Битва за Рим - читать онлайн книгу. Автор: Колин Маккалоу cтр.№ 146

Однако если Луций Цезарь был нерешителен, то Луп — совершенно некомпетентен. Военным опытом он обладал минимальным и принадлежал к той школе кабинетных военачальников, которые считают, что в тот момент, когда противник увидит римский легион, битву сразу можно считать оконченной — в пользу римлян. Кроме того, он презирал италиков, считая их всех без исключения сельскими простолюдинами. Марий же упрямо держался своего мнения: солдат не следует пускать в бой, пока они не будут обучены по-настоящему. Когда Луп отдал прямое приказание Марию выступить на Альбу Фуценцию, Марий наотрез отказался. То же самое сделали и младшие легаты.

Было выслано еще много-много писем в Рим, в которых Луп обвинял своих легатов в бунте — да, в бунте, а не просто в нарушении субординации. И за всем этим стоял, конечно, Марий, всегда тот же Гай Марий.

Вот поэтому Луп и не двинулся с места до конца мая. Тогда он созвал совет и велел Гаю Перперне взять капуанский легион рекрутов, в придачу к нему первый попавшийся легион — и наступать через западный проход вдоль Валериевой дороги вглубь земель марсов. Цель — Альба Фуценция, которой следует оказать помощь, если марсы подвергнут ее осаде, или дополнить гарнизон, чтобы успешно отразить возможный штурм. Марий снова возразил, но его протест не был принят. Как справедливо заметил Луп, рекруты уже прошли курс обучения. Перперна и его два легиона отправились в путь по Валериевой дороге.

Западный проход представлял собой скалистую теснину, расположенную на высоте четырех тысяч футов, и зимний снег там еще не полностью растаял. Солдаты роптали и жаловались на холод, поэтому Перперна не сумел выставить на высоких точках столько наблюдательных постов, сколько следовало, заботясь больше о том, чтобы все были довольны, чем о том, чтобы они остались в живых. Публий Презентей атаковал его колонну, как только она полностью втянулась в ущелье, бросив на римлян четыре легиона пелигнов, алчущих победы. И италики получили свою победу — полнейшую и сладчайшую. Четыре тысячи солдат Перперны полегли в ущелье, отдав свое оружие и доспехи Презентею. Кроме того, пелигны заполучили доспехи шести тысяч воинов, оставшихся в живых, потому что те сбросили их, чтобы быстрее бежать. Сам Перперна оказался среди самых быстрых бегунов.

В Карсиолах Луп лишил Перперну его должности и с позором отослал в Рим.

— Это была глупость, Луп, — сказал Марий, который давно оставил вежливую привычку именовать командующего Публием Рутилием: больно было называть этим милым сердцу именем того, кто его недостоин. — Ты не можешь обвинять во всем Перперну, он не профессионал. Вина в этом — твоя, и только твоя. Я говорил тебе: люди не готовы. И их должен был повести человек, который понимает, как обращаться с неопытными солдатами, то есть я.

— Занимайся своими делами! — огрызнулся Луп. — И постарайся запомнить, что главное твое дело — говорить мне «да»!

— Я не стану говорить тебе «да», Луп, разве если только ты явишься передо мной с голой задницей, — сказал Марий. Его брови сошлись на переносице, отчего он выглядел особенно свирепо. — Ты полный идиот и ни на что не годен!

— Я отошлю тебя обратно в Рим! — заорал Луп.

— Ты не сможешь отослать и свою бабушку сделать десять шагов по дороге, — сказал Марий с презрением. — Четыре тысячи человек, которые за один день могли превратиться в хороших солдат, погибли, а в живых остались шесть тысяч голых беглецов, которых следовало бы выпороть! Не вини Гая Перперну, вини только самого себя! — Он потряс головой, хлопнув себя по дряблой левой щеке. — О, мне кажется, как будто я вернулся на двадцать лет назад! Ты делаешь то же самое, что и все прочие дураки-сенаторы, — губишь превосходных солдат!

Луп вытянулся во весь рост — не слишком впечатляюще.

— Я не только консул, я — главнокомандующий на этом театре военных действий! — произнес он надменно. — Ровно через восемь дней — сегодня, напоминаю тебе, июньские календы — ты и я, мы оба двинемся к Нерсам и приблизимся к землям марсов с севера. Мы пойдем двумя колоннами по два легиона в каждой. Между нашей позицией и Реатой имеются только два моста, и ни один из них не пропустит более восьми человек, идущих в ряд. Поэтому мы и будем двигаться двумя колоннами. В противном случае переход займет слишком много времени. Я воспользуюсь тем мостом, что ближе к Клитерну. Мы соединимся у реки Гимеллы за Нерсами и выйдем на Валериеву дорогу перед городом Антием. Ты понял меня, Марий?

— Я понял, — сказал Марий. — Это — глупость! Но я ее понял. А вот чего ты не понял, Луп, так это того, что к западу от марсийских земель могут быть италийские легионы.

— Никаких италийских легионов к западу от марсийских земель нет, — заявил Луп. — Пелигны, поймавшие в засаду Перперну, ушли обратно на восток.

Марий пожал плечами:

— Думай как хочешь. Но не говори, что я тебя не предупреждал.

Они выступили через восемь дней. Луп шел впереди со своими двумя легионами, Марий следовал за ним, пока не наступил момент разделения и Луп не свернул к мосту через быстрый ледяной Велин, вздувшийся от растаявших снегов. Когда колонна Лупа скрылась из виду, Марий повел свои войска в ближайший лес и приказал разбить там бездымный лагерь.

— Мы двинемся вдоль Велина к Реате, а за нею по ту сторону реки находятся превосходные высоты, — сказал он своему старшему легату, Авлу Плотию. — Если бы я был хитрым италиком и имел намерение побить римлян, я посадил бы на этот гребень своих самых зорких людей наблюдать за перемещением войск. Италики должны знать, что Луп сидит в Карсиолах уже несколько месяцев. Так почему бы им не ждать его наступления и не наблюдать за ним? Они сорвали его первую попытку. Теперь они ждут следующей, попомни мои слова! Поэтому мы останемся в этом прекрасном густом лесу до темноты, а ночью пойдем так быстро, как только сможем, и будем идти до рассвета, после чего спрячемся в другом густом лесу. Я не собираюсь выставляться напоказ, пока они не переберутся по мосту на ту сторону.

Плотий, конечно, был еще довольно молод, но уже успел принять участие в кампании против кимбров в Италийской Галлии. В качестве младшего трибуна он был прикомандирован к Катулу Цезарю, но, как и все, хорошо знал, кому принадлежит главная заслуга в той победе. И, слушая Мария, молодой офицер был чрезвычайно счастлив: ему выпала удача, и он оказался в колонне Мария, а не Лупа. Покидая Карсиолы, он в шутку выразил сочувствие своему коллеге, легату Лупа, Марку Валерию Мессале, который тоже хотел бы идти с Марием.

На двенадцатый день июня Гай Марий наконец добрался до своего моста, проделав мучительно долгий путь по бездорожью. Ночи стояли безлунные. В здешних диких лесах имелись извилистые тропки, но Марий предпочитал не идти по ним. Он тщательно выверял свои места расположения, каждый раз убеждаясь, что никто не наблюдает за ним с высот на противоположной стороне, — и в результате обошел италиков.

Два его легиона были бодры и готовы выполнить все, что потребует от них Марий. Эти солдаты были такими же людьми, как и те, что пошли с Перперной, ворча на холод и чувствуя себя несчастными; они были из тех же городов и из тех же местностей. Но солдаты Мария ощущали уверенность, готовность ко всему, включая битву. Переправляясь через маленький мост, они в точности выполняли все приказы своих командиров. «Это потому, — думал Авл Плотий, — что они — солдаты Гая Мария, даже если это означает неизбежность превратиться в Мариевых мулов». «Мулы»! Как всегда, Марий шел без обоза, и люди тащили всю поклажу на себе; Луп же, напротив, настоял на транспорте для груза.