Перекрестный огонь - читать онлайн книгу. Автор: Миюки Миябэ cтр.№ 51

— Это произошло здесь? — запыхавшись, догнала его Тикако.

— Я здесь вырос, — кивнул Макихара. — Наш дом находится в пяти минутах ходьбы отсюда. Этот парк разбили, когда я еще был совсем малышом, и мы играли здесь. Теперь он выглядит куда роскошнее, но здесь и раньше росли деревья и цвели цветы, а качели висели именно на этом месте. — Он кивком указал на скамейку поблизости. — И скамья та же самая.

Он явно намеревался ответить на вопрос Тикако. Несмотря на холод, она присела на скамейку.

— Ровно двадцать лет назад я уже перешел в школу старшей ступени — мне тогда исполнилось четырнадцать. Все произошло в конце года, тринадцатого декабря. Как раз в разгар экзаменов. — Его рассказ походил не столько на воспоминание о далеком прошлом, сколько на зачитывание милицейского протокола. — Был вечер, примерно половина шестого. Время зимнее, так что солнце уже зашло и совсем стемнело. Все дети разошлись по домам. Один лишь Цутому качался на качелях.

— Цутому?

— Да, мой младший братишка. Учился во втором классе.

— Совсем маленький.

Дети на качелях радостно взвизгивали, взмывая вверх. Макихара некоторое время смотрел на них, потом повернулся к Тикако:

— Он приходился мне единокровным братом. Моя мать умерла вскоре после моего рождения. Отец растил меня несколько лет один, но к тому времени, когда я пошел в школу, он женился во второй раз. На матери моего братишки. — Детектив зябко поежился, передернул плечами, тряхнул головой и продолжил рассказ: — У нас с мачехой отношения сложились не так, как случается в некоторых семьях, — скорее даже, наоборот. Может, она хотела, чтобы я не ощущал себя одиноким и заброшенным, но она была добра ко мне, даже слишком… Зато собственного сына, моего брата, держала в ежовых рукавицах. Так что ко второму классу Цутому стал, что называется, проблемным ребенком.

В тот день Цутому вернулся из школы, расшалился и что-то там разбил. Мачеха вышла из себя и напустилась на него так, что брат просто сбежал из дому. Она сказала: «Пусть себе болтается, никуда он не денется, все равно придет домой», но я видел, что на самом деле она переживает за него, а потому пошел его искать. Такому малышу идти особенно некуда, и я быстро обнаружил его здесь, в парке, надутого и разобиженного: он раскачивал качели изо всех сил.

Он заметил, что я иду за ним, раскачался еще сильнее, потом спрыгнул и кинулся бежать со всех ног. Я кричал ему вслед что-то вроде: «Уже темно! Пора домой!» — а он орал в ответ на бегу: «Ненавижу тебя! Убирайся!» Быстроногий мальчишка был — успел убежать на порядочное расстояние. Затем вон там, где сейчас песочница…

Тикако, съежившись под напором пронизывающего ветра, посмотрела, куда указывал Макихара. В песочнице никто не играл.

…немного подальше стояла горка. Цутому хотел пробраться под ней, чтобы удрать от меня, но внезапно остановился, вроде как от удивления, и что-то произнес. Я бежал, а потому не расслышал как следует, но помню, что он вроде бы окликнул кого-то по имени.

— Может, кто-то из его друзей? — Тикако задала случайный вопрос, но Макихара сразу помрачнел:

— Не знаю, был ли то друг или нет, до сих пор не знаю. Но там кто-то прятался — мы еще вернемся к нему.

Молодой человек не сводил глаз с песочницы, но Тикако поняла, что перед его мысленным взором стоит та самая горка, которой давно уже нет. Она почувствовала внутри легкий холодок. Смысл его замечания — взглянуть на место, где все произошло, — подействовал на нее, ведь он собирается рассказать о чем-то вроде пирокинеза. Она предчувствовала, что дело должно закончиться плохо. Что может произойти с непослушным мальчиком, который оказался не в ладах с собственной матерью?

— Цутому остановился и что-то произнес, — продолжил рассказ Макихара. — Я отстал от него метров на десять. Раз уж он остановился, я решил, что теперь-то точно его догоню, и побежал быстрее с криком: «Пошли домой! Мама волнуется…»

Дети все еще резвились на качелях. Тикако слышала их веселые голоса и мерзла все сильнее. Макихара, по-прежнему не спуская глаз с песочницы, рассказывал дальше:

— В это мгновение я услышал негромкий звук: ффу-у-ухх, вроде приглушенного взрыва, и Цутому загорелся ярким пламенем.

Тикако видела, что его трясет. Просто от холодного ветра в парке люди так не дрожат. Ну, поежатся, может быть. Но такую дрожь может вызвать только вид пылающего костра посреди ледяного простора.

Здесь, однако, никакого костра не было, — по крайней мере, Тикако его не видела. Единственный костер пылал только в памяти Макихары. Он вновь увидел, как на его глазах горит охваченный огнем братишка, — вот отчего его так трясет.

— Откуда взялся огонь, я понять не мог. Только что ничего такого не было — и в следующий миг он уже превратился в пылающий факел. Именно так это и выглядело. На мгновение он застыл на месте — я даже помню, как он протянул руки. Потом осмотрел себя, будто в недоумении. Ну, как бывает с мальчишками, когда они усердно чинят, например, велосипед и вдруг замечают, что перепачканы машинным маслом.

— Да, случается… — согласилась Тикако.

— Ну вот, вроде того: «Опаньки, как это я ухитрился так вымазаться?» Он просто недоумевал: «Чудеса, да и только! Откуда вдруг огонь?» Именно так он и смотрел на свои руки и тело. Потом… — Голос молодого человека дрогнул, и он помолчал с минуту. — Потом раздался пронзительный крик. Я уже почти подбежал к нему и увидел, как из его рта вырвался вопль. То есть увидел не метафорически, а на самом деле. Цутому открыл рот, и оттуда вырвалось пламя, как в кино из пасти дракона. Он принялся вертеться и обхлопывать себя руками, пытаясь этот огонь сбить или как-то избавиться от него.

Макихара, четырнадцатилетний мальчик, застыл на месте, когда закричал его брат. Он сумел только окликнуть брата по имени: «Цутому!»

— Цутому увидел меня. Он смотрел прямо на меня, но его глаза, казалось, стремились вырваться и убежать прочь от пылающей головы. И не только глаза, но и все остальное — руки, ноги, тело — словно пыталось освободиться и бежать без оглядки в разные стороны. Он побежал, протягивая руки к своему старшему брату.

А я попятился. Цутому бежал ко мне за помощью, а я готов был сам бежать куда угодно. Цутому увидел это и все понял. Он остановился и только выкрикивал мое имя, снова и снова. Пламя пожирало его изнутри — оно плясало у него в глазах и во рту. Пламя вырывалось у него из-под ногтей. Он протянул ко мне руки, и последнее, что он сумел выговорить, было: «Помоги!»

Макихара снова вздрогнул. Тикако поднялась со скамьи и подошла к нему сзади. Она заметила, что его шея над воротом покрылась гусиной кожей.

— Потом он рухнул. Прямо у моих ног. — Молодой человек уставился себе под ноги.

Стоя рядом с Макихарой, Тикако подняла воротник куртки и обхватила себя руками в попытке согреться. Оба они не заметили, как наступила тишина. Дети успели покинуть качели и перебраться куда-то в другое место. Веселые возгласы смолкли, песочница пустовала, и только ледяной ветер щипал уши, завывая, как обиженный ребенок.