Женщины Цезаря - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 97

— Хватит!

Теренция замолчала, устремив на него взгляд, который никогда не был согрет любовью. Жаль. Потому что, сказать по правде, Теренция любила своего Цицерона. Но она знала все его слабости, не замечая своих. Хотя у нее не было амбиций стать новой Корнелией, матерью Гракхов, она обладала всеми достоинствами римской матроны. Очень трудно человеку с характером Цицерона жить рядом с безупречной матроной. Экономная, трудолюбивая, хладнокровная, практичная, бескомпромиссная, прямая, бесстрашная, считавшая себя равной по уму любому мужчине, — такова была Теренция, не терпящая глупцов, даже если это ее муж. Она не понимала его незащищенности. Она не понимала, что он чувствует свою неполноценность, ибо ее происхождение было безупречным и все ее предки были истинными римлянами. Теренция считала, Цицерону лучше всего было бы расслабиться и въехать в самое сердце римского общества на хвосте ее юбок. А вместо этого он заточил ее дома, в безвестности, и самостоятельно старается войти в элиту, к которой не принадлежит.

— Ты должен пригласить в гости Квинта, — сказала Теренция.

Но Цицерон и его младший брат были так же несовместимы, как Цицерон и Теренция, поэтому старший консул опустил углы рта и покачал головой.

— Квинт такой же, как все остальные. Он думает, что я из мухи делаю слона. Но завтра я увижусь с Аттиком. Он мне поверит. Он — всадник, и у него здравый ум. — Цицерон немного подумал и добавил: — Лентул Сура был очень груб со мной сегодня на Септе. Я не могу понять почему. Я знаю, что много сенаторов винят меня за то, что я лишил Катилину шансов стать консулом, но Лентул Сура вел себя особенно странно. Казалось, все это слишком много для него значило.

— Он и его Юлия Антония и эти ужасные тупицы-пасынки! — презрительно фыркнула Теренция. — Трудно найти более ленивых дураков. Не знаю даже, кто из них мне больше неприятен: Лентул, Юлия или ее ужасные сынки.

— Лентул Сура снова добился успеха, учитывая, что цензоры выгнали его из Сената семь лет назад, — сказал Цицерон. — Он вернулся в Сенат через квесторство и начал все с начала. Он уже был консулом до изгнания, Теренция. Это должно быть ужасным унижением для него — в таком возрасте опять сделаться лишь претором.

— Беспомощный, как и его жена, — ядовито заметила Теренция.

— Как бы то ни было, сегодня был необычный день.

Теренция фыркнула:

— И не только в связи с Лентулом Сурой.

— Завтра я разузнаю, что знает Аттик, и это, вероятно, будет интересно, — сказал Цицерон, зевнув так, что на глазах выступили слезы. — Я устал, моя дорогая. Пожалуйста, пришли ко мне Тирона. Я подиктую ему.

— Похоже, ты и правда устал! Тебе не свойственно поручать кому-то писать вместо себя, даже Тирону. Я пришлю его, но только ненадолго. Тебе нужно поспать.

Когда Теренция встала с кресла, Цицерон импульсивно протянул ей руку и улыбнулся.

— Спасибо за все, Теренция! Чувствуешь себя совсем по-другому, когда ты на моей стороне.

Она взяла протянутую руку, крепко ее сжала и застенчиво улыбнулась, как-то по-детски и неуверенно.

— Не думай об этом, муж, — сказала она и быстро вышла, пока никто из них не расплакался.

Если бы кто-нибудь спросил Цицерона, любит ли он своих жену и брата, он мгновенно ответил бы утвердительно. И это было бы правдой. Однако ни Теренция, ни Квинт Цицерон не были так близки его сердцу, как некоторые другие, и среди них был только один человек, близкий ему по крови, — его дочь Туллия, представлявшая собой теплый и яркий контраст матери. Сын его был еще слишком мал, чтобы вызвать у Цицерона определенные чувства. Вероятно, маленький Марк никогда не будет близок отцу, поскольку по характеру он более походил на своего дядю Квинта — импульсивного, вспыльчивого, вечно с напыщенным видом и ничем не одаренного.

Кто же в таком случае были другие, сердечно близкие Цицерону люди?

Первое имя, которое пришло бы на ум Цицерону, задай ему кто-нибудь этот вопрос, был бы Тирон. Тирон являлся его рабом, частью его семьи, как это случается в обществе, в котором рабы — не столько низшие существа, сколько несчастные люди, которым приходится подчиняться закону собственности. Домашние рабы римлянина жили практически вместе со свободными членами семейства. Во многих отношениях это напоминало большую семью. Отсюда — все преимущества и все недостатки такого положения. Взаимоотношения между рабами и их господами складывались сложно. То и дело возникали, а потом улаживались конфликты, серьезные и несущественные. Поддержку могли получить и свободные, и рабы. И только строгий хозяин имел возможность оставаться невосприимчивым к давлению со стороны рабов. В семье Туллия Цицерона рабами распоряжалась Теренция. Но даже Теренция хорошо относилась к Тирону, который умел легко успокоить маленького Марка и так же просто мог убедить Туллию в правоте ее матери.

Этот грек пришел в семью Туллия еще совсем молодым. Он продал себя в рабство, которое считал альтернативой прозябанию в бедном и малоизвестном беотийском городе. Ласковый и добрый, он закономерно пришелся по душе Цицерону. К тому же грек оказался блестящим секретарем. Такого человека невозможно было не полюбить. Поскольку Тирон был неизменно внимателен и заботлив, даже самые недоброжелательные и эгоистичные среди его собратьев-рабов в хозяйстве Туллия не могли его обвинить в заискивании перед хозяином и хозяйкой. Его доброта распространялось и на отношения с другими рабами и вызывала в них ответную любовь.

Однако симпатия к нему Цицерона перевешивала все. Тирон не только великолепно знал греческий и латынь, но еще обладал литературным стилем, и когда Тирон соответствующим выражением лица показывал, что какая-нибудь фраза составлена неудачно или определение подобрано не вполне точно, его хозяин останавливался и старался подыскать более удачный вариант. Тирон великолепно владел скорописью, а после переписывал все надиктованное аккуратным, понятным почерком, не меняя в тексте ни одного слова.

Ко времени консульства Цицерона этот самый идеальный из слуг прожил в семье пять лет. Конечно, в завещании Цицерона он уже был записан свободным, но его служба должна была продолжиться еще десять лет, после чего Тирон сделается клиентом Цицерона в качестве преуспевающего вольноотпущенника. Его жалованье было уже высоким, и он всегда первым получал повышение. Так что всех беспокоило только одно: как будет существовать семейство Туллия без Тирона?

Вторым в списке друзей значился Тит Помпоний Аттик. Этой дружбе исполнилось уже много-много лет. Они встретились на Форуме, когда Цицерон был еще юношей, а Аттик учился, готовясь принять дела своего отца. После смерти старшего сына Суллы (лучшего друга Цицерона) Аттик занял его место. Аттик был на четыре года старше. Родовое имя «Помпоний» пользовалось большим почетом, ибо Помпоний были фактически ветвью рода Цецилиев Метеллов, а это, в свою очередь, значило, что они входили в самое ядро высшего общества Рима. Если бы Аттик захотел, карьера в Сенате, а может быть, и консульство были бы ему обеспечены. Отец Аттика мечтал стать сенатором и страдал из-за невозможности достичь этого, поскольку в Риме то и дело сменяли друг друга враждующие фракции, которые управляли государством в те ужасные годы. Имея прочное положение в рядах восемнадцати старших центурий первого класса, Аттик отрекся и от Сената, и от общественных должностей. Он стал заниматься тем, к чему у него имелась склонность, — делать деньги. И делать их как можно больше, чтобы войти в историю как один из величайших плутократов Рима.