– Начиная с этого места, пожалуйста, подробнее, – попросил я.
– Сначала пригрозили в самой грубой форме, – неохотно сказал Валентин, – потом доходчиво объяснили, что мне полезнее думать не о деньгах, а о том, как спасти собственную шкуру и при этом не навредить жене и детям!
Валентин проскрипел зубами и добавил тихим, униженным голосом:
– Я отлично понимал, что, не вернув деньги, не смогу спокойно выходить из дома. Каждую минуту мною будет овладевать страх за безопасность самых близких мне людей.
– Ты можешь развить сумасшедшую скорость и на полном ходу выскочить из машины, – словно прочитав мои мысли, предупредили мои рэкетиры. – Но только зря разобьешь такую замечательную тачку. Все равно кто-нибудь из нас останется в живых и обязательно отомстит если не тебе, то твоей семье.
Синцов посмотрел на меня виноватым пристыженным взглядом.
– Мне ничего не оставалось, – все тем же поникшим голосом произнес он. – Я отдал им свою долю и всю наличность, которую заработал за день.
– Приятно иметь дело с умным человеком! – цинично подметил тот вымогатель, который расположился на заднем сиденье моего автомобиля.
Он вспорол ножом обшивку моего водительского сиденья и, чувствуя безнаказанность, нагло проговорил:
– Это тебе на память, чтобы ты не забыл завтра к вечеру рассчитаться с долгами! Иначе точно так же вспорем твоих девчонок…
– Хватит запугивать! – огрызнулся я. – Не пацан. Уже давно все понял.
– И вот еще что, – выходя из машины, предупредил этот отморозок. – Не советую обращаться в полицию. Если хоть немного соображаешь, то должен сам догадаться, почему…
Он с неимоверной силой хлопнул дверцей автомобиля. Было видно, что сделал это нарочно.
Более внимательно посмотрев на Синцова, я действительно заметил на его шее небольшие следы от запекшейся крови. Смутное чувство беспокойства, отразившееся на его лице, постепенно перевоплотилось в злость, которую уже невозможно было остановить.
– У меня было еще хуже, – сказал Ершов. – В два часа ночи позвонили в дверь моей квартиры. Я нехотя поднялся с кровати и решительно направился в прихожую.
– Посмотри сначала в глазок, – предупредила жена, не менее возмущенная чьей-то бесцеремонностью.
– Сам как-нибудь разберусь! – ответил я недовольным голосом.
Поспешно щелкнув задвижкой замка, я резко открыл дверь и тут же был отброшен назад сокрушительным ударом в челюсть. Так и не успев подняться на ноги, я сначала увидел перед собой устрашающее лезвие ножа, а затем двух здоровых, довольно-таки молодых парней.
– Что вам нужно? – спросил я, вытирая тыльной стороной ладони появившуюся на губах кровь.
– А ты не догадываешься? – цинично поинтересовался один из них.
– Гони деньги, сука! – на едином выдохе выпалил второй, у которого в руке был нож. – Или пришьем всех, кто попадется под руку.
Я успел заметить, что от него сильно пахло коньяком и сигаретами.
– Почему вы решили, что у меня вообще есть какие-то деньги? – пытаясь сохранить кажущееся хладнокровное спокойствие, спросил я. – У меня мизерный заработок и нет никаких сбережений.
– Опять то же самое, мать твою… – выматерился первый бандит. – Везде одна и та же байка. Почему решили? Да потому, что в твоей квартире спрятаны деньги Скрипача!
– Кто их мог спрятать?
– Наверное, тот безмозглый дебил, чье отражение ты постоянно видишь в зеркале…
На его лице появилась неприятная улыбка, которая мгновенно стала угрожающей ухмылкой.
– Пашенька, верни им деньги! – услышал я умоляющий голос жены. – Я ведь как чувствовала, сразу сказала, что не будет нам от них счастья.
Я машинально взглянул на супругу. Бледная, измученная подагрой, она стояла в одной ночной рубахе и умоляющим взглядом смотрела то на меня, то на двух изрядно подвыпивших бандитов, грозный вид которых невольно приводил ее в трепет.
– Отдай им эти проклятущие деньги! – настойчиво повторила она. – Все равно не уйдут с пустыми руками. Отдай деньги, Паша! Отдай… Умоляю тебя! Эти изверги до смерти перепугают внучку…
Она обхватила лицо ладонями и горько заплакала.
– Слышал, что сказала твоя телка?! – пьяно икая, выдал тот, который держал в правой руке нож. – Гони бабки, сучонок!
Он ударил меня ногой в живот, но мне удалось смягчить удар, прикрывшись рукой.
Я снова посмотрел на жену. Подумал о внучке, которая как нельзя некстати осталась у нас на ночь. Потом подумал о том, что было бы совсем неплохо подняться на ноги. Тогда я бы, несомненно, смог оказать достойное сопротивление. Во всяком случае попробовал бы это сделать…
Мне было обидно за столь постыдную беспомощность перед этими наглыми бандитами, но еще больше мне было стыдно перед супругой. Стыдно за то, что так самонадеянно открыл дверь и опрометчиво впустил бандитов в квартиру. Стыдно за то, что теперь не мог защитить не только самого себя, но и эту прекрасную изумительную женщину.
– Хорошо, я отдам ваши деньги, – глубоко вздохнув, сказал я.
Тот, который был с ножом в руке, вновь ударил меня ногой в живот и в этот раз добился желаемого результата. Я скорчился от боли и какое-то мгновение не мог восстановить дыхание.
– Поторапливайся, мразь! У нас мало времени, – предупредил все тот же бандит, готовясь нанести следующий удар.
– Не трогайте его! – выкрикнула моя жена.
Она тут же понизила голос, боясь разбудить трехлетнюю внучку.
– А может, почикать вас всех, и концы в воду? – жестоко ухмыляясь, проговорил тот, у которого в руке все еще сверкало лезвие ножа.
Он незамедлительно продемонстрировал свой коронный номер, устрашающе поводив лезвием ножа по моему горлу.
– Прекращайте запугивать женщину, – строго сказал я. – Вам нужны деньги? Вы их получите…
Я попытался подняться, но меня вновь ударили ногой в живот.
– Сиди смирно, падла! – пригрозил избивающий меня парень. – Пусть твоя баба сама принесет валюту…
– Она не сможет, – попытался схитрить я.
– Почему?
– Деньги в сберкассе… На мое имя…
– Тогда, мужик, тебе крупно не повезло!
Мощным кулаком он нанес мне крученый удар в челюсть. Я не успел увернуться и, лязгнув зубами, до нестерпимой боли прикусил язык. На моих губах снова появилась кровь.
– Будьте же людьми, не трогайте его! – взмолилась моя жена. – Я отдам вам все деньги…
– Когда?
– Сейчас же…
– Они дома?
– Да.
– Значит, этот козел пытался нас нагреть?!
– Он был уверен, что я отнесла их на книжку. Не успела… Думала, завтра… Я сейчас их принесу, только не трогайте его…