Живым или Мертвым - читать онлайн книгу. Автор: Том Клэнси, Грант Блэквуд

В системе военно-учетных специальностей вооруженных сил США легкая пехота так и называется: одиннадцать-Б, легкая пехота. Считается, что солдаты легкой пехоты должны выделяться своим идеальным внешним видом, щеголять в отглаженном и вычищенном обмундировании и сиять свежевыбритыми лицами. Первый сержант Сэм Дрисколл уже некоторое время не принадлежал к числу этих идеальных солдат. Борода Дрисколла отросла на добрых четыре дюйма, и в ней поблескивало немало седины. За это подчиненные дали ему прозвище Санта. Это не может не раздражать человека, которому только-только перевалило за тридцать шесть, но если все остальные на десять лет, а то и больше, моложе тебя, то могло быть и хуже. Например, Папаша, а то и вовсе — Дедуля.

Длинные волосы раздражали его куда сильнее. Густая, всклокоченная сальная шевелюра, колючая борода здесь были полезны — борода и усы прятали лицо, и от местных жителей, для которых стрижка волос — очень редкое удовольствие, он отличался не так уж сильно. Одет он, как вся группа, был в местном стиле.

Их было пятнадцать человек. Командира подразделения, капитана, вывезли, после того как он сломал ногу, оступившись. Это обстоятельство задержало группу. Пришлось сидеть на холме и ждать, пока «Чинук» заберет раненого и одного из двух отрядных медиков. Ему предстояло сопровождать капитана и следить, чтобы у больного не развился болевой шок. Таким образом, руководство операцией перешло к Дрисколлу. Он не переживал из-за возложенной на него ответственности. Опыт полевых операций у него был больше, чем у капитана Уилсона. Правда, у капитана имелся диплом колледжа, а у Дрисколла его пока что не было. Всему свое время. Сейчас нужно было выполнить задание и остаться живым, а потом можно будет вернуться в аудитории Университета Джорджии. Забавно, думал он, что получать удовольствие от учения он начал лишь на четвертом десятке лет. Но, пожалуй, лучше поздно, чем никогда.

Он устал той усталостью, от которой путаются мысли и ноют все кости — усталостью, хорошо, даже слишком хорошо знакомой опытным рейнджерам. Дрисколл умел спать, словно бродячая собака, на голом граните, подложив под голову, вместо подушки, приклад винтовки, умел настороженно бодрствовать, когда и мозг, и тело, чуть не криком кричат, что необходимо лечь хоть немного вздремнуть. Беда была в том, что сейчас, когда ему было ближе к сорока годам, он ощущал всякие боли и недомогания поострее, чем в двадцать лет. По утрам ему требовалось вдвое больше времени, чтобы заставить тело работать по-настоящему. Постепенно боли отступали, вытесненные мудростью и опытом. За свою жизнь он усвоил, что победа разума над плотью — это не просто фигура речи, но и самый что ни на есть очевидный факт. Он научился почти совсем не замечать боль. Это чрезвычайно полезное умение, когда возглавляешь толпу молодых парней, которым их рюкзаки кажутся гораздо легче и куда меньше режут плечи, чем ему, Дрисколлу. «Жизнь, — решил он, — построена на компромиссах».

Они находились в горах уже два дня и почти все время двигались. Спали дважды — оба раза меньше трех часов. Дрисколл входил в состав специальной оперативной группы 75-го диверсионно-разведывательного полка, базирующегося в Форт-Беннинге, Джорджия. Там был отличный клуб для сержантского состава с изумительным разливным пивом. Закрыв глаза, вероятно, удалось бы даже ощутить во рту вкус этого самого пива. Но он отогнал от себя соблазн. Нельзя было отвлекаться ни на секунду, нужно было целиком и полностью сосредоточиться на том, что происходило здесь и сейчас. Они находились на высоте в пятнадцать тысяч футов, в горах Гиндукуша, на странной территории, которая вроде бы принадлежит то ли Афганистану, то ли Пакистану, а на самом деле не принадлежит никому — по мнению местных жителей. Дрисколл отлично знал, что нанесенные на карту линии вовсе не обозначают настоящих границ, по крайней мере, в этих азиатских странах. Он время от времени сверялся с GPS-приемником, чтобы знать, где находится, но на самом деле широта и долгота мало что значили для этой операции. Значение имело то, насколько точно они направлялись к своей цели, независимо от того, как это место было обозначено на карте.

Местное население толком не знало, где проходит граница, да и не интересовалось этим. Для них имело значение, какого ты племени, к какому роду принадлежишь и какое течение ислама исповедуешь. Воспоминания здесь простирались в прошлое на века, а история — и того глубже. Аборигены до сих пор гордились тем, что их предки прогнали прочь Александра Великого, а кое-кто мог даже назвать имена героев, совладавших с македонскими копьеносцами, которые до того покоряли все страны, где бы ни объявлялись. Но, естественно, куда больше местные говорили о русских и о том, скольких они поубивали — по большей части, из засады, но некоторых и ножами в рукопашной. Эти истории, или уже легенды, переходящие от отца к сыну, они рассказывали с громким смехом. Дрисколл очень сомневался, что те русские солдаты, которым удалось выбраться из Афганистана, так же веселились, вспоминая о том, что и как тут происходило. Нет, сэр, здесь обитают не слишком милые люди, это уж точно. Привыкшие к опасностям, закаленные непогодой, войнами, голодом и, по большей части, занятые решением одной проблемы — как выжить в этом краю, который, похоже, постоянно ищет способы разделаться со своими обитателями. Дрисколл умом понимал, что должен испытывать к ним определенное сочувствие. Просто бог обделил их своим вниманием. Возможно, их вины в этом нет, но и вины Дрисколла тут тоже нет, да и незачем ему обо всем этом думать. Они — враги страны Дрисколла. Власти предержащие указали на них, приказали: «Вперед!», и отряд оказался здесь. В этом заключалась главная истина происходящего и причина, по которой они оказались в этих проклятых богом горах.

Очередной хребет был второй главной истиной. По крайней мере здесь в этом не было сомнений. От того места, где их выгрузили из вертолета «Чинук CH-47», они протопали по этому хребту уже пятнадцать километров, почти все время вверх по острым камням и осыпям. Вариант «дельта»; другого способа, которым можно было бы воспользоваться на такой высоте, в их распоряжении не имелось. А вот… вот и гребень. В пятидесяти метрах.

Дрисколл замедлил шаг. Он шел первым, вел отряд, как старший из имевшихся в нем сержантов. Его подчиненные шли следом, цепочкой, растянувшейся на сотню метров, все настороже, непрерывно осматривая местность справа и слева, вверху и внизу, держа карабины «М-4» на изготовку и контролируя заранее обговоренный для каждого сектор обстрела. Предполагалось, что на перевале будут дозорные. Пусть местные жители необразованны, в традиционном смысле этого слова, но недооценивать их ни в коем случае не следовало. Именно поэтому рейнджеры рассчитали так, чтобы операция началась глубокой ночью, в ноль один сорок четыре — иными словами, без четверти два утра — по его электронным часам. Ночь была безлунной, да и облака оказались достаточно плотными, чтобы не пропустить слабенький свет звезд.

«Отличная ночь для охоты», — подумал он.

Он пробежался взглядом вниз, потом вверх. Меньше всего на свете ему хотелось устроить шум. Один паршивый камешек, выскользнув из-под подошвы и покатившись вниз по склону, запросто может выдать их всех. Этого нельзя допустить. Нельзя допустить, чтобы даром пропали три потраченных дня, пятнадцатимильный переход, в результате которого они подобрались вплотную к нужному месту.