Корень всех зол - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Уильямс cтр.№ 32

— Почему ты за ним гнался?

— Я хотел просто отвести его домой. Он не понял, испугался и начал от меня бегать.

— Джейк сказал, что ты затащил его в дом, чтобы показать привидение, и он пытался сбежать, а ты бросился следом.

— Он сам хотел посмотреть на привидение.

— Которое ты выдумал, чтобы заманить его в дом.

Мама закрыла лицо руками. Почему я не живу один, на вершине высокого холма? Я мог бы спать на чердаке — поближе к небу, к космосу.

— Я придумал его — для Джейка. Чтобы ему было интересно.

— Мы побывали внутри и видели вашу комнату.

— Скажите, с ним все в порядке?

— Это ты все там устроил? Стол, стулья?

— Я не украл их.

— Но это ты принес их туда?

— Да.

— Для чего? Что вы с Джейком там делали?

— Читали.

— Читали?

— Да. Иногда. Страшные истории. Они ему нравились.

— Ты приводил восьмилетнего мальчика в заброшенный дом за две мили от его собственного, и вы с ним читали там страшные истории?

— Да.

Полицейский смотрел на меня, не спуская глаз.

— С ним все в порядке? — повторил я.

— Его выписали из больницы. Но он еще не совсем оправился, ушибы и травмы пройдут нескоро.

— Вы не могли бы передать ему, что я прошу у него прощения?

— За что ты просишь у него прощения, Дональд?

— За то, что из-за меня он упал и поранился.

— И все?

— Еще за то, что напугал его.

— Чем ты его напугал?

— Он просто навоображал себе всякую ерунду.

— Какую ерунду?

Зря я это говорю.

— Он услышал от друга, что я, наверное, плохой человек.

— В каком смысле «плохой»?

— Я не знаю. Но Джейк больше не захотел со мной дружить.

— И ты из-за этого разозлился?

— Нет, не разозлился. Мне стало обидно.

— Ты погнался за ним. Шестнадцатилетний парень приводит восьмилетнего мальчика в заброшенный дом, чтобы показать выдуманное им привидение, и когда тот в страхе убегает, бросается за ним и вынуждает лезть по отвесной шестидесятифутовой стене. Что прикажешь думать об этом, Дональд? До какой же степени он был напуган?

— Все было не так.

— А как все было?

Что бы я ни сказал, стало бы только хуже.

Хуже и правда стало, когда выяснилось, что я провел ночь в доме Джейка. Я им об этом не рассказывал, но они, видимо, снова поговорили с мальчиком и узнали от него. Днем за нами с мамой приехала полицейская машина, и нас опять отвезли в участок.

— Ты действительно вломился к нему и остался в его комнате?

— Я не вламывался. Ему было страшно одному.

— То есть ты опять заботился о нем? Помогал ему?

— Да. Он сам хотел, чтобы я с ним остался.

— Он говорит другое. По его словам, ты появился однажды вечером, постучал в заднюю дверь и заставил его впустить тебя.

Я покачал головой. Все было не так.

— Ты заставлял его?

— Нет. Он сам меня впустил.

— Он сказал, что боялся тебя, боялся, что иначе ты не уйдешь.

Я не знал, чему верить. Если бы я мог поговорить с Джейком напрямую. Мне вовсе не казалось тогда, что он напуган.

— Спросите его о грозе. О той ночи, когда была гроза. Он боялся грома и молний, и я остался с ним. Со мной он смог опять заснуть.

— Сколько раз ты приходил к нему по ночам?

— Два раза.

— Два раза?

— Да.

— И ты не видишь в этом ничего предосудительного? Вот так заявиться ночью к восьмилетнему мальчику и торчать у него до утра?

— Но он оставался один. Мать постоянно бросала его одного.

На секунду он ослабил напор:

— Тебе не следовало действовать самому. Во всяком случае, не так. Нужно было сказать кому-нибудь.

— Я просто приглядывал за ним. Старался ему помочь.

— Ты пользовался тем обстоятельством, что он оставался один?

Я помотал головой.

— Я просто старался доставить ему удовольствие.

Полицейский взглянул на меня с сомнением. Казалось, он все никак не мог прийти к выводу, кто перед ним.

— Каким образом?

— Я читал ему, приходил к нему, когда он оставался один, и дом ему нравился, а иногда мы играли снаружи.

— И ему это доставляло удовольствие?

— Думаю, да. Иногда.

— Ты делал что-нибудь еще, чтобы доставить ему удовольствие?

— Я покупал ему газировку, конфеты. Шоколадки. Играл с ним, читал ему.

— Я говорю о другом, Дональд.

Он уставился на меня, не мигая, и я старался смотреть так же в ответ, но не выдержал и опустил глаза.

— Нет. Ничего больше я не делал.

Под его взглядом я почувствовал себя так, будто и вправду трогал Джейка где только можно и нельзя.

В этот раз одними надписями на дверях и орущими под окном подростками не обошлось. Я вообще старался покидать дом как можно реже — в школу я все равно не ходил, — но не век же сидеть в четырех стенах. Я не знал, что там с расследованием, дело дожидалось рассмотрения, и мне просто необходимо было найти способ отвлечься, сбежать от всего этого, так что я отправился в библиотеку за каким-нибудь новым чтением. Добрался я туда без приключений, но внутри, в месте, где бывал на протяжении многих лет, вдруг почувствовал себя неуютно. Поспешно набрав книги, я зарегистрировал их через автомат и побыстрее ретировался домой. Проходя мимо людей, ощущая на себе их взгляды, я знал, что они, скорее всего, обо мне думают. Мне отчаянно хотелось выкрикнуть им — все, о чем они слышали, все, что им говорили обо мне, все это неправда! Но нет, это не поможет, остается только терпеть — пусть их глазеют и думают что хотят. Сторонясь оживленных улиц, я стал пробирался окольными путями.

Когда я дошел до середины проулка позади Лайм-стрит и от дома меня отделяло всего ничего, за спиной вдруг послышался шум бегущих ног, и прежде чем я успел повернуться и как-то прикрыться, на мою голову обрушился удар. Били чем-то твердым и тяжелым, и, хоть боли я сперва не почувствовал, меня швырнуло на землю. Нападающих оказалось двое, один продолжал лупить меня своей дубинкой или что там у него было, а второй принялся пинать меня ногами. Я сжался в комок и попытался закрыть голову руками, но это было все равно что прятаться от грозы, застигшей тебя на вершине холма, — бежать все равно некуда и остается только ждать, пока она пройдет. Сперва мне было страшно, а потом уже все равно. Через какое-то время я отрубился. Когда я пришел в себя, они исчезли, но я не чувствовал своего тела. Потом я, наверное, потерял сознание снова; следующее, что я помню, — склонившаяся надо мной женщина успокаивающе поглаживает меня по руке, приговаривая: