Кошки-дочери. Кошкам и дочерям, которые не всегда приходят, когда их зовут - читать онлайн книгу. Автор: Хелен Браун cтр.№ 56

Засучив рукава, Лидия отважно набрасывалась на скопившуюся в раковине грязную посуду и готовила ужин, о котором я – совершенно ненамеренно! – забывала. Вдохновившись примером сестры, Катарина тоже помогала по дому. Мне больше не приходилось просить девочек, чтобы они накрыли на стол или прибрались. Все делалось само собой.

Моя болезнь научила моих дочерей делить ответственность. В некотором смысле благодаря этому они стали цветущими молодыми женщинами. Наблюдая за тем, как они смеются и болтают, я чувствовала, что меня переполняет благодарность. Если бы я тогда не поспешила с маммограммой, то сейчас была бы лишь воспоминанием.

На экране компьютера открывались бесчисленные письма. Многие из них были невероятно трогательными: люди отдавали дань уважения кошкам, сыгравшим огромную роль в их жизни. Одна женщина, чей муж решил покончить с собой, написала, что кот, обычно не выносивший незнакомцев, ни на шаг не отходил от хозяина, пока врачи «Скорой помощи» боролись за его жизнь. Другая рассказала, что после выкидыша страдала от тяжелейшей депрессии и только кошка (тоже по имени Клео) помогла ей прийти в себя. Был еще Уилсон – кот, почти круглые сутки сидевший возле четырехлетнего мальчика, который умирал от лейкемии. Когда маленький хозяин навсегда закрыл глаза, Уилсон выбежал на дорогу, где его сбила машина. Ветеринар сразу понял, что этот кот значит для семьи, и сделал все от него зависящее, чтобы спасти Уилсона. Тот выжил – и помог родным мальчика справиться с горем.

Читая эти и другие истории, я нередко заливалась слезами. Я старалась ответить на каждое письмо, но часто у меня не хватало слов. Тогда я звала на помощь Лидию и Катарину. Старшая дочь оказывалась особенно полезной, когда речь шла о несколько необычных людях. Именно Лидия предположила, что женщине, державшей дома больше семидесяти кошек, осла, сову и трех павлинов, требуется профессиональная помощь. Я начала понимать, что благодаря времени, проведенному в монастыре на Шри-Ланке, и учебе на факультете психологии, моя дочь видела и замечала больше, чем ее сверстницы.

«Клео» открывала для меня мир. Вскоре после выхода книги был подписан контракт на экранизацию, и я поехала в мировой тур в поддержку книги. Учитывая, что до этого я два года просидела дома, сражаясь с болезнью и рукописью, я боялась, что предстану перед публикой не в самом лучшем виде. Спортивные костюмы вместе с вещами «ракового периода» отправились в мусорное ведро.

Перспектива общаться с иностранными журналистами повергала меня в замешательство. Хотя я почти тридцать лет проработала в СМИ и прекрасно знала, как подать себя репортерам, я понимала, что мой австралийский стиль может им не понравиться. Признаюсь, я думала о том, чтобы вести себя более утонченно, но в конце концов решила, что лучше быть искренней. Если в реальной жизни автор «Клео» – само разочарование, то пусть так и будет.

В отличие от предыдущих поездок в аэропорт, когда мы провожали Лидию, теперь все в машине были преисполнены энтузиазма. Обещая писать, посылать открытки и все время быть на связи с Филиппом и обеими дочерьми, я вдруг поняла, что мое путешествие в неизвестность – своего рода повторение того, что недавно сделала Лидия.

Пока я прощалась с Катариной и мужем, старшая дочь стояла в стороне. На секунду я испугалась, что она меня вообще не поцелует. Но когда я уже собиралась в зал отлета, Лидия подошла.

– Я так тобой горжусь, – сказала она, тепло меня обнимая.

Вспомнив, как я вела себя перед ее отлетом на Шри-Ланку, я ощутила укол совести. Лидия была куда более великодушной и понимающей.

У меня в голове играл вальс Штрауса, когда самолет снижался над австрийской столицей – там я должна была выступить перед немецкоязычными читателями. Я чуть не свернула шею, любуясь лесами. Колючие и холодные в своем октябрьском наряде, они, казалось, простирались до самых заснеженных гор.

Мартина, мой австрийский издатель, обеспечила меня предельно ясными инструкциями относительно того, как найти такси в венском аэропорту. После таможни повернуть направо и идти к автоматическим дверям. Затем найти небольшую красную кабинку. Человек в кабинке вызовет такси.

Все случилось именно так, как она написала. Правда, быстрее и проще. В венском аэропорту я впервые остро пожалела, что не говорю на немецком. Было не слишком прилично – и даже грубо! – с моей стороны целиком полагаться на знаменитые лингвистические способности жителей Австрии и Германии. В такси мы с водителем молча слушали очередной хит Леди Гаги. Когда я спросила, что он о ней думает, таксист выдал академический анализ творчества этой певицы, подчеркнув то, что ей прекрасно удается сочетать собственные художественные устремления с требованиями массовой публики. И все это – на безупречном английском!

Что касается номера в гостинице, то даже Джули Эндрюс [24] не нашла бы, к чему можно придраться. Белоснежный, как эдельвейс, и хрустящий, как свежая выпечка, – таким было мое первое впечатление. Потом я вытряхнула на пол содержимое чемодана – и почувствовала себя почти как дома.

Чтобы отойти от смены часовых поясов, я направилась в музей Моцарта неподалеку от отеля. Расположенный в единственном сохранившемся в австрийской столице здании, где действительно жил знаменитый композитор, он приятно удивлял посетителей. Бродя по залитым светом комнатам, я почти видела, как юный гений в одном из своих вышитых камзолов распахивает двери.

Бронзовая посмертная маска меня заворожила. Моцарт оказался на редкость привлекательным; откинутыми назад волосами он напомнил мне Элвиса Пресли.

В Вене я пожалела, что упомянула в «Клео» о шампанском. Все заграничные издатели решили, что я пью только шампанское, и ничего больше.

Мне наливали и в одиннадцать утра, и в три пополудни, а я уже и не спорила.

Мартина оказалась родственной душой. Она рассказала о двух своих кошках, а еще призналась, что смотрела спутниковые снимки Веллингтона, чтобы сравнить с описаниями в моей книге. За ужином она объяснила, что в Австрии и Германии писатели и художники пользуются огромным уважением.

– Как игроки в регби? – уточнила я.

Мартина меня явно не поняла. Нет, надо учить немецкий. Или вообще переезжать в Вену.

Как-то вечером, стуча каблуками по мостовой (я направлялась на очередное чтение), я вдруг заметила, что меня преследуют несколько человек. Когда я ускоряла шаг, они тоже шли быстрее. Когда замедляла, приостанавливались и они. В конце концов я не выдержала и развернулась, приготовившись встретить грабителей (или кого похуже!) лицом к лицу.

– Миссис Браун? – вежливо спросил один из них. – Мне очень понравилась ваша книга. Можно ваш автограф?

Читать «Клео» в великолепно отделанном зале, где когда-то играл Моцарт, – об этом я и мечтать не могла. Я не знала, как аудитория воспримет нового для себя австралийского автора. Но когда все разошлись, Мартина сказала, что кто-то из гостей сравнил меня с королевой. Я решила, что это из-за залитой лаком прически, которую я сделала днем в одном из венских салонов.