Детектор красивой лжи - читать онлайн книгу. Автор: Марина Серова cтр.№ 25

— Будем надеется, что ваш знакомый сам догадается повлиять на мнение своих младших коллег.

— Зато я попросила Вениамина позаботиться об Олесе Лапшиной, — не без гордости заметила бывшая пианистка. — Ну, помнишь, эта девочка вылетела в первом туре?

— Которая из детского дома?

— Да-да, — подтвердила Ромашкина. — Вениамин обещал пригласить ее в музучилище на прослушивание. Кто-то же должен помогать сироткам!

— Конечно, Александра Владимировна. Но, если честно, мне больше Оксана Пермякова нравится. Она в последней передаче джаз пела, — напомнила я.

— Да, я тоже обратила на нее внимание. Талантливая девочка. Сама музыку пишет, стихи…

— Похоже, кроме нас с вами, никто этого не замечает. Оксана почему-то стала скатываться по графам турнирной таблицы вниз, — пожаловалась я.

— Я думаю, у нее все будет хорошо, а баллы ей снижают, чтобы она не расслаблялась, — предположила Ромашкина. — Очень часто бывает, что конкурсанты, получающие стабильно высокие баллы, к финалу перегорают. Приходится немножко скупиться с оценками, чтобы держать их в тонусе. Вот когда меня приглашали судить выступления молодых дарований, я именно так и поступала. Помню, в середине восьмидесятых…

— Простите, Александра Владимировна, у меня мясо подгорает! Я вам как-нибудь еще позвоню. — Я отключилась, потому что не собиралась выслушивать мемуары Ромашкиной, а по делу она больше ничего интересного сказать мне не могла.

Я, конечно, догадывалась, что объективного судейства в принципе не бывает. Но, пообщавшись с пианисткой, которая не раз была членом жюри различных музыкальных конкурсов, я еще больше утвердилась в этом мнении. Как выяснилось, судьи всегда ведут свою игру, которой ни конкурсантам, ни зрителям не понять. В прошлый раз Александра Владимировна сказала, что на первоначальном этапе творческих соревнований ей сознательно приходилось завышать кому-то оценки, дабы создать балласт, от которого не жалко будет избавиться ближе к финалу. Сегодня же она сболтнула, что некоторым сильным конкурсантам умышленно занижала баллы, дабы они не расслаблялись. Неужели турнирную таблицу всегда надо читать снизу вверх? Если так, тогда Мануйлов находится не в лидерах, а в аутсайдерах. Может, ничего и не стоит предпринимать в этом направлении? Все решится само собой. Или не решится? Данила пошел в «Кузницу звезд» ради того, чтобы пользоваться популярностью у девчонок. Каждая передача только удлиняет список его побед. И все-таки чем быстрее «Кузница» избавится от балласта в его лице, тем лучше! Он ведь не дает дорогу действительно талантливым конкурсантам.

Я вышла в Интернет, чтобы узнать фамилии других членов жюри. Мне мало верилось, что Вениамин Боровский так сильно испугался смутных угроз полупарализованной женщины, что и сам сразу же станет объективнее, и своих коллег на это сагитирует. Пожалуй, надо поработать с каждым членом жюри в индивидуальном порядке. А Веню Боровского пусть тетя Шура дожимает. Пенсионер пенсионера лучше поймет. Хотя для меня четверо — это слишком много, тем более что есть и другие дела. Может, Минеева «отдать» Алинке?

На утро следующего дня у меня было запланировано архиважное дело — сдача анализов для экспертизы ДНК. Честно говоря, я сильно волновалась… из-за того, что снова все сорвется. Подъехав к «Пульсу» и еще не выходя из машины, я поняла, что технических препятствий нет — котлован зарыли. Двери в медцентр буквально не закрывались, пациенты так и сновали туда-сюда. Выйдя из машины, я огляделась по сторонам и, не заметив нигде Пашутина, направилась ко входу в «Пульс». Каково же было мое удивление, когда я увидела, что он сидит в фойе, рядом со стойкой рецепции, и почитывает рекламный буклет!

— Привет! — бросила я ему.

— Здравствуй, Полина. — Вольдемар поднялся с мягкой кушетки. — Я уже стал беспокоиться, что ты не придешь.

— Как видишь, я пришла.

— Дедушкины волосы принесла?

— Нет.

— Забыла? — с наигранной обреченностью спросил Пашутин.

— Не забыла.

— Значит, испугалась делать экспертизу? — уточнил Вольдемар.

— Нет. В прошлый раз ты сказал, что сомневаешься, Аришины ли я взяла волосы, поэтому я решила сама сдать анализ. — Повернувшись к администратору, я уточнила: — Девушка, если мы сводные брат с сестрой, анализ наших ДНК это покажет?

— Да, вам обоим необходимо сдать для этого свой биоматериал. Из каждого образца наши специалисты выделят ДНК-профиль, после чего сравнят генетические маркеры и выявят общие, если, конечно, таковые найдутся, — администраторша перевела взгляд с моего лица на лицо Пашутина, вероятно, пытаясь найти визуальное сходство. — Этот тест будет гораздо точнее, если бы мы располагали также биоматериалом вашего общего родителя: отца или матери.

— К сожалению, это невозможно, — сказала я. — Его уже нет в живых.

— Зато дед жив, — вставил свое слово Вольдемар, пояснив: — Отец нашего отца.

— Он с вами? — Администраторша обвела взглядом холл.

— Нет, но мы можем его сюда пригласить, — уверенно заявил мой предполагаемый братец.

— Не можем, — возразила я с еще большей уверенностью в голосе.

— Это не критично. Если участие родителя в ДНК-тесте по каким-либо причинам невозможно, достаточно того, что вы назвали своего предположительно общего родителя. В вашем случае, если я правильно поняла, это отец, так?

— Так, — ответили мы с Володькой практически в унисон.

— В принципе, знание этого и сравнение ваших ДНК-профилей будет вполне достаточным для того, чтобы рассчитать «индекс родства», показывающий возможность родственной связи между вами. Если «индекс родства» ниже единицы, то кровная связь отсутствует. Если «индекс родства» равен единице и выше, то, как вы, наверное, и сами догадываетесь, кровное родство существует. Чем выше данный показатель, тем выше вероятность того, что тестируемые пациенты являются биологическими родственниками.

— Простите, что это значит — «вероятность выше»? — растерялся Вольдемар.

— У родных братьев и сестер этот показатель высокий, у сводных — ниже, у двоюродных — еще ниже. Понятно?

— Теперь понятно, — кивнул Пашутин.

— Тогда надевайте бахилы и проходите в пятый кабинет. Можно вместе.

Процедура взятия проб слюны заняла не больше пяти минут. Столько же времени ушло на заполнение анкеты. Володьке кто-то позвонил, и он вышел из кабинета первым. Я задержалась, отвечая на последние вопросы. Когда я вышла, Пашутин стоял около стойки рецепции.

— Ну вот, через три дня наконец-то все прояснится, — сказала я, снимая бахилы.

— Через две недели, — поправил меня Володька и добавил, упреждая мой вопрос: — Извини, у меня не оказалось при себе необходимой суммы для срочного анализа.

— А меня подождать ты не мог?