Прощай, молодость - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 13

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Прощай, молодость | Автор книги - Дафна дю Морье

Cтраница 13
читать онлайн книги бесплатно

Мы ехали по долине, по обе стороны от нас поднимались леса — тут, вероятно, были все оттенки зеленого: ярко-зеленые пятна красиво сочетались с нежными салатными, внизу и вверху — серебристо-зеленые тона и темно-зеленые кисти. Это походило на пестрый ковер. Леса тянулись ярус за ярусом, огромные и загадочные, теряясь где-то в горах.

В вышине, где не было тропинок — ни малейшего признака жизни, — девственный снег заледенел, и когда туда доносилось дуновение более теплого воздуха, рождался водопад. Водяные каскады с грохотом обрушивались вниз, на высокие выступы скал, и, напевая свою песню, сбегали в долины, по камням — белые бурлящие потоки растаявшего снега.

Куда бы мы ни направлялись, эти ручьи были рядом, и их песня звучала у нас в ушах. Снега на вершинах были белыми, ручьи были белыми, и небо, и белым был свет, окутывавший нас, когда наступал вечер, и деревья превращались в бледные призраки с темными пальцами, а мы — в какие-то причудливые полупрозрачные фигуры, пока не наступал рассвет.

Солнце палило весь день, и мы ехали, расслабившись и опустив плечи, едва дотрагиваясь до поводьев. Лошади шли вяло, прядая ушами.

В полдень, а то и раньше мы ненадолго отпускали их попастись. Они щипали короткую траву среди камней, а мы лежали, уткнувшись лицом в ладони, порой спали, и солнце жгло нам спину. Потом мы переворачивались и лежали, раскинувшись и глядя вдаль, на леса и горы, с улыбкой перекидывались парой слов, тянулись за сигаретами.

Мы часто отсыпались в жаркое время дня, а вечером снова пускались в путь; было светло, и мы ясно видели дорогу.

Джейк держал под рукой, в седле, карту, но нам было все равно, куда ехать.

Дорога все время шла вверх, зеленые долины оставались позади, горы смыкались вокруг нас, и рев водопадов, низвергавшихся на скалы, звучал крещендо. Казалось, небо приблизилось к нам — словно белая ладонь легла на поверхность гор, нас пробирала дрожь от холодной чистоты воздуха, несмотря на светившее солнце.

Очутившись в горах, я перестал пугаться величавой красоты и одиночества, а немое удивление и ужас, которые я испытывал поначалу, сменились душевным подъемом. Я внутренне поднялся над собой, оставив себя прежнего внизу, в долинах, и распрощавшись с заурядностью, заново родился, наделенный силой и видением. Теперь Джейк уже не намного опережал меня, и мы могли ехать рядом, как товарищи. Нет, конечно, он всегда будет впереди, а я буду скромно держаться чуть поодаль, следуя за ним. Наверху, в горах, Джейк казался даже величественнее, чем прежде. Он, по-видимому, был в своей стихии: снег, холодный воздух и белые небеса.

Он был частью этого мира, обладая высочайшим интуитивным пониманием всего окружающего, в то время как я еще только учился, следуя по стопам Джейка, и мои глаза видели лишь отражение того, что видел он.

Треволнения жизни на борту «Хедвига», упорный труд, борьба с морем и ветром, усталость и лишения — все это, казалось, было так давно, ведь мы теперь пустились в более долгое путешествие, и дух странствовал сам по себе, отдельно от тела, а монотонная работа не нарушала течения мыслей.

Это состояние было подобно существованию в краю грез, более явственном, нежели реальность: душа путешествовала по собственной воле, не ограниченная желаниями и тревогами. Между Джейком и мной возникла странная близость, слова значили меньше, нежели молчание. Мы знали, что счастливы, не вдаваясь в объяснения того, что мы чувствуем. Ехали бок о бок, как два пилигрима, целью путешествия которых не является святыня. У нас не было молитв, но нам было чему поклоняться каждый миг, и нашими богами было все вокруг, горы и холодный воздух.

Где-то в прошлом остался чахнувший мальчик заурядного ума, который задыхался в атмосфере, созданной его отцом, писал жалкие порнографические стихи, в одиночестве склонившись над столом в своей комнате, полной теней, — его не было здесь, среди безмолвных гор, поющих водопадов и девственных снегов.

Возможно, Джейк тоже наблюдал со своих высот за лицом заключенного, отгороженного от солнечного света решеткой, мучившегося при мысли о том, что жизнь потрачена впустую, а могла бы быть великолепной.

Не хотелось возвращаться в оставленный мир. Хотелось стать писателем, хотелось обладать способностью запечатлеть красоту на бумаге. Мой отец, никогда не видевший того, что повидал я за это время, сидел в библиотеке за письменным столом, и под его пером рождались маленькие мысли, слагаясь в слова, в мгновение ока становясь образами, живыми и исполненными очарования, которые образовывали гирлянды из картинок без названий.

А я в это время, пробираясь в темноте на ощупь, мог лишь замирать и преклоняться при виде вздымавшихся гор, склоны которых тянулись над грядой облаков, а заледеневшие лики в немом ожидании были обращены к белому недосягаемому небу.

Внизу зеленели леса, и ветви деревьев вытягивались в сторону от твердой поверхности скалы, словно пальцы, не желающие к ней прикасаться.

Я описал бы безмолвие замерзшего озера и рокот пенистого водопада, устремляющегося вниз, к лесному ручью. Я создал бы мелодию из звуков водопада, гремящего в долине, и песен ручья, и добавил бы еще золотой узор, начерченный солнечным лучом на дрожащем листе дерева.

Я изобразил бы неподвижность воздуха и далекие горы, до которых пока не смог добраться, и белый свет в полночь, и предрассветный трепет.

Я набросал бы темным карандашом фигуры двух всадников, которые остановились на каменистой тропинке, уходящей под уклон, и наблюдают, как солнце садится за синюю гору, любуются розовыми и серебристыми тенями на девственном снегу, похожими на отпечатки пальцев.

Лицо первого было словно высечено из камня, и шрам на левой щеке походил на расщелину в скале. Он был бы частью этого мира, с красками заходящего солнца, с грядой гор, на которые никто никогда не восходил, и с ледяным воздухом.

Мне хотелось бы обладать даром, чтобы описать все это. В памяти моей навсегда останется картина, будто выжженная огнем, бережно хранимая и незабвенная: Джейк сидит верхом на лошади, скрестив руки на груди, поводья свободно свисают с шеи лошади, он повернулся в сторону бледного света над горой, куда только что село солнце. А внизу — мягкий подтаявший снег и белые ручьи, устремившиеся в долину.

Мы как раз забрались на самую высокую вершину за все наше путешествие и вдруг замерли там, преображенные и безмолвные. Джейк никогда еще не был таким счастливым, куда мне было равняться с ним!

Казалось, останься мы здесь, нас заморозило бы ледяное дыхание и мы застыли бы в вечности с радостной улыбкой на устах. Время остановилось бы, и мы навсегда слились бы с этой красотой.

Было бы хорошо умереть вот так: рядом Джейк, а в душе нет страха. Казалось странным, что жизнь должна продолжаться, ведь это было уже ни к чему. Мне хотелось уговорить Джейка задержаться хоть ненадолго здесь, вдали от мира, чтобы унести побольше воспоминаний, но он вдруг помахал рукой, подавая знак, и я понял, что пора возвращаться. Мы повернули лошадей и двинулись по каменистой тропинке вниз, в леса.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию