Фавориты Фортуны - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 193

Великий понтифик вовсе не был сердечным человеком. Ему нелегко было иметь дело с подчиненными. Но и холодным его не назовешь. Метеллу Пию было приятно чувствовать явное расположение людей. Со времени сражения на реке Бетис, когда он так тщательно позаботился о своих солдатах, они начали смотреть на него по-другому. Сначала робко, потом все более и более открыто они глядели на своего командующего с любовью и выражали ему благодарность за то, что своей предусмотрительностью он дал им шанс одержать победу. Побуждения для проявления такой заботы со стороны Метелла Пия были им безразличны. Неважно, что поступок военачальника основан не на любви к рядовому солдату, но лишь на желании побить Гиртулея. Они это превосходно понимали. Он так смешно суетился и кудахтал — совершенно в соответствии с прозвищем, данным ему Серторием. Разумеется, этим Метелл Пий выдал свой личный интерес, извлекаемый из их благополучия.

С тех пор они плавали с ним из Гадеса в Эмпории и обратно, они прошли шестьсот миль по незнакомой стране, населенной дикарями. И всегда он умел сохранить им жизнь. Поэтому когда Квинт Цецилий Метелл Пий бродил по улицам своего лагеря в Сеговии, он грелся в лучах чрезвычайной любви солдат. Великий понтифик понимал: время, его собственный ум и истинно римское отношение к мелочам подарили ему армию, расставаться с которой не хотелось бы до слез. Это были его солдаты. Но с чем он не мог смириться, — это с тем, что они считали его своим. Его сын никогда не соглашался с этим. Молодому Метеллу было непросто сопровождать отца в этих прогулках по лагерю. Метелл Сципион представлял собою скорее сноба, нежели приверженца старых правил, по своей природе неспособного принять любовь тех, кто не был ему ровней, и даже можно сказать, тех, кто не состоял с ним в родстве.

К тому времени как военачальник вывел солдат, чтобы спровоцировать Луция Гиртулея и вынудить его дать бой, люди Метелла Пия уже знали, почему он загнал шесть полных легионов и тысячу всадников в лагерь значительно меньших размеров, чем полагалось. Он хотел, чтобы Гиртулей решил, будто у него только пять неполных легионов и что он построил свой лагерь таким прочным потому, что римская армия вынуждена передвигаться налегке, без необходимого. Кто-то из нумидийских конников говорил что-то по этому поводу, преследуя кавалерию Гиртулея во время вылазки.

По примеру Сципиона Африканского Метелл Пий выбрал для сражения именно такую местность, которую выбрал бы военачальник, командующий плохо вооруженным войском с низким боевым настроем: изрезанную мелкими ручьями, неровную, поросшую кустами и низкими деревьями. И Гиртулею сделалось ясно: чтобы охватить фронт сорока тысяч великолепно вооруженных боевых испанских солдат, Метелл Пий будет вынужден растянуть свой центр. Желая компенсировать это, он выдвинет фланги слишком далеко вперед, а нумидийская кавалерия вообще поведет себя бесконтрольно. Гиртулей, еще не приняв решение, сражаться ли в этот день, выслушал донесение разведчиков о том, что армия «старикашки» выходит из лагеря, осмотрел местность, презрительно фыркнул и решил в конце концов дать бой.

Фланги «старикашки» напали на Гиртулея в первую очередь — этого он и хотел. Он устремился к центру Метелла Пия с намерением пробить брешь, через которую он быстро проведет свои три легиона, а затем повернет и нападет с тыла. Но как только испанская армия оказалась между флангами, Метелл Пий захлопнул ловушку. Его лучшие солдаты были спрятаны как раз на флангах. Некоторые внезапно перешли в центр для его усиления. Прежде чем Луций Гиртулей сумел выпутаться, он уже оказался в беспорядочно толкущейся массе сбитых с толку людей — и проиграл. Он и его младший брат были убиты, а солдаты Метелла Пия, распевая победный гимн, изрубили испанскую армию Сертория на куски. Уцелевших оказалось очень мало. Они бежали в Лузитанию с ужасной вестью о поражении и больше никогда не дрались за Квинта Сертория. Их соплеменники, которых лишили добычи у устья Аны, сначала преследовали римлян, а потом решили вторгнуться в Дальнюю Испанию и даже перейти Бетис. Но когда они услышали о судьбе испанской армии, то пожалели об утраченной возможности и скрылись в лесах.

Сеговия — маленький городок, чуть больше деревни — ни одного дня не могла выстоять против Метелла Пия. Ее жители были убиты, жилища сожжены. Метелл Пий не хотел оставлять в живых никого, кто мог бежать на восток и предупредить Сертория о том, что у него больше нет испанской армии.

Как только центурионы сообщили, что солдаты достаточно отдохнули и могут идти дальше, Метелл Пий начал свой марш к устью реки Сукрон. Время требовало, чтобы он перешел внушительный горный массив позади Сеговии, не пытаясь обойти его. Горы Карпетанов (так его называли) оказались доступными даже для повозок, запряженных волами. К тому же переход был коротким, около двадцати пяти миль. За Сеговией находился Миакк, за Миакком — Сертобрига. Метелл Пий и его армия прошли далеко к югу от них, создавая у их обитателей впечатление, будто они видят Гиртулея и испанскую армию, возвращающихся в Ламиний.

После этого предстоял изнурительный переход через местность, такую сухую, что даже овцы, казалось, избегали ее. Но и здесь регулярно попадались русла рек, питаемые грунтовыми водами. И расстояние до верхнего Сукрона оказалось не таким большим, чтобы армии Метелла что-то угрожало. Жара, конечно, стояла чудовищная, не было никакой тени. Но Метелл Пий шагал только ночами, при лунном свете, а днем заставлял людей спать в тени палаток.

Какой инстинкт заставил его перейти Сукрон и выбраться на северный берег, как только он подошел к реке, — этого Метелл Пий так и не понял. Ниже по течению была трясина песчаного галечника, и понадобилось бы значительно больше времени, чтобы перейти реку вброд. Легионы находились уже на северной стороне потока, когда, готовясь к маршу перед заходом солнца, Метелл и его люди услышали вдали звуки боя. Был предпоследний день квинктилия.

* * *

С рассвета до захода солнца Квинт Серторий наблюдал, как Помпей расставляет свои легионы для предстоящего боя, и гадал: останется Помпей или уйдет. Серторий хотел, чтобы Помпей ушел. Как только Помпей покажет спину, он поймет, что допустил ужасную ошибку. Или парень очень умен и знает, что делает, или же какое-нибудь удачливое божество стоит за его плечом и убеждает ждать час за часом под этим палящим солнцем.

У Сертория дела обстояли не лучшим образом, несмотря на многие преимущества, которые его радовали, — способность солдат выносить жару, достаточное количество питьевой воды, очень хорошее знание местности. Во-первых, никаких известий от Луция Гиртулея с тех пор, как тот дошел до Сеговии: кроме той короткой записки, в которой говорилось, что Метелла Пия там нет, но что он будет ждать тридцать дней, чтобы увидеть, появится ли «старикашка» прежде, чем он, Гиртулей, пойдет на соединение с Серторием. Во-вторых, разведчики, расположившиеся на высоких холмах, не увидели пыли, стелющейся по сухой долине реки Сукрон, — пыли, которая означала бы, что Гиртулей возвращается. И — самая большая неприятность! — Диана исчезла.

Маленькая белая олениха находилась с ним всю дорогу из Оски. Ей не мешали ни сражения, ни обычный хаос большого скопления людей на марше, ни летнее солнце (которое должно было бы обжигать альбиноса, но не обжигало — еще один знак ее божественного происхождения). А потом, когда он расположился здесь, у Сукрона, с Гереннием и Перперной, заняв выгодную позицию у Валентин, Диана исчезла. Однажды ночью Серторий ушел спать в командирскую палатку, зная, что животное ночует там, свернувшись возле его постели, а проснувшись на рассвете, увидел, что Дианы нет.