Фавориты Фортуны - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 244

Как две одинаковые ящерицы, они разом моргнули.

— Дорогой мой, ты не будешь торговаться? — спросил Мегадат.

— У меня нет времени. Сколько и когда начнете?

Фарнак опять взял инициативу на себя.

— Пятьдесят талантов серебром за один рейс одного корабля — в сумме четыре тысячи талантов.

Теперь настала очередь Спартака удивляться:

— Четыре тысячи! Это же все, что у меня есть!

— Соглашайся, или сделки не будет, — заявили навархи в один голос.

— Если вы гарантируете, что через пять дней ваши корабли будут здесь, я согласен.

— Дай нам четыре тысячи сейчас, и мы гарантируем, — сказал Фарнак.

Спартак хитро посмотрел на них:

— О нет, вы не получите столько! Половина сейчас, другая половина — когда сделаете работу.

— Идет! — согласились Фарнак и Мегадат.

Алусо не разрешили присутствовать при разговоре. Сам не зная почему, Спартак не захотел рассказывать ей, о чем они говорили. Может быть, то, что она увидела для него, была водная могила… Если ему действительно не суждено быть на Сицилии. Но конечно, она выведала у него все и, к его удивлению, весело кивнула.

— Хорошая цена, — молвила она. — Ты возместишь убытки, когда приедешь на Сицилию.

— Кажется, ты говорила, что я никогда не попаду на Сицилию.

— Это было вчера, и видение было ложным. Сегодня я вижу отчетливо, и — все хорошо.

Итак, две тысячи талантов серебром были погружены на красивую, позолоченную квинкверему с алыми парусами, на которой прибыли Фарнак и Мегадат в Скиллей. Ее могучие весла ударили по воде, и она выползла из гавани.

— Как многоножка, — сказала Алусо.

Спартак засмеялся:

— Ты права, как многоножка! Может быть, поэтому она не боится Сциллы.

— Сцилла не может сжевать ее, она слишком большая.

— Сцилла — это скопление страшных скал, — сказал Спартак.

— Сцилла — живое существо, — возразила Алусо.

— Через пять дней я буду знать точно.

Через пять дней первые пять тысяч человек собрались в Скиллее. Каждый был со своими вещами. Доспехи на спине, шлем на голове, оружие сбоку и непонятный страх в груди. Предстоит проплыть между Сциллой и Харибдой! Только тот факт, что большинство уже говорили с рыбаками, придал повстанцам смелости. Рыбаки клялись, что Сцилла и Харибда существуют, но они знают заклинания, которые могут успокоить чудищ, чтобы они уснули, и обещали читать их.

Хотя погода стояла хорошая все пять дней и море было спокойно, корабли не пришли. Рассерженный Спартак посовещался с Кастом и Ганником, и они решили оставить на ночь пять тысяч человек там, где они были сейчас. Шесть дней, семь дней, восемь. Кораблей нет. Десять дней, пятнадцать. Пять тысяч человек уже давно вернулись в свои лагеря, но каждый день Спартака видели стоящим на самой высокой точке у входа в гавань. Они придут! Должны прийти!

— Тебя надули, — сказала Алусо на шестнадцатый день, когда Спартак уже не пошел на свой наблюдательный пункт.

Он судорожно сглотнул подступившие слезы.

— Меня надули.

— Спартак, мир полон жуликов и лжецов! — воскликнула Алусо. — По крайней мере, то, что мы сделали, было сделано из лучших намерений. Ты — отец для этих бедных людей! Я вижу дом для нас там, через пролив, я вижу его так отчетливо, словно могу коснуться его! Но мы никогда туда не попадем. Первый раз, когда я читала кости, я видела это, но потом мне солгали и кости. Жулики и лгуны, жулики и лгуны! — Ее глаза сверкнули, она издала звериный рык. — Но бойся того, кто придет со снегом!

Спартак не слышал. Он горько плакал.

— Я — посмешище, — сказал Спартак Касту и Ганнику в конце дня. — Они уплыли с нашими деньгами, зная, что не вернутся. Две тысячи талантов за минутный разговор.

— Это не твоя вина, — сказал Ганник, обычно молчавший. — Люди хотят верить, что дела ведутся честно. Даже во время торговли.

Каст пожал плечами:

— Они не торговцы, Ганник. Они только берут. Ведь пират — откровенный вор.

— Ну, — вздохнул Спартак, — дело сделано. Теперь мы должны подумать о нашем будущем. Придется жить в Италии до лета, а потом мы реквизируем все рыболовецкие корабли между Кампанией и Регием и сами доберемся до Сицилии.

* * *

Конечно, о существовании новой римской армии на полуострове стало известно, но Спартак уже так давно безнаказанно ходил по этой земле, что не обращал внимания на военные усилия Рима. Его разведчики обленились, и он сам стал безразличен ко всему. За то время, что он пас свое огромное стадо, он понял, что война — не для них. Спартак превратился в патриарха, пребывающего в поисках дома для своих детей. Не царь, не полководец — пастырь народа. И теперь ему снова предстояло вести их. Но куда? Они так много едят!

Когда Красс начал свой поход на юг, он пошел во главе войска, имея одну цель — искоренить повстанцев. Он не торопился. Он точно знал, где его добыча, и догадался, что целью Спартака станет Сицилия. Для Красса это не имело никакого значения. Если ему предстоит сражаться со Спартаком на Сицилии — тем лучше. Он связался с губернатором (все еще Гаем Верресом), и его уверили, что рабы Сицилии не в том состоянии, чтобы поднять третье восстание против Рима. Веррес привел гарнизон в состояние боевой готовности и расставил его вокруг мыса Пелор, сохраняя свои римские войска для будущей кампании, уверенный, что Красс придет вслед, чтобы нанести решающий удар мятежу.

Но ничего не произошло. Вся огромная масса восставших продолжала стоять лагерем вокруг Скиллея. Не было кораблей. Тогда Гай Веррес написал:

Я услышал кое-что интересное, Марк Красс. Кажется, что Спартак увиделся с пиратскими навархами Фарнаком и Мегадатом и попросил их перевезти двадцать тысяч его лучших солдат из Скиллея в Пелор. Пираты согласились сделать это за четыре тысячи талантов — две тысячи авансом и две тысячи после выполнения работы.

Спартак дал им две тысячи талантов — и они уплыли, давясь от смеха! За одно только обещание они получили целое состояние. Некоторые могут сказать, что они поступили глупо. Если бы они выполнили обещанное, то получили бы еще две тысячи. Но Фарнак и Мегадат предпочли загрести деньги, не сделав вообще ничего. У них сложилось плохое впечатление о самом Спартаке. И они знали, чем рискуют, пытаясь получить остальные две тысячи.

Мое личное мнение о Спартаке: он рядовой любитель, деревенщина. Фарнак и Мегадат одурачили его так легко, как римский фокусник морочит апулийца. Если бы в прошлом году в Италии была приличная армия, она смела бы его, я уверен. На его стороне только количество. Но когда он встретится с тобой, Марк Красс, ему не повезет. Спартаку не сопутствует удача, в то время как ты, дорогой Марк Красс, уже доказал, что ты — любимец Фортуны.