Где ты теперь? - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Хиггинс Кларк cтр.№ 33

Ахерн собрался уходить.

— По-моему, пора пригласить этого парня для повторной беседы и поприжать его как следует, — сказал он.— Для него не составило бы труда приказать шоферу убрать Лизи из его шикарной квартиры посреди ночи и где-то спрятать. Наши ребята все время раскапывают новые сведения о нем. Демарко приобрел много недвижимости, внеся минимальные залоги. В финансовом смысле его положение очень шаткое. Если он потеряет лицензию на торговлю спиртным в своем новом шикарном заведении «Вудшед», то, скорее всего, вернется обратно в Куинс, где ему ничего не останется, как заправлять второсортной пиццерией, — Ахерн посмотрел на Боба Гейлора.— Привези его.

— Десять к одному, что на этот раз он явится с адвокатом, — отрезал Барротт.— Меня удивляет, что он рискнул прийти один на прошлой неделе.

Мама должна была прилететь из Греции в среду, и с каждым днем мое беспокойство возрастало. Когда в понедельник вечером я позвонила Эллиотту, он тут же примчался меня успокаивать. Меня поразило, как он все воспринял, включая тот факт, что Эрон Клайн, его преемник в компании «Уоллас и Мэдисон», теперь считал Мака виновным в смерти своей матери.

— Абсолютная чепуха, — с жаром сказал Элли-отт.— Эрон уже не помнит, а в то время он мне говорил, что из ее квартиры ничего не пропало. Я прекрасно помню его слова: «Зачем кому-то понадобилось убивать мою мать и красть ее ключи, если потом он ничего не взял из квартиры?» Я сказал ему, что убийца, скорее всего, наркоман, который ударился в панику, поняв, что она мертва. У Эрона давно появилась идея фикс попытаться найти того, кто повинен в смерти его матери, но будь я проклят, если позволю ему свалить это дело на Мака.

Эллиотт так разволновался, что в нем не осталось ничего от обычной официальной сдержанности. Отец и то не смог бы отреагировать неистовее. Думаю, именно в эту минуту окончательно исчезли мои сомнения насчет растущей близости между мамой и Эллиоттом. Тогда же я решила отказаться от слова «дядя» и называть его просто по имени.

Мы оба пришли к выводу, что вызова к окружному прокурору не избежать, но на беседу я приду с адвокатом по уголовным делам.

— Я не позволю, чтобы газеты судили и признали виновным Мака, — поклялся Эллиотт, — Поищу хорошенько и найду лучшего адвоката.

Мы также решили посвятить маму в то, что происходит.

— Не пройдет и дня, как какой-нибудь пронырливый репортеришка сопоставит исчезновение Мака с именем пропавшей девушки из-за упоминания Дня матери, — решил Эллиотт.— Хуже того, я бы не поручился, что детективы ненамеренно позволили просочиться этой новости в прессу. Ни в коем случае нельзя дать повод подумать, будто твоя мать прячется от журналистов.

Эллиотт позвонил маме и мягко предложил ей вернуться домой пораньше. Ко времени приезда мамы в среду вечером все, что предрекал Эллиотт, произошло. Газеты, как ищейки, почуявшие свежий запах крови, эффектно напомнили о трех пропавших из ночных клубов девушках и сообщили тот факт, что Мак со своими друзьями по колледжу был в клубе «Сцена» в тот вечер, когда исчезла первая девушка, Эмили Валли. Первые страницы занимала также новость о Дне матери — единственном звене, соединившем дело Мака и Лизи Эндрюс.

Когда мама приехала на Саттон-плейс, ей пришлось протискиваться между камерами и микрофонами. Эллиотт крепко держал ее за плечи. Она поприветствовала меня так, как я и ожидала, хотя до последней секунды надеялась, что этого не произойдет. Круги под глазами, распухшими от слез, сразу состарили ее. Она больше не выглядела моложе своих шестидесяти двух лет.

— Каролин, — сказала мама, — мы договорились, что дадим Маку возможность жить своей собственной жизнью. Теперь из-за твоего вмешательства на моего сына охотятся как на преступника. Эллиотт был настолько великодушен, что гостеприимно предложил мне пожить в его доме. Мой багаж все еще в его машине, и я намерена поехать к нему. А ты пока можешь бороться с толпой, что ожидает на улице, и приносить свои извинения нашим соседям за то, что нарушила их покой. Прежде чем я уйду, я хочу послушать пленку.

Я, не говоря ни слова, принесла пленку, присела рядом с мамой на кухне и включила запись. Послышался голос Мака. Сначала он шутил со своим преподавателем: «Меня можно назвать вторым Лоренсом Оливье или Томом Хэнксом?» Потом, изменив интонацию, по-театральному прочел отрывок из Шекспира.

Я выключила диктофон. Лицо мамы побелело от горя.

— С ним случилось что-то плохое, — прошептала она.— Почему же он не пришел ко мне? Я бы обязательно ему помогла, — Потом она протянула руку.— Отдай мне эту пленку, Каролин.

— Не могу, мама, — сказала я, — Не удивлюсь, если мы получим ордер на ее изъятие. Тебе кажется, будто она означает, что Мак попал в беду. Но можно объяснить и так: он просто декламировал заданный отрывок. Завтра с утра мы с Эллиоттом ветрсчаемся с адвокатом по уголовным делам. Пленка мне понадобится, чтобы он тоже ее услышал. Не сказав больше ни слова, мама отвернулась. — Я позвоню тебе позже, — прошептал Эллиотт и кинулся по коридору вслед за ней.

После их ухода я вновь включила запись.

...Припомнив годы, полные невзгод, Тревожу я бесплодною мольбой Глухой и равнодушный небосвод...

Быть может, Мак играл, быть может, он говорил о самом себе, но было в его словах столько боли и горечи, что я подумала: теперь они в полной мере относятся ко мне. Через пару минут в квартире зазвонил телефон. Когда я сняла трубку и сказала «алло», тот, кто находился на другом конце провода, дал отбой.

В прессе то и дело появлялись новые статьи о трех других девушках, Эмили, Розмари и Вирджинии, а ему все было мало. Он прекрасно помнил всех троих. Эмили была первой. Поначалу газеты даже не стали поднимать шум в связи с ее исчезновением. Эмили и раньше пропадала, поэтому, когда она в очередной раз не явилась домой в Трентон, Нью-Джерси, даже ее родители признали, что, вполне возможно, их дочь предпочла сбежать.

Но когда три года спустя исчезла Розмари, возникло подозрение, что Эмили похитили. Затем, четыре года назад, пропала Вирджиния, и для прессы настал знаменательный день: все три исчезновения связали вместе.

Разумеется, шумиха долго продолжаться не могла. Время от времени какой-нибудь подающий надежды журналист публиковал очередной очерк, где связывал истории всех трех молодых женщин, но когда ничего нового не добавить, интерес публики падает до нуля.

Лизи все это изменила. «Мак, где ты теперь?» — задавались вопросом все вокруг.

В спортивном костюме с капюшоном и в темных очках он совершал пробежку по Саттон-плейс. Как он и предполагал, улица была запружена фургонами телевизионщиков. Чудесно, подумал он, чудесно. Он вынул из кармана маленькую металлическую коробочку и открыл крышку. Внутри лежал мобильный телефон Лизи. «Вот теперь, если я наберу номер, то телефон сразу запеленгуют. Именно этого я и добиваюсь, разве нет?» — спросил он самого себя с улыбкой, набирая телефонный номер квартиры. Услышав в трубке голос Каролин, он разъединил связь. Затем ускорил шаг и затерялся в толпе прохожих на Пятьдесят седьмой улице.