– Мне не удалось одурачить Миллерова! – полушепотом сказал я.
– Что там? – в отчаянии спросила Альбина.
– Машина твоего благоверного. Двое парней. Они наверняка вооружены. Появился Стас, собственной персоной…
– Где Угрюмый?
– Не знаю. Возможно, внутри? Стекла затонированы. Мне пока ничего не видно.
– Он должен быть там… Я уверена…
Аля запнулась на полуслове. На ее лице отразилась растерянность.
– Ага… – буркнул я. – Кажется, этот хомяк начинает выбираться наружу. Стас посмотрел на мои окна. Угрюмый дает ему какие-то указания…
У себя за спиной я услышал учащенное дыхание Альбины.
– Мишенька! – трепетным голосом проговорила она. – Наверное, будет справедливо, если я все-таки отдам тебе пятьдесят процентов?
– По-моему, сейчас не самое подходящее время для решения подобных вопросов, – ответил я равнодушным тоном.
– Ты ведь тоже рискуешь…
Я не стал вступать в полемику.
– Какая же я глупая! Какая глупая… – запричитала Альбина. – Они нас убьют!
– Не бойся, – сказал я, – ничего с нами не случится.
– Ты уверен?
– Можешь не сомневаться.
– Мне все равно страшно! Господи, помоги нам…
– Прекращай канючить! – прошептал я. – Один из телохранителей зашел в мой подъезд. Второй направляется в нашу сторону. Этот парень не представляет особой опасности. Я смогу его вырубить. Если хочешь остаться в живых, то немного помолчи и постарайся на какое-то время затаить дыхание.
Я передал ей спортивную сумку и принял стойку для рукопашного боя.
Молодой человек, у которого был широкий пуленепробиваемый лоб и тупой бычий взгляд, оказался на редкость самонадеянным типом. Он громко хлопнул входной дверью и даже не принял элементарных мер предосторожности. Я ударил ребром левой ладони по его руке, в которой был пистолет, и тут же правым кулаком нанес сокрушительный удар в челюсть.
– Отличный нокаут! Делайте ставку, господа… – зачем-то проговорил я, поднимая с лестничной площадки оружие поверженного противника.
– Пистолет системы Макарова 1971 года выпуска, – восхищенно произнес я.
– Ты разбираешься в оружии? – с удивлением поинтересовалась Альбина.
– Я бывший офицер.
– Наверное, воевал в Афганистане?
– В то время, когда там проходили боевые действия, даже не служил в армии. Но зато в Чечне, при освобождении Грозного, уже был командиром роты. Впрочем, это все в прошлом. Сейчас мы с тобой начинаем играть по-крупному. Я иду ва-банк!
– Куда ты идешь? – не поняла Альбина.
– Отступать уже поздно! За нами сожжены все мосты. Кто не рискует, тот не пьет шампанское! – продекламировал я.
– С тобой все в порядке? – настороженно спросила она.
– Ты меня не слушай. Когда нервничаю, то становлюсь чересчур болтливым. Особенно с похмелья.
Альбина с трудом изобразила жалкое подобие улыбки.
– Буквально через несколько минут здесь будет целая вереница машин, – предупредил я. – Или сейчас, или никогда! Иди со мной рядом и ни в коем случае не смей оборачиваться!
– Я боюсь…
– У меня нет времени тебя уговаривать. Поздно пить боржоми, когда печень отвалилась! Возьми меня под руку и не вздумай хныкать! – предупредил я. – Вот теперь можешь молиться хоть самому Иисусу Христу, хоть Деве Марии…
– Я боюсь! Давай останемся здесь. Может, нас не найдут?
Она машинально посмотрела на поверженного телохранителя, который все еще лежал без сознания, и поняла абсурдность собственного предложения.
– Постарайся ни о чем не думать, – посоветовал я, забирая у нее тяжелую сумку. – Можешь считать, что ранним июльским утром мы решили прогуляться по городу. Площадь Корабелов весьма подходящее место. Заодно осмотрим композицию «Мир и труд». Местные жители утверждают, что несколько лет назад искатели легкой наживы обнаружили под черной краской сплав меди. В общей сложности они спилили почти шестьсот килограммов этого металла.
– Ты шутишь? – спросила Альбина.
– О том, что какие-то вандалы похитили более полтонны меди, или о том, что мы с тобой прогуляемся по городу?
– Сейчас не время для прогулок! Разве ты забыл, что там Угрюмый?
– И не он один. Миллеров не отходит от него ни на шаг. Своей нелепой болтовней я просто пытаюсь отвлечь тебя от мрачных мыслей.
– Бесполезное занятие! Как только мы выйдем отсюда, меня сразу узнают.
– В моей куртке? Вряд ли…
– Если нет другого выхода, то хотя бы держи револьвер наготове. С ним будет гораздо спокойнее.
– Это пистолет, а не револьвер!
– Какая разница?
– В принципе, никакой! Все равно холодное оружие. Так или иначе – прямая дорога на пожизненное заключение! Но если действительно придется отстреливаться, то мне понадобится доля секунды, чтобы выдернуть его из-за пояса.
– Ради меня, Мишенька! Я тебя умоляю…
– Ничего не бойся! – сказал я и решительно открыл дверь.
Выйдя из подъезда, мы сразу направились в противоположную сторону от своих преследователей. Я лишь мог догадываться, о чем в этот момент думала Альбина.
– Все будет хорошо! Не волнуйся, у нас все получится… – почти полушепотом произнес я, тщетно пытаясь ее успокоить. – Еще несколько метров… Как только свернем за угол моего дома, будем в безопасности…
Я уже сам начинал верить в то, о чем говорил, но прозвучавший как гром среди ясного неба голос Станислава Миллерова в одно мгновение омрачил мои радужные надежды.
– Эй, вы… двое! Немедленно остановитесь! – прокричал бывший мастер спорта по боксу.
– Не оборачивайся! – строго приказал я. – Нам нужно выиграть время.
– Стойте! Кому говорят… – еще громче воскликнул Миллеров.
– Какая же я глупая! Какая глупая… – снова запричитала Альбина. – Господи, помоги нам! Господи…
В ее голосе послышалось что-то похожее на откровенное, но запоздалое раскаяние.
Прежде чем взревел мотор темно-синего «Лексуса», любимой игрушки архангельского авторитета, я обратил внимание на впереди стоявший автомобиль. Это был «Роллс-Ройс» последней модели. Дверца его кабины была слегка приоткрыта. Я даже не успел определить возраст водителя, потому что этот донжуан слишком сильно увлекся рыжеволосой подружкой.
В одно мгновение пылкий, но неудачливый любовник был небрежно схвачен за шиворот и выброшен на проезжую часть дороги. Увидев перед собой пистолет, рыжеволосая сама выскочила из машины. Альбина моментально заняла ее место.