Земля имеет форму чемодана - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Орлов cтр.№ 133

— Дуралей! — вскрикнула Звонкова. — Ты всё же однажды посчитал меня своей женой. И проникла я сюда, чтобы сделать тебе предложение, и коли ты согласен, завтра же и расписаться.

— Мне же кольца надо покупать… — будто бы озаботился Куропёлкин.

— Я их уже приобрела… На всякий случай…

— Но я колец терпеть не могу…

— Ну да, для тебя Земля имеет форму Чемодана…

— Не для меня, а для вашего бывшего мужа Бавыкина, — сказал Куропёлкин. — А я сомневаюсь… Кстати, а вы не в союзе ли по-прежнему с Бавыкиным, не общие ли у вас интересы?

— Я, конечно, понимаю всю сложность своего дурацкого положения. Завтра тебя возведут в национальные герои, и, выходит, что я хочу ухватить свою выгоду. Разорвала один контракт и намерена уговорить тебя экстренно подписать новый контракт, для меня более выгодный. Поверь мне, это не так. Если бы мы поженились после твоих предполагаемых триумфов, тогда я оказалась бы именно добытчицей выгод. Я люблю тебя и уже знаю тебя, и боюсь, как бы ты завтра же не выкинул такое коленце, что тебя придётся вызволять из беды или просто спасать. Но по закону кто я тебе? А с Бавыкиным у меня было лишь одно совпадение, я поверила на время в его фантазии и помогла построить на моей земле Люк. Мне наплевать, беременна ли от тебя Баборыба или нет. Я не могу без тебя…

— Я исполню завтра протокольные дела, — сказал Куропёлкин, — и тут же уйду в пастухи. Или учеником в кузницу. Кто мы будем вместе с вами тогда?

— Тебя не отпустят в пастухи.

— А я ни у кого не спрошу. Я вольный человек.

— То есть ты отказываешься от моего предложения?

— Я не хочу испоганить вашу жизнь, — сказал Куропёлкин. — Или доставить вам хоть мельчайший вред.

— Значит, ты не любишь меня, — печально сказала Звонкова. — Ты просто капризный самец. С комплексами неполноценности. Прощай. И сходи к парикмахерам. Жуть на кого похож.

Потом пошли дни обещанных Ниной Аркадьевной триумфов. Серьёзных исследований Центр провести не успел, но и ждать окончания их было нельзя. Публика дождалась триумфов. Или хотя бы вразумительных свидетельств состояния здоровья покорителя рекордного маршрута. А покоритель в предварительном вердикте светилами медицины был признан практически здоровым и не опасным для человечества, никаких неведомых болячек не прихватил и не занёс.

В общем, всё происходило, как и должно было происходить. Проход по брусчатке главной площади, правда, не в какой-то особой форме геонавтов (Подмышкин дело прошляпил, или же Куропёлкин возроптал против портняжьего приподношения, но всё же костюм на нём, побритом и ухоженном, был хорош и не китайского пошива). Речи на дощатых помостах. Марши с фигурным движением духовых оркестров. Парады пожарных машин новейших систем. Шуршание на площади клёшей нахимовцев из Владивостока. Проезд Геонавта в открытом кабриолете по избавленным на час от пробок знатным магистралям. А вечером — салют с фейерверком и парковыми безалкогольными гуляниями, балет Григоровича с трагедией белой лебеди в Полу-Большом и приём в императорских залах на Боровицком холме, теперь уже с шипением напитка из Абрау-Дюрсо. Множество светских львов, светских сусликов, светских камышовых котов, а в особенности светских дам, в чуть ли не подвенечных платьях, звякали хрусталём о бокал Куропёлкина. Одна из самых значительных женщин отечества Нина Аркадьевна Звонкова на приёме замечена не была.

«Ну, ладно, — решил Куропёлкин. — Главное, выдержал всю эту дребедень…»

А ему днём ещё и какой-то знак после прохода по красной ковровой дорожке прикрепили к костюму. Но изучать его и вечером Куропёлкин не стал, хватило впечатлений.

«Ну, а дальше-то что?» — думал Куропёлкин.

Похоже, устроители триумфов и сами не знали, что с ним делать.

Ешё один день ушёл на продолжение суеты. Но суета угасала. Было для публики немало других увлекательных развлечений. Скажем, в программе Булахова исследовалась судьба выброшенной в американские каменные джунгли певцом-шансонетом Пипеткиным (иначе — Кларком Онежским) некогда любимой жены. На другой же программе выясняли, почему спился в деревне Фролово дояр с самым мощным здесь (в сантиметрах) мужским достоинством. Куропёлкина отпраздновали, и ладно. Он-то вернулся и уже не интересен. А вот бедняга Федор Курчавов-Шляпин так и не был возвращён инопланетянами. О нём и судачили. Куропёлкин же общался с родителями, выписанными из Волокушки, снабдил их деньгами, полученными после расторжения контракта, обещал им, что скоро приедет к ним и обо всём расскажет. Набалтывал что-то толпе интервьюеров и не переставая думал о Нине Аркадьевне Звонковой и о том, какая он скотина.

Посетил наконец его куратор Селиванов. И обрадовал Куропёлкина. Объявил, что он, Куропёлкин, стал невыездным и триумфаторские поездки по странам, пожелавшим принять его с почестями, отменяются. Дипломатам этих стран объяснено, что наш Геонавт, как и добытые им образцы разных пород, нуждаются в длительном изучении и пока поездки его за пределы Центра Исследований нецелесообразны. Такая же информация ушла и на центральные каналы телевидения.

— Что? — взволновался Куропёлкин. — Со мной всё так плохо?

— Да нет, — улыбнулся Селиванов. — С вашим организмом всё в порядке. Но вы теперь как бы наше секретное оружие. И вас надо оберегать.

— Что же вы не оберегали меня от известного вам Барри?

— Оберегали, — сказал Селиванов. — Но и ловили на живца. А теперь его прах развеян над северными просторами.

— Спасибо за живца! И какой же прах, если остались шляпа и джинсы.

— Они оказались хорошей выделки. Вас же, Евгений Макарович, ожидает ещё одно существенное испытание резонансного масштаба.

— Это какое же? — удивился Куропёлкин.

— Роды памятной вам Людмилы Афанасьевны Мезенцевой.

— Я такой не знаю! — заявил Куропёлкин. — Я имел дело с Баборыбой, отловленной под вашим надзором профессором Удочкиным, а роды какой-то Мезенцевой меня не волнуют. У меня есть жена.

— Какая жена? — растерялся Селиванов.

— Какая-никакая. Но есть. Любимая жена.

— Но наши кадровики…

— Убоги ваши кадровики!

— Успокойтесь, Евгений Макарович, — взволновался Селиванов. — Завтра у вас будет трудный день. Состоится заседание комиссии Центра исследований с определением вашего статуса, и вы на него приглашены.

Видимо, немало денег было затрачено на создание Центра Исследований Геонавтики, думал Куропёлкин, направляясь, в сопровождении, на заседание комиссии по определению ему статуса.

Куропёлкина сопроводили в конференц-зал, но может и не в конференц-зал, а в специальное помещение именно для заседаний решающих людей. Белёные потолки здесь были высокие, без лепнины и с острыми углами, они сразу же заставили Куропёлкина подумать: «Ба! Да это же чемодан!» И стол, довольно протяжённый, за который можно было бы усадить человек сорок, был не круглый, а тоже с острыми углами. Не иначе как теоретика и практика Бавыкина приглашали устроители Центра Исследований Геонавтики консультантом. А может, он и был здесь важнее всех… Куропёлкина члены комиссии встретили дружелюбно, встали, похлопали деликатно, одарили комплиментами, предложили сесть. Всего за столом, обитым, естественно, зелёным сукном, восседало семеро, из них — четверо крепких мужиков, под шестьдесят, державно одетых, лобастых, не лысых, но украшенных возрастным пушком, трое же комиссионеров сидели тощие, отчасти субтильные, и среди них — знаменитый теперь профессор Удочкин, совершивший недавно путешествие с японскими китобоями.