это не ее память, это ваша. Это не за ее уникальность вы цепляетесь, а за свою. Вы романтик, майор. Вы находите романтичной идею трагической смерти, вы находите романтичной идею соединения с ней, даже прекрасно понимая, что смерть ведет именно к забвению ее. – Старик направился к двери, словно собрался уходить. – Я ненавижу романтиков, Квилан. Они и себя-то толком не понимают, не то что… но гораздо хуже другое – они и не хотят себя понимать, решительно, как и никого другого, – потому что думают, что найдут разгадку вне жизни. Они дураки, майор. И вы тоже дурак. И ваша жена, кажется, тоже принадлежала к тому же сорту. – Он перевел дыхание. – Вероятно, вы оба были романтическими дураками. Дураками, осужденными на жизнь и горькое разочарование с того момента, как обнаружили, что ваш драгоценный романтизм первых лет супружества испарился, и вы остались лицом к лицу не только с собственной неадекватностью, но и с неадекватностью и вашей жены. Вам-то повезло, что она умерла – не повезло ей, что на ее месте не оказались вы.

Квилан молча смотрел на Висквила; тот дышал несколько чаще и глубже привычного, но, видимо, прекрасно контролировал себя и свои эмоции. Конечно, как Оценивающий он мог быть возрожден или реинкарнирован таким образом, каким и когда захочет. Это, тем не менее, не застраховывало его физического тела и от того, чтобы однажды оказаться вышвырнутым в окно или быть задушенным еще до тех пор, как Ивайрл или кто-нибудь другой успеют что-либо сделать.

– Ваша честь, – тихо сказал Квилан. – Вы слышите, ваша честь. Я думал обо всем этом и через все это прошел в своих мыслях. Я уже обвинял себя во всех грехах, о которых вы теперь говорите, и даже в менее парламентских выражениях, нежели вы. Вы застали меня в конце того процесса, который желали бы возбудить во мне.

– Неплохо, неплохо, – сказал Висквил. – В таком случае, говорите более откровенно и подробно.

– Я не собираюсь применять насилие к тому, кто, хотя никогда и не знал ее, назвал мою жену дурой. Я прекрасно знаю, что на самом деле она таковой не была, и с меня этого вполне достаточно. А вы, как мне кажется, просто хотите проверить, насколько быстро я впадаю в агрессивность.

– Не все так просто, майор, – ответил старик. – Не все испытания можно только либо пройти, либо не пройти.

– Я и не собираюсь проходить какие-то там испытания, я только пытаюсь быть вполне откровенным. Вероятно, ваши тесты и в самом деле хороши. И если это действительно так, и я, даже приложив все усилия, провалюсь и преуспеет кто-нибудь другой, в таком случае будет лучше, если я сразу же скажу вам все, что я думаю, а не то, что я чувствую.

– В этом спокойствии уже кроется слабость, майор. Возможно, эта миссия потребует больше агрессивности и жестокости, чем того самообладания, которое вы тут выказываете.

– Возможно, ваша честь.

Старик долго и откровенно рассматривал Квилана, после чего снова отвернулся к окну:

– Погибшие на войне не попадают на небеса, майор. Квилан даже не поверил своим и ушам и наклонил голову, чтобы убедиться в том, правильно ли он все расслышал:

– Ваша честь?

– Это была настоящая война, майор, а не обычный гражданский бунт, и не стихийное бедствие.

– Кастовая война? – тупо переспросил Квилан.

– Да, именно, Кастовая война. И бог открыл нам, что к ней приложимы все старые правила.

– Старые правила? – кажется, Квилан уже все понял.

– Они должны быть отомщены.

– Душу за душу?

Это напоминало варварские времена старых жестоких богов. Смерть каждого челгрианца непременно должна была быть уравновешена смертью врага. И до тех пор, пока такое равновесие не будет достигнуто, ни один павший в бою воин не попадет на небеса.

– Да. Но, с другой стороны, чем уж так хороша идея множества смертей? – спросил старик с холодной улыбкой. – Возможно, достаточно всего одной смерти? Одной, но очень значительной смерти. – Старик вновь отвернулся.

Квилан сидел молча и не шевелился до тех пор, пока старик не отошел наконец от окна и не присел рядом с ним.

– Одной смерти?

Старик посмотрел прямо в глаза майору:

– Одной. Но очень значительной смерти. От этого будет зависеть многое.

Старик опустил голову и начал насвистывать. Он насвистывал мелодию Махрая Циллера.

– Вопрос таков: что происходит на Небесах?

– Непознаваемые чудеса.

– Нонсенс. Ответа на этот вопрос не существует. На Небесах ничего происходить не может, поскольку, если там что-либо происходит, если там что-либо может происходить, то Небеса, фактически, не будут представлять никакой вечности. Наши жизни находятся в развитии, в процессе мутации и есть возможность изменений; наличие таких изменений – это почти определение любой жизни.