Травля лисы - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Константинов, Александр Новиков cтр.№ 17

Однажды вечером зашел у нас с Лисичкой разговор о будущем нашего сына, нашего Никиты… да, да, граждане сыщики, именно Никиты. Я ведь Никитой хотел сына-то назвать, и Таня моя мне не перечила, а говорила: да, конечно. Обязательно будет у нас Никита Владимирович… Но потом все сумела повернуть по-своему. Да так, что я даже и не заметил. Так вот, зашел у нас разговор о будущем Никиты. Лисонька и говорит: вот… он будет такой, он будет сякой, он получит Нобелевскую премию. Я отвечаю: при чем здесь Нобелевская премия? Был бы человеком…Э-э, говорит моя Таня, человеков вокруг — тьма. Об них ноги вытирают. Быть человеком — все равно что быть ковриком. Пройдут по тебе и не заметят. В жизни нужно добиться такого положения, чтобы это ты мог о других ноги вытирать… Ой, говорю, Тань. С душком философия-то… Да и вообще, говорю, пусть Никитка сам свою жизнь строит… Нет, говорит она. На самотек пускать ничего нельзя. Настоящего победителя надо строить!… Постой-постой, говорю! А если он сам не захочет? А если он, не дай-то Боже, родится как у Кати девочка?… А у Кати — это сестра моя двоюродная — девочка родилась ненормальная, даун. А-а, говорит моя Таня, как у Кати? Таких, как у Кати, и из роддома брать незачем. На них время тратить — нерационально, бессмысленно. Таких надо ОТБРАКОВЫВАТЬ. Представляете! Нет, вы представляете? Меня аж передернуло всего… Вот тогда я первый раз что-то про нее понял. Впрочем, я тут же убедил себя, что я не прав. Лиса всегда умела добиваться нужного эффекта. Умела она закомпостировать мозги. Причем сделать это так, что ты ей верил. Ты себе не верил, а ей — верил.

Всех, кто встречается на ее пути, Лиса использует. Свою мамашу Таня переросла на голову. Или на две… Не знаю, не знаю и не хочу сравнивать даже: мамаша ее, которая всего на четыре года меня постарше, в другое время росла. Она запросто обсчитывала пьяных, недодавала по пятнадцать-двадцать копеек, но ей в голову не приходило, что больных детей нужно ОТБРАКОВЫВАТЬ… Теперь вы меня поняли?

* * *

Они просидели за пивом около часа, расстались приятелями. Дали совет художнику — пистолет с собой не носить. Тот согласился, что — да, не будет, но у партнеров осталось мнение, что будет за милую душу…

* * *

— Что же? — сказал Петрухин. — Один кружочек в своей схеме можешь перечеркнуть. Наш Пикассо вне подозрений.

— Но есть еще новая жена Старовойтова, — сказал Купцов. Партнеры сидели в том самом кафе, откуда звонила Любовница. — Она, кстати, моложе господина художника на семнадцать лет. Тоже, знаешь ли, фактик многозначительный. Наводит на некоторые не особо глубокие мысли.

— А смысл? Какой ей смысл давить на Лису?

— Ревность, Дмитрий. Банальная бабская ревность.

— Кажется, Старовойтов не давал таких оснований, — возразил Петрухин. — Он, если я понял его правильно, с Лисой контактов не имеет.

— В общепринятом смысле — да, — согласился Купцов. — Он не ездит к своей Лисичке трахаться, не пишет ее портретов. Но он вполне мог в нетрезвом состоянии рассказать своей Ирине то же, что и нам. На тему: стерва, блядь, но я все еще ее люблю… Вот тебе и ревность. Да еще скрытая, загнанная внутрь. Динамит, Дима. Молотов-коктейль!

— Сермяга в твоих рассуждениях, конечно, есть. Но это всего лишь одна из версий. Более того: теперь, когда я услышал рассказ господина художника, я думаю, что врагов у Лисы может быть гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Но нам нужен только один… всего один.

Петрухин прикурил, помолчал, глядя на Купцова сквозь дым, и добавил:

— Всего один, но озлобленный настолько, что прислал киллера. Это не может быть случайный человек… Это кто-то из ближнего круга. Он рядом. Он совсем рядом. И наша задача — вычислить его… Что с распечатками, Леня?

— Будут только завтра утром.

— Э-ге ж, хлопчик… теряем время. Совсем не тоже. Предлагаю в целях более плотного использования служебного времени: а) затеять пьянку; б) провести оперативное мероприятие «Гадалка».

— Кинем монетку, — предложил Купцов. Кинули. Выпала «Гадалка».

* * *

Последнее время… странные слова какие: «последнее время»… Последнее время Татьяна Андреевна Лисовец жила в сумерках. Не в тех романтических сумерках, где признаются в любви, читают Блока, где уснувшая река, белеющая перчатка, шуршащие у огня лампы мотыльки и беспечность, беспечность… Последнее время Таня Лисовец жила в тревожных сумерках большого города, где все — двусмысленность, ложь и опасность… где живет и каждую секунду множится страх. Где крик «скорой», где оборотни улыбаются белозубо, где витрины-витрины-витрины и нет проблемы с одноразовыми шприцами, где мертвые всадники на рассвете растворяются над Финским заливом… Это сумерки города.

Тане последнее время было худо. Ей было очень страшно. Таня задернула шторы и сидела в сумерках посреди дня. Стоял перед глазами черный человек в черном дождевике с огромным капюшоном. Черный человек вышел из грозовой темени одновременно с ливнем, просверком молнии и обвальным грохотом неба. Таня помнила свой крик и стремительный бросок внутрь автомобиля. Странно — враждебного, неуютного, как будто чужого, наполненного свистом маленьких свинцовых пулек. Она помнила все.

Когда зазвонил телефон, Таня лежала на диване в гостиной. Вставать очень не хотелось, но телефон звонил… Таня села, опустила босые ноги на паркет. На дисплее АОНа высветились семь цифр номера. В полумраке зашторенной комнаты цифирь мерцала, светилась багрово, тревожно. Тане показалось, что номер знакомый. Она прищурила глаза, вглядываясь, узнавая, и — узнала.

На дисплее горел номер, с которого звонила Любовница.

На цыпочках, крадучись, подошла Таня к телефону. Положила на трубку холодную, узкую ладонь.

* * *

— Ну? — спросил Купцов.

— Обматерила она меня по полной программе, — ответил Петрухин сокрушенно. — Ругается, как старшина-сверхсрочник.

— А ты чего, другого ждал? — спросил Купцов с ухмылкой. — Ишь чего удумал — звонить с номера, которого она панически боится.

Петрухин почесал затылок, сказал:

— Да-а-а!

Купцов:

У Гадалки был весьма приятный голос. Я позвонил и легко договорился о встрече. Она даже не стала делать вид, что к ней огромная очередь и приемное время расписано на три года вперед. Я сказал, что встретиться бы надо прямо сегодня, и она ответила: приезжайте…

Гадалку звали Александрой. У меня, правда, на этот счет были некоторые сомнения, потому что мы адресок ее пробили. Оказалось, в адресе прописана Людмила Петровна Гусева, семидесятого года рождения. В 91-м году Людмила Петровна привлекалась по статье «мошенничество», но была оправдана судом Красногвардейского района… Впрочем, возможно, что Александра просто снимает у мадам Гусевой квартиру под свой салон.

Александра была одета в черное шелковое платье до пят. На голове — черный как смоль парик. В ушах — миниатюрные розеточки сережек. Выглядела наша Гадалка весьма эффектно. И, безусловно, на эффект делала ставку.