Смерть ради смерти - читать онлайн книгу. Автор: Александра Маринина cтр.№ 25

Взяв список с собой, она вернулась в свой кабинет и заперла дверь. Ничто не должно мешать работе, требующей внимания и сосредоточенности. До начала оперативки оставалось почти полчаса, и она надеялась успеть просмотреть хотя бы часть списка. Ей очень хотелось попробовать найти таинственного гостя, которого Галактионов привел в дом к своей любовнице, когда той заведомо не должно было быть дома. Это, судя по рассказам свидетелей, было не очень на него похоже, значит, гость был непростой, особенный. А через два дня после этой встречи Галактионов умирает, отравившись цианидом калия… Нет никаких оснований подозревать самоубийство. Вскрытая ампула с ядовитым порошком нашлась там же, на месте происшествия. Чашка с засохшими остатками кофе и слабыми следами цианида стояла на столе в комнате, а в кресле возле стола застыл мгновенно скончавшийся Галактионов. И на ампуле были только его отпечатки. Но эксперты, обследовавшие каждый сантиметр квартиры, совершенно определенно сказали, что часть предметов была протерта. Именно тех предметов, на которых обязательно остаются следы людей, находящихся в квартире. Странно было бы предполагать, что Галактионов, решив покончить с собой, предварительно произвел тщательную уборку, тем более что джезва, в которой он варил кофе, так и осталась стоять на плите немытой. С самого начала никто не сомневался, что это было убийство. Только вот ампула…

Если Шитовой не померещилось и если таинственный гость сказал правду, то в списке вызовов «неотложки» должен быть тот, который поступил с места его работы. Но который из них? И потом, что означает в его представлении слово «недавно»? На прошлой неделе? В прошлом месяце? Она решила на первый раз ограничиться четырьмя месяцами, но понимала, что, скорее всего, придется копать поглубже. И по какому признаку выделить из всех вызовов тот, единственный?

После совещания она снова взялась за список. И через час нашла то, что искала. Это оказалось так просто, что сначала она даже не поверила в удачу.

Глядя на тучного одышливого человека, сидящего за огромным столом в просторном кабинете, он с трудом подавлял в себе отвращение.

– Боюсь, что у вас неприятности, – зловеще произнес толстяк, доставая из папки какую-то бумагу. – В министерство пришла анонимка на ваш Институт. Допрыгались.

– О чем? – сдержанно осведомился он, хотя сердце его дало сбой.

– О вашей установке. Вы мне скажите, вы отслеживаете ее воздействие или как смонтировали – так и забыли?

– Постоянно отслеживаем, иначе и быть не может, это же эксперимент.

– И никаких побочных явлений?

– Никаких, – уверенно ответил он, чувствуя, как ладони слегка вспотели.

– Тогда как прикажете понимать вот это?

Толстяк потряс в воздухе вынутым из папки листком, лицо его выражало крайнюю степень негодования. Внезапно бросив листок обратно на стол, он достал из ящика аэрозоль, которым пользуются астматики, и несколько раз нажал на крышку, направив струю себе в рот. Дыхание его стало легче.

– Здесь написано, что ваша установка дает эффект «обратной петли». Анонимка уже прошла по всем инстанциям, у всех на столах полежала, вот теперь и до меня дошла как до вашего куратора с резолюцией разобраться и подготовить заключение. И что я должен написать в этом заключении, а?

– Вы можете с чистой совестью написать, что представленные вам научные материалы свидетельствуют о полном отсутствии какого-либо негативного эффекта от нашей установки, – твердо сказал он. Во рту появилась неприятная сухость. Сукин сын Войтович, все-таки написал в министерство, хоть и не подписался!

– Я пока не вижу никаких научных материалов, – продолжал кипеть толстяк. Он снова начал дышать с присвистом, его жирное лицо с тройным подбородком постепенно приобретало неприятно-красный оттенок. – Зато я точно помню, как вы уверяли меня и всех членов комиссии, что ваша антенна не дает негативного воздействия на среду. Именно поэтому вам разрешили установить ее в городе, а не на полигоне, как положено. И я как председатель той комиссии несу персональную ответственность за принятое решение, а теперь выходит, что вы меня обманули? Так или не так, я вас спрашиваю?

– Выслушайте меня, Николай Адамович, – спокойно ответил он. Ему удалось справиться со страхом, и сейчас он чувствовал себя более уверенно. – Комиссии были представлены все научные отчеты по этой теме, их читали не только вы один. В отчетах написано черным по белому, что того эффекта, о котором вас информировал аноним, нет. Нет его, понимаете? И решение принимала вся комиссия, коллегиально. Это первое. Теперь второе. Кто направил вам анонимку с резолюцией «разобраться»?

– Заместитель министра Якубов. Это имеет значение?

– А как же, Николай Адамович. Всем известно, что Якубов собирается на пенсию. На его место сегодня существуют два реальных претендента: Старостин и вы. Старостин – давний дружок Якубова. Направляя вам анонимку, Якубов изображает видимость объективности, а на самом деле просто-напросто поддерживает скандал, не дает ему затухнуть. Ведь он мог ее выбросить? Мог. Уже давным-давно существует правило не возиться с анонимками, и никто его не упрекнул бы. Он мог бы вызвать вас к себе и спросить, не может ли быть правдой то, что в ней написано. И вы бы ему сказали, что не может. И все, Николай Адамович, и весь разговор. Это если бы он вам доверял и хорошо к вам относился. Но он вместо этого посылает вам бумагу со своей резолюцией через секретариат, чтобы еще лишних пять пар глаз ее почитали и запомнили, чтобы через два дня все министерство узнало, что в курируемом вами Институте какой-то скандальчик образовался. И вот о чем я подумал, Николай Адамович. Уж не Старостин ли эту анонимку организовал?

– Мог, – прохрипел толстяк, снова берясь за флакон с аэрозолем. – Эта сволочь все может. От него добра не жди. Может быть, вы и правы. Но все-таки скажите мне раз и навсегда: есть эта «обратная петля» или нет?

– Нет. Нет, нет и еще раз нет. И выбросьте это из головы.

Выходя из начальственного кабинета, он подумал: «Есть эффект, есть. И еще какой! Но тебе, толстому безграмотному карьеристу, знать этого не нужно. Спать будешь плохо».

– Ничего себе! – присвистнул Юра Коротков, когда Настя показала ему список выездов «Неотложной помощи». – Выходит, одну женщину с подозрением на трубную беременность увозили как раз из того самого Института, где работал покончивший с собой Григорий Войтович. Забавная получается картинка.

– Уж куда забавнее, – хмуро проворчала Настя, еще не отошедшая до конца от утренней стычки с девицей из бухгалтерии. – Теперь слушай меня, Юрик, я буду рассказывать, как мне все это представляется, а ты мне возражай. Погоди, позови Мишу, пусть он будет арбитром.

Они уселись втроем у Насти в кабинете, она – за своим столом, Коротков – за соседним, у которого не было постоянного хозяина, а Доценко примостился на стуле, поставив его у окна.