Побег из лагеря смерти - читать онлайн книгу. Автор: Блейн Харден cтр.№ 46

То же самое касалось и чувства вины. В Лагере 14 такой концепции просто не существовало. В юношестве Шин злился на мать за побои, за попытку побега, за то, что эта попытка стала причиной перенесенных им пыток. Он не пожалел ее даже в момент казни. Но теперь ярость уступала место чувству вины и ненависти к себе самому.

— Все эти эмоции появились сами и начали расти откуда-то изнутри меня, — сказал он.

Собственными глазами увидев, что такое семья, состоящая из любящих друг друга людей, он просто не мог примириться с памятью о том, кем он был для своих родителей.

Когда Шин ехал в Торренс, ему сказали, что он будет помогать «Свободе в Северной Корее», работая с волонтерами и выступая на мероприятиях этой организации. Взамен ему предоставляли жилье и оплачивали расходы «на жизнь». Зарплаты ему не полагалось. При содействии организации он получил 10-летнюю визу, позволявшую ему до полугода безвыездно находиться на территории США.

Иммиграционное законодательство США особым образом относится к беженцам из КНДР, и поэтому Шин, обладающий уникальным статусом перебежчика, родившегося и выросшего в лагере для политзаключенных, имел шансы быстро получить разрешение на постоянное проживание в Америке. Но он не стал подавать документы на «зеленую карту». Он просто не мог решить, где хочет жить.

Шину вообще было трудно заняться чем-то всерьез и надолго. Он записался в Торренсе на курсы английского, но уже через три месяца бросил их. Львиную долю времени он проводил в офисе «Свободы в Северной Корее», читая в Сети новости о событиях в Северной Корее и болтая о том о сем с другими владеющими корейским языком сотрудниками. Иногда он мыл полы, сортировал коробки или передвигал мебель. Он не раз говорил директору-распорядителю Ханне Сон, что к нему нужно относиться так же, как к остальным сотрудникам, но временами, получая рабочие задания, начинал дуться и злиться. Каждые полгода ему приходилось делать перерыв в работе, чтобы на несколько недель слетать в Южную Корею.

Работники «Свободы в Северной Корее» настоятельно советуют всем беженцам, которым они помогают переехать в Америку, составить «жизненный план» — список целей, помогающий новоприбывшему начать строить стабильную жизнь: свободное владение английским, профессиональная подготовка, уроки управления финансами и пр.

Шин отказался составлять такой план, и, как сказала Сон, они решили закрыть на это глаза.

— История его жизни просто поражает воображение, — сказала Сон. — Он считал, что имеет право быть исключением из правил, и мы ему это позволили. Он просто болтался туда-сюда по Торренсу. Он чувствует потребность понять, почему ему удалось выбраться живым из этого лагеря. Мне кажется, пока у него этого не получается.

За пределами Корейского полуострова нет другого места, где корейцу было бы легче всего жить, не зная других языков, чем в Лос-Анджелесе и его пригородах. В этом районе обосновались больше 300 000 американцев корейского происхождения.

И в Торренсе, и в окружающих городках Шин мог спокойно ходить по ресторанам и магазинам, работать и посещать церкви, не зная никакого языка, кроме корейского. Английский он изучил ровно настолько, чтобы заказывать гамбургеры и мексиканские блюда, а также болтать о бейсболе и погоде с соседями по комнате.

Спал он на многоярусной кровати в одной из четырех комнат предоставленного «Свободой в Северной Корее» дома в сельском стиле. Вместе с ним там жили, постоянно сменяя друг друга, до 16 волонтеров и интернов студенческого возраста. В день моего визита на стоящей в кухне посудомоечной машине висела бумажка с надписью: «Пожалуйста, не открывайте меня. Я поломалась и сильно воняю». Дом был обставлен полуразвалившейся мебелью, на полу лежали вытертые ковры, а широкое крыльцо было завалено кроссовками, сандалиями и шлепанцами. Шин делил тесную комнатушку с тремя волонтерами.

Этот хаос вполне устраивал Шина. Хоть соседи по дому (как правило, родившиеся в Америке) временами вели себя очень шумно, почти не говорили по-корейски и не задерживались в доме надолго, Шин предпочитал этот калейдоскоп энергичных людей одиночеству. Такая обстановка была привычна ему со времен жизни в Лагере 14. Шин лучше спал и получал больше удовольствия от еды в окружении людей, пусть даже и незнакомых.

Когда его одолевала бессонница или мешали спать ночные кошмары, он слезал с кровати и ложился спать так, как спал в лагере, т. е. под одеялом на голом полу. На работу Шин ездил на велосипеде. Поездка через постоянно залитый солнцем Торренс занимала всего 20 минут. В расположенном в 50 км к юго-западу от центра Лос-Анджелеса Торренсе был длинный пляж, тянущийся по берегу залива Сан-та-Моника, куда Шин нередко ходил гулять. Столетние широченные бульвары Торренса были творением архитектора Фредерика Лоу Олмстеда-младшего, одного из авторов Вашингтонского Молла. Исполненный в стиле «средиземноморского возрождения» фасад средней школы Торренса часто появляется в телесериалах «Беверли-Хиллз, 90 210» и «Баффи — истребительница вампиров». В Торренсе работает нефтеперерабатывающий завод компании «ExxonMobil», обеспечивающий топливом почти всю Южную Калифорнию. Почти весь первый год в Калифорнии Шин прожил в старой, переполненной людьми трехкомнатной квартире, которую «Свобода в Северной Корее» снимала в районе, граничащем с гигантским нефтехранилищем «Conoco Phillips/ Torrance Tank Farm».

«Свобода в Северной Корее» переместилась в Торренс из Вашингтона, чтобы снизить расходы на аренду помещений и попытаться сосредоточить работу на социальных «низах». В организации посчитали, что в Южной Калифорнии легче привлекать и содержать «кочевников» (так в ней называют юных волонтеров). Пройдя обучение в Торренсе, «кочевники» путешествуют по США, читая лекции и просвещая население в отношении нарушений прав человека в Северной Корее.

К концу второго года жизни Шина в Калифорнии в Торренс приехала Харим Ли. Эта стройная и поразительно привлекательная «кочевница» родилась в Сеуле и в 4-летнем возрасте переселилась с семьей в Штаты.

Впервые она увидела Шина в выложенном на YouTube видеоролике, когда жила в пригородах Сиэтла и училась на втором курсе факультета социологии в Вашингтонском университете. В этом видео Шин выступал перед работниками компании Google в калифорнийском Маунтин-Вью и отвечал на их вопросы о своей жизни. После этого она нашла мою статью о Шине в «Washington Post», в которой я привел его слова о том, что он очень хотел бы познакомиться с девушкой, но не знает, как.

Хорошо говорящая и по-английски, и по-корейски, Харим вернулась в Южную Корею, чтобы поработать переводчицей в негосударственной организации, специализирующейся на Северной Корее. После третьего курса она решила оставить учебу и вплотную заняться северокорейским вопросом. В Интернете она прочитала о «Свободе в Северной Корее» и ее программе «кочевников». Записываясь на курсы «кочевников», она даже не предполагала, что Шин живет в Торренсе, и узнала об этом только за две недели до приезда в Калифорнию. Сидя в самолете, она не могла избавиться от мыслей о Шине. Она считала его публичной персоной и настоящей знаменитостью и всю дорогу мечтала познакомиться с ним поближе. Через несколько дней в Торренсе она увидела его и постаралась найти место и время для знакомства. Они понравились друг другу сразу же. Ему в тот момент было 27, ей — 22.