Паразиты - читать онлайн книгу. Автор: Дафна дю Морье cтр.№ 52

В вестибюле Найэл ждал Марию — она пудрила нос в туалете. Он надеялся, что они опоздают, что к их приходу представление закончится, но они явились вовремя. Он слышал звуки рояля и голос Фриды. Она пела последний куплет песни, который всегда вызывал самый бурный восторг слушателей. Возможно, оно и к лучшему; он не мог сказать наверняка. В конце концов, не все ли равно? Мария вышла из туалета.

— Как я выгляжу? Все в порядке? — спросила она.

— На моей памяти ты выглядела и хуже, — ответил он. — Нам действительно надо войти?

— Конечно, — сказала она. — Постой, я слышу твою песню.

Они вошли в зал и остановились у входа, глядя на Фриду. Все собравшиеся пели вместе с ней; кое-кто отбивал такт ногой. Несколько голов повернулись в сторону Найэла и Марии. Мария услышала легкий шепот и едва слышный всплеск аплодисментов.

Она улыбнулась и бессознательно сделала шаг вперед — вторая натура: при звуке аплодисментов улыбаться и делать шаг вперед. Потом она заметила, что лица собравшихся обращены не к ней, а к Найэлу. Люди улыбались и показывали на Найэла. Фрида, смеясь, отвернулась от рояля и улыбалась ему; шепот публики стал более громким и настойчивым.

«Le petit Niall… Le petit Niall…» — крикнул кто-то, и Мария, на которую никто не обращал внимания, одиноко стоя у стены, видела, как Найэл с усталым, безразличным видом подошел к роялю и, слегка подтолкнув Фриду, сел на стул и начал играть. Все засмеялись и зааплодировали, а Фрида, облокотясь на рояль, запела под аккомпанемент Найэла.

Никем не замеченная Мария прошла между столиками в дальний угол, где сидели Папа с Селией, и шепотом принялась извиняться за опоздание.

— Шш… шш… — нетерпеливо прервал ее Папа. — Слушай Найэла.

Мария села и, сложив руки на коленях, стала вертеть кольцо, подаренное Найэлом. Единственная из всех присутствующих она не пела.

Немного позднее, когда программа закончилась и все ужинали за своими столиками, а Папа и Фрида попутно обсуждали различные профессиональные тонкости, Мария повернулась к Найэлу и сказала:

— Ты ужасно выглядел. Мне было просто стыдно. Во всем зале только ты не одет подобающим образом.

— А к чему мне так одеваться? — спросил Найэл. — Они не имели бы ничего против даже в том случае, если бы на мне был жилет и башмаки, подбитые гвоздями.

— Просто успех вскружил тебе голову, — сердито сказала Мария. — Я думала, что этого не произойдет, но, увы, произошло. В Лондоне ты бы провалился.

Официант предложил ей шампанского, но она покачала головой.

— Воды со льдом, пожалуйста, — сказала она.

— Теперь ты понимаешь, — сказал Найэл, — что я имел в виду, говоря о маяке или барже?

Мария не удостоила его ответом и повернулась к нему спиной.

— Я писала тебе про сына лорда Уиндэма? — спросила она Селию.

— Да, — ответила Селия. — Ты писала, что у него довольно привлекательная внешность.

— Действительно, привлекательная. Он очень увлечен мною. К тому же не женат.

Уголком глаза Селия видела, что профессиональный танцор с осиной талией снова приближается к их столику. Готовая принять его приглашение, она отодвинула стул. Но профи даже не взглянул на нее. Он низко поклонился Марии.

Мария улыбнулась, встала из-за стола и, что-то быстро говоря по-французски, упорхнула вместе с ним. Впервые с тех пор, как закончилась программа, сидевшие за соседними столиками перестали смотреть на Найэла и устремили взоры на Марию.

Серьги ей очень к лицу, с грустью подумала Селия, гораздо больше, чем мне. Может быть, она захочет, чтобы я ей их отдала?

Сидевший рядом Папа взволнованно разговаривал с Фридой.

— Горжусь детьми? Конечно, я горжусь ими, — говорил он. — Умение показать товар лицом у них в крови. И мне безразлично, молочная то корова или жеребец — воспитание сказывается.

Мария в паре с профессионалом промелькнула перед их столиком. Она оглянулась через плечо и показала Найэлу язык.

Высокие напольные часы пробили шесть раз. Сверху, из ванной донесся шум льющейся воды. Должно быть, Чарльз промок во время прогулки и теперь принимал ванну. Было что-то зловещее в том, что он сразу поднялся наверх, не заглянув в гостиную. Это значило, что настроение его не изменилось. И мы все еще были паразитами.

— Перспектива ужина мне не слишком улыбается, — сказал Найэл. — Невеселое занятие сидеть за столом, когда никто словом не обмолвится. Кроме Полли, которая снова заведет свои вечные разговоры: «Ах, мамочка, я должна рассказать вам, что говорили детки, пока раздевались» — и пойдет, и пойдет.

— Ее рассказ нарушит молчание, — сказала Селия. — Пусть уж лучше говорит Полли, чем кто-нибудь из нас. К тому же Чарльз никогда не слушает. Он привык к ее разговорам, как к тиканью часов.

— Я бы не возражал, если бы дети говорили что-нибудь забавное, — сказал Найэл. — Но ведь такого не бывает. Хотя, возможно, они и говорят, но в пересказе Полли исчезнет весь юмор.

— Ты слишком суров к Полли, — заметила Селия. — Я действительно не знаю, что стало бы с этим домом без нее.

— Если бы только не приходилось сидеть с ней за одним столом, — сказал Найэл. — Это пробуждает во мне самые низменные инстинкты. Так и хочется поковырять в зубах и срыгнуть.

— Ты, во всяком случае, так и поступаешь. Относительно общего стола с Полли я согласна, но что предложить ей взамен? Поднос? Кто и куда его отнесет? Что на него положат? Ножку холодного цыпленка с нашего стола?

— В столовой она именно это и получает, — заметил Найэл.

— Да, — согласилась Мария. — Но она сама ее себе отрезает. Было бы гораздо более оскорбительно, если бы эту ножку отрезал кто-то другой и посылал ей на тарелке неизвестно куда, словно собачонке. Как бы то ни было, это началось во время войны, когда все ужинали в половине седьмого.

— Все, кроме меня, — сказал Найэл.

— Еще бы, — заметила Мария. — Как это похоже на тебя. Дежурить в качестве пожарного на крыше какого-нибудь склада, куда никто больше не поднимался.

— Это было очень опасно, — сказал Найэл. — Я совсем один стоял на крыше непонятной формы, а вокруг падали разные штуки. Никто никогда не поймет, что я проявлял чертовскую храбрость. Куда большую, чем Чарльз, который чем-то занимался в П. А. К. Н. [50] или где-то еще.

— Не в П. А. К. Н., — сказала Мария.

— Все они звучат одинаково, — сказал Найэл. — Люди так привыкли к униформе и цепочкам букв, что все глотали. Помню, как я сказал одной женщине, что работаю в Д. Е. Р. Ь. М. О., и она поверила.

Селия встала и принялась поправлять подушки, собирать бумаги. Кроме нее никто бы этого не сделал. А Чарльз терпеть не мог беспорядок. В ее лондонской квартире не было ни пылинки, хотя, возможно, оттого, что она там хозяйка. А Фартингз принадлежал Чарльзу.