Битва за Рим - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 22

— По-моему, все это шарлатанство, — пренебрежительно махнул рукой Марий, однако преподнес божеству в качестве благодарности дорогой золотой кубок, инкрустированный драгоценными камнями.

— А по-моему, они знают, что советуют, — отозвалась Юлия, устремив взор на его раздавшуюся талию.

Итак, лишь в октябре они отплыли из Пирея на большом корабле, регулярно плававшем из Греции в Эфес. Холмистый Эфес не понравился Гаю Марию, который, поковыляв по тамошним камням, поспешил снова погрузиться на корабль, отправлявшийся на юг, в Галикарнас.

Здесь, в самом, наверное, красивом из всех портовых городов на Эгейском побережье римской провинции Азия, Марий настроился провести зиму, сняв виллу с множеством слуг и ванной с подогреваемой морской водой: несмотря на то что солнце светило целый день, принимать ванну без подогрева было слишком холодно. Могучие стены, башни, крепости, впечатляющие здания — все напоминало Рим и внушало спокойствие, хотя в Риме не было такой замечательной усыпальницы, как Мавзолей, воздвигнутый Артемизией, сестрой-женой почившего правителя Карии Мавсола, безутешной в своем горе.

В конце следующей весны было наконец предпринято паломничество в Пессинунт, хотя Юлия и Марий-младший пытались протестовать — им хотелось провести на море все лето; однако их маленький бунт завершился поражением. В Пессинунт вела одна дорога, которой пользовались и захватчики, и паломники. Она вилась по долине реки Меандр между побережьем Малой Азии и Центральной Анатолией. По ней и отправились Марий и его семейство, не перестававшие восхищаться благоденствием и великолепным обустройством здешних мест. Оставив позади замечательный хрусталь и термальные источники Гиераполя, где окрашивали черную шерсть, закрепляя краску в соляных ваннах, они пересекли громадные, зазубренные горы и, не отдаляясь от Меандра, погрузились в леса дикой Фригии.

Пессинунт, однако, лежал на возвышенности, где вместо лесов зеленели хлебные нивы. Согласно объяснению проводника, храм Великой Матери в Пессинунте, подобно всем великим религиозным святыням, располагал обширными землями и целыми армиями рабов и был так богат, что вполне мог функционировать как полноценное государство. Единственная разница сводилась к тому, что жрецы правили от имени богини и не транжирили скапливающиеся в храме богатства, а направляли их на умножение власти своей неземной повелительницы.

Памятуя о Дельфах, вознесенных на горную вершину, путешественники ожидали увидеть нечто похожее и здесь; велико же было их изумление, когда они обнаружили, что Пессинунт расположен ниже, чем прилежащая к нему равнина, — в известковом ущелье с крутыми стенами. Святилище находилось в северной части ущелья, более узкой и менее плодородной, нежели остальная часть, протянувшаяся далеко на юг; здесь бил из скалы ручей, который впадал далее в большую реку Сангарий. Святилище и храм поражали древностью, хотя многое было возведено уже греками, в их собственном классическом стиле. Огромный храм, построенный на небольшом холме, встречал полукружьем ступеней, на которых скапливались в ожидании встречи со жрецами паломники.

— Наш священный черный камень находится у вас в Риме, Гай Марий, — сказал archigallus Баттак. — Мы добровольно передали его вам, когда он вам понадобился. Вот почему убежавший в Малую Азию Ганнибал не дошел до Пессинунта.

Памятуя о письме Публия Рутилия Руфа насчет посещения Рима Баттаком и его приближенными в годину германской угрозы, Марий был склонен относиться к собеседнику не слишком серьезно. Баттак тотчас подметил это.

— Ты смеешься потому, что я кастрат? — спросил он.

— Я даже не знал, что ты оскоплен! — разинул рот Марий.

— Служитель Кубабы Кибелы не может сохранить признак мужественности, Гай Марий. Даже от ее возлюбленного Аттиса потребовалась та же жертва.

— А я думал, что Аттис был оскоплен из-за его увлечения другой женщиной, — ответил Марий, чувствуя, что от него требуется ответ, но не желая углубляться в дискуссию на столь деликатную тему.

— Ничего подобного! Эта история — изобретение греков. Лишь у нас во Фригии культ сохраняется в первоначальной чистоте, благодаря чему мы поддерживаем общение с богиней. Мы — ее верные почитатели, к нам она явилась из Карчемиша в незапамятные времена.

Жрец спрятался от солнца под портиком огромного храма, откуда сиял теперь золотом и драгоценностями, которыми была расшита его мантия.

Потом они зашли в святилище богини, чтобы Марий мог полюбоваться статуей.

— Чистое золото, — самодовольно сообщил Баттак.

— Ты уверен? — спросил Марий, вспоминая рассказ проводника о том, как изготавливался олимпийский Зевс.

— Совершенно уверен.

Статуя в человеческий рост помещалась на высоком мраморном постаменте; богиня восседала на короткой скамеечке в окружении двух безгривых львов, которых она гладила по головам. Кибела была увенчана высоким, напоминающим корону убором, сквозь тонкое платье проглядывала красивая грудь, вокруг талии обвивался поясок. Позади одного из львов стояли двое малолетних пастушков: один играл на свирели, другой — на большой лире. Рядом с другим львом стоял, опершись на пастушеский посох, возлюбленный Кубабы Кибелы Аттис; голова его была покрыта фригийским колпаком, сдвинутым набок; юноша был одет в рубаху с длинными рукавами, застегнутую на горле, но выставляющую напоказ мускулистый живот; разрез на штанинах спереди скреплялся пуговицами.

— Интересно, — промямлил Гай Марий, не находивший статую красивой, независимо от того, из чего она сделана.

— Но ты не восхищен.

— Дело, наверное, в том, archigallus, что я римлянин, а не фригиец. — Отвернувшись, Марий прошествовал по святилищу обратно к высоким бронзовым вратам. — Почему эта азиатская богиня так озаботилась судьбой Рима? — спросил он.

— Она озабочена этим уже давно, Гай Марий. В противном случае она никогда не согласилась бы отдать Риму свой священный камень.

— Знаю, знаю! Однако мой вопрос пока остается без ответа, — проворчал Марий, с трудом удерживаясь, чтобы не вспылить.

— Кубаба Кибела не объясняет причин своих поступков даже своим жрецам, — ответил Баттак, снова превратившись в ослепительный факел, так как переместился на ступени, залитые солнцем. Там он присел, похлопав по мраморной ступеньке рукой в знак приглашения. — Однако можно высказать предположение, что, по ее разумению, Рим будет наращивать свое могущество по всему миру и наступит день, когда он овладеет Пессинунтом. Вы в Риме уже более столетия почитаете ее как Великую Мать. Из всех ее храмов ваш — ее излюбленный. Святилища в афинском Пирее и в Пергаме, как кажется, далеко не так ей дороги. Думаю, она просто-напросто любит Рим.

— Очень любезно с ее стороны! — в сердцах бросил Марий.

Баттак прикрыл глаза. Вздохнув и поведя плечами, он указал на стену и на плиту, закрывающую круглый колодец.

— А ты сам хотел бы попросить о чем-нибудь богиню?

Марий отрицательно покрутил головой: