Побег из лагеря смерти - читать онлайн книгу. Автор: Блейн Харден cтр.№ 18

Шину сказали выйти вперед и опуститься на колени рядом. Солдат снял с них наручники. Распоряжавшийся процессом казни офицер начал говорить свою речь. На поле выволокли мать и брата Шина.

Шин не видел их и ничего не знал об их судьбе с той самой ночи, когда выбежал из материнского дома и заложил их школьному сторожу.

— К смерти приговариваются предатели и враги народа Чан Хе Гён и Шин Хе Гын, — провозгласил офицер.

Шин посмотрел на отца. Тот плакал, не издавая ни звука.

Жгучий стыд, охвативший Шина после казни, с годами все больше усугублялся ложью, которую он придумал перед прибытием в Южную Корею.

— Никакие мучения в моей жизни не могут сравниться с этим камнем на моей совести, — сказал мне Шин в Калифорнии в тот день, когда решился объяснить, как и почему солгал.

Но тогда ему не было стыдно. Тогда он был в плену ярости. Он ненавидел мать и брата с жестокой искренностью обиженного и уязвленного подростка: он ведь чуть не погиб под пытками, а его отец стал инвалидом именно из-за того, что они думали только о себе, строя свои идиотские планы! Мало того, за считаные минуты до того, как их вывели, он был абсолютно уверен, что за их безрассудство расстреляют именно его!

Когда охранники тащили мать к виселице, Шин успел заметить, что на ней не осталось живого места. Они заставили ее встать на деревянный ящик, заткнули рот кляпом, связали за спиной руки и затянули на шее петлю. Глаза, превратившиеся в узкие щелочки на распухшем от побоев лице, ей завязывать не стали, мать пробежала взглядом по толпе и нашла Шина. Он отвел глаза. Потом охранники выбили из-под ее ног ящик, и она задергалась на веревке. Глядя на конвульсии матери, Шин думал, что она получила по заслугам.

Когда солдаты стали привязывать к деревянному столбу брата, он показался Шину сильно исхудавшим и почти обессилевшим. Три солдата трижды выстрелили из своих винтовок Одна из пуль попала ему в лоб и перебила веревку, которой к столбу была привязана голова. От жуткого кровавого зрелища Шина чуть не стошнило. Но и про брата, наблюдая за тем, как по столбу стекают ошметки его мозга, Шин думал то же самое: он это заслужил.

Казни родителей, пытавшихся совершить побег, не были для Лагеря 14 событием из ряда вон выходящим. Шин присутствовал на таких казнях и до, и после повешения матери. Тем не менее он не очень понимал, что происходило потом с оставшимися в лагере детьми этих людей. Насколько он мог видеть, никому из них больше не позволялось ходить в школу.

Но для него сделали исключение.

Возможно, лагерные власти отправили его обратно в школу, потому что он доказал свою верность. Но возвращение оказалось нелегким.

Неприятности начались сразу после казни, когда Шин пришел с пшеничного поля в школу и с глазу на глаз поговорил со своим учителем. Шин знал этого человека уже два года (хотя так никогда и не услышал его имени) и считал его человеком относительно справедливым и незлобным, по крайней мере по лагерным меркам.

Тем не менее во время этого разговора учитель был вне себя. Он хотел знать, почему Шин рассказал о попытке побега школьному охраннику.

— Почему ты пошел к нему, а не ко мне? — орал он.

— Я хотел рассказать вам, но не смог вас найти, — ответил Шин и объяснил, что дело было посреди ночи, а доступ в квартал, где живут учителя, для заключенных закрыт.

— Мог бы подождать до утра, — сказал учитель.

Учитель упустил возможность получить от своего начальства поощрение за раскрытие заговора и винил в этом Шина.

— Ты поплатишься за свое недомыслие! — прошипел он.

Когда чуть позднее в аудитории собрались все 35 учеников класса, учитель показал на Шина пальцем и прокричал:

— Выйти к доске и встать на колени!

Шин простоял на коленях на бетонном полу почти 6 часов. Когда он начинал ерзать, чтобы сменить положение, учитель бил его указкой. На второй день после возвращения в школу Шина с остальными одноклассниками отправили на лагерную ферму собирать кукурузу и перетаскивать ее на молотилку. Шина запрягли в тележку. По сравнению с угольными вагонетками тележка была относительно легкой, но таскать ее за собой нужно было, обрядившись в своеобразную упряжь с кожаной лямкой, которая натирала еще не до конца зажившие шрамы на спине и копчике.

Совсем скоро штаны Шина насквозь пропитались струящейся по ногам кровью.

Шин не посмел пожаловаться, ведь учитель сразу предупредил, что теперь ему придется работать гораздо больше других, чтобы кровью и потом смыть с себя вину за преступления матери и брата.

И в школе, и в поле ученики были обязаны просить разрешения справить малую и большую нужду. Когда Шин впервые после возвращения из тюрьмы попросил разрешения отлучиться в туалет, учитель ответил отказом. В результате Шин стал терпеть во время школьных занятий, но пару раз в неделю, как правило, в те моменты, когда его с одноклассниками отправляли работать на улице, все-таки не удерживался и мочился прямо в штаны. На дворе была холодная зима, и Шину приходилось работать в задубевших от замерзшей мочи брюках.

Большинство одноклассников Шин знал с 7 лет, и, хотя он был самым маленьким в классе, другие мальчишки относились к нему как к ровне. Но теперь, взяв пример с учителя, они начали дразнить и унижать Шина: у него отнимали еду, били в живот и придумывали обидные прозвища. Почти все эти клички были вариациями клейма «реакционный ублюдок».

Шин до сих пор не может с уверенностью сказать, знали ли его одноклассники, что это именно он предал своих родных. Он верит, что его лучший друг Хон никому об этом ничего не сказал. Как бы там ни было, его никогда не обзывали предателем. С другой стороны, делать это было бы непатриотично и рискованно, так как все школьники под страхом наказания были обязаны стучать и на своих родственников, и друг на друга.

До тюрьмы Шину удалось заключить в классе стратегически важный союз. Он подружился с Хон Чжу Хё-ном, старостой класса. (Именно этот пост он пытался выторговать для себя в ночь предательства.) Хон руководил учениками, когда класс отправляли на работы, и был уполномочен учителем колотить и пинать тех, кого считал лентяями и тунеядцами. Кроме того, он был самым надежным учительским информатором и постоянно докладывал обо всем, что происходит в классе.

Конечно, и самого Хона могли избить или на какое-то время лишить пищи, если класс начинал филонить или не выполнял нормы. Он занимал положение, аналогичное тому, что у взрослых заключенных называлось чагып панчжан, т. е. бригадир. Охранники предоставляли этим бригадирам — всегда крупным и физически крепким мужчинам — почти неограниченную власть над подчиненными. Поскольку бригадирам приходилось нести ответственность за любые провалы и неудачи своего отряда, они нередко вели себя гораздо более жестко и безжалостно, чем штатные надзиратели.

После казни матери и брата Шина Хон стал следить за ним с особым вниманием. Когда их отправили на ремонт дороги, Хон заметил, что Шин загрузил в тачку слишком много камней. Шин раз за разом пытался сдвинуть тележку с места, но она оказалась для истощенного подростка неподъемной.