Милый ангел - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 58

Я сообщила ему все, что могла, не выходя за рамки благоразумия. Несмотря на теплые чувства к юристу, о гадании на картах и кормлении грудью я умолчала. Сказала только о сберегательных книжках, купчей чуть ли не на все дома Виктория-стрит, отсутствии документов, в том числе свидетельств о браке и рождении, а также об уплате налогов. Все это так понравилось мистеру Хашу, что он приобрел еще большее сходство с мясником. Так и виделось, как он сочиняет новый рецепт сосисок из служащих отдела опеки.

Мы договорились, что мистер Хаш сам займется поиском завещания и родственников и постарается опередить отдел опеки и все стороны, рыщущие в поисках большого состояния, возможно, полученного незаконным путем.

Так прошла моя первая встреча с представителями если не закона, то юридической фирмы. Благодаря синдрому абстиненции Уилли, Норму, Мерву и детективам, расследующим убийство, у меня был более богатый опыт общения с полицией, чем у любой моей ровесницы, не занимающейся проституцией.

Мне и в голову не приходило, что меня могут счесть неподходящей опекуншей. Что мой возраст, необходимость зарабатывать на жизнь и статус незамужней женщины — более веские аргументы, чем любовь. И это лишний раз доказывает мою наивность. Надо было догадаться обо всем, выслушав вопросы сотрудников из отдела опеки, которых обувь интересовала больше любви. Нет, не так: к любви они приравнивали туфли, которые не носила Фло.

Я знаю только одно: если я не привезу Фло домой, она погибнет. Просто зачахнет и будет блуждать по земле бесплотной тенью. Потому что никто не понимает, кто она на самом деле.

11 января 1961 года

Судебное разбирательство состоялось сегодня утром. Все кончено. Нас вызвали давать показания. Я проработала с шести до девяти, затем примчалась в город на такси, а когда заседание кончилось, на другом такси вернулась в больницу. Сестре Агате я объяснила, что полиция хочет допросить меня в связи с анонимными письмами, и сестра приняла это объяснение, не задавая вопросов.

Нет, мы не замечали натянутых отношений мистера Уорнера и его любовницы, миссис Дельвеккио-Шварц. Имя мужа нашей хозяйки не смогла назвать даже Пэппи. Никто из нас его ни разу не слышал. Отсутствие Чиккера и Мардж было замечено, но у полиции сложилось впечатление, что в этом деле они не замешаны. Вердикт: убийство и самоубийство. Дело закрыто. Тело миссис Дельвеккио-Шварц можно забрать и предать земле. Кремация исключена! Неужели они собираются выкапывать ее, если обнаружатся новые обстоятельства? Или для проведения новых исследований? Мы согласились.

Кто-то, может быть, даже мадам докторша, разболтал о моей связи с Дунканом — я поняла это потому, что медсестра «травмы» уже несколько раз закидывала на этот счет удочки. Но я прикидывалась дурочкой. Пусть удят рыбу сколько душе угодно — доказательств у них все равно нет.

По моей репутации в глазах сестры Агаты был нанесен еще один удар: я сообщила ей, что в пятницу вообще не смогу прийти на работу. Скончался один из родственников, объяснила я. Кажется, сестра мне не поверила.

13 января 1961 года

Теперь мне ясно, почему сомневалась сестра Агата: похороны назначены на пятницу тринадцатого. В похоронном бюро в ужасе вскинули руки, но мы с Тоби, организаторы похорон, не дрогнули. Какой день подойдет для похорон миссис Дельвеккио-Шварц лучше, чем тринадцатое, пятница? Убедить гробовщика удалось только одним способом: пообещав привести священника, хотя мы и знали, что это не понравилось бы покойнице. Видно, в нас заподозрили сатанистов — ведь мы из Кингс-Кросса. Обсудив все, мы с Тоби переглянулись и пожали плечами. Может, старушке не будет вреда, если ее похоронят по англиканским обычаям. Пыль к пыли, прах к праху и т. д. Нашему священнику, должно быть, невдомек, что рожденными от женщины бывают не только мужчины, но и сами женщины. В каком странном мире мы живем. В мире условностей — шибболетов, как выразилась Пэппи.

Худшего дня для похорон нельзя было и выбрать. На Сидней навалилась жара, к девяти утра температура поднялась выше сотни градусов, с запада дул ветер, точно прямиком прилетевший из огненной геенны. В Голубых горах горели леса, ветер приносил едкий черный дым и пепел.

Все это пугало священника, убежденного, что сатана готовит пышную встречу одному из приближенных. Катафалк без приключений покинул похоронное бюро, за ним на двух больших черных «фордах» следовали скорбящие: Пэппи, Тоби, Джим и Боб, Клаус, Лернер Чусович, Джо Дуайер из «Пиккадилли». И я, конечно. Фло не привезли, хотя мы известили опеку. Мадам Фуга и мадам Токката с подругами дополнили кортеж гигантским черным «роллсом», наверное, взятым напрокат у клиента. На кладбище нас уже ждали Норм и Мерв, припарковавшие полицейскую машину в десяти ярдах, между падшим ангелом и ржавым железным крестом. Когда подкатил «роллс», первым оттуда выбрался леди Ричард с Мартином под руку — роскошный в тонкой черной чесуче и дерзком черном токе на сиреневых волосах, с тонкой вуалеткой, опущенной на лицо. Совершенство! Собрались все, кого хотела бы видеть миссис Дельвеккио-Шварц. Кроме Фло.

Мы похоронили миссис Дельвеккио-Шварц на Руквуде — самом огромном и запущенном кладбище, простирающемся на много миль посреди Западного предместья. Кладбище затянуло осокой и другой сорной травой, кое-где выросли узловатые кусты, камеди и эвкалипты разных видов, они заняли места между редкими могилами с разрушенными надгробиями, украшенными ангелами во всевозможных позах, кроме вертикальных.

Тоби, Клаус, Мерв, Джо и Мартин с кряхтеньем и стонами взвалили на плечи исполинский гроб и зашатались под его чудовищной тяжестью. Разумеется, после длительного хранения трупа в морге гроб для него пришлось заказывать свинцовый. Под возгласы «черт!» и «Господи!» гроб опустили в широкую, вырытую по особой мерке могилу. Священник застыл, разинув рот, а гробовщик переговаривался с могильщиками, которым заранее дали указание вырыть просторное последнее пристанище.

Женщины выстроились с одной стороны от гроба, мужчины с другой, ведь похороны состоялись в Австралии. Джим пристроилась к мужчинам. Мы выглядели весьма живописно: я в шокирующем розовом, Пэппи в изумрудном шелковом платье с разрезами, Боб в голубом органди, с вышивкой ришелье, леди Ричард в чесуче, хозяйки борделей в тугих черных атласах, в черных лакированных туфельках на каблуках, под густыми вуалями, как дамы из рода Виндзоров. Все мужчины где-то раздобыли галстуки (галстук Мартина имел такой странный оттенок, будто кого-то вырвало горохом и морковью), хотя всем хватило ума не надевать пиджаки. Их заменили траурные повязки на руках.

Как, должно быть, потешалась над нами хозяйка! Как только священник подошел к могиле, чтобы начать ритуал прощания, мощный порыв горячего ветра завыл, налетел, взметнул подол его одеяния и сбил с носа очки. Священник оступился и чуть не упал на гроб без цветов и венков. Мы решили, что миссис Дельвеккио-Шварц не оценит такую банальность, как цветы, тем более что ее смерть была насильственной. Ко дню похорон мы успели привыкнуть к ее ночной беготне по лестницам и взрывам хохота. Слыша их, мы только усмехались, вздыхали и снова засыпали.