Гипсовый трубач - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 92

— Ну почему же! Когда пришел Ельцин и началась настоящая стрельба с горами трупов, дело о каком-то покалеченном кооператоре прикрыли — и Дэн вернулся.

Все это время мы переписывались: он звал в Испанию, а я отказывалась под разными предлогами: сессия, болезнь дедушки, диплом… Дэн ворвался в квартиру с огромным букетом алых роз, и мы набросились друг на друга, словно два смертельно изголодавшихся хищника! Я ведь ни разу не изменила ему за все это время, хотя, как вы догадываетесь, желающих было предостаточно. Вы удивлены?

— Ну… в общем… отчасти… — замялся писатель.

— Я вас понимаю. Женская верность — такой же каприз, как и измена. Но, во-первых, я его любила. А во-вторых, в нашем роду принято менять мужей, а не мужчин. Мы провели с Дэном безумную ночь! До сих пор, когда о ней вспоминаю, у меня на теле встает дыбом каждый волосок! Кокаинисты — потрясающие любовники, пока есть деньги на кокс…

— Вы это уже говорили, — ревниво проскрипел Кокотов.

— Ах да, извините! …Каждый оргазм был как рождение сверхновой звезды. В перерывах, приходя в себя, я слушала его: Дэн клялся, что безумно любит меня, говорил, что у него большие планы по продаже русского антиквариата за границу. Как заклинание, повторял: мы должны немедленно пойти в ЗАГС и снова расписаться. Я со всем соглашалась и думала только о еще одной сверхновой… А поутру, за завтраком, молча положила перед ним вырезку из газеты. В ней было про арест в Шереметьево-2 человека, пытавшегося вывезти в Испанию Изборское рукописное Евангелие. Дэн все понял и долго молчал, потом тем же бесстрастным голосом, каким когда-то рассказывал нам про сансару и карму, объяснил, что в Испании попал в лапы русской мафии и у него просто не было выхода. Он упал на колени, целовал мои ноги и умолял простить!

— И вы простили?

— Нет! Я попросила его уйти. Но он ответил, что здесь прописан и останется жить со мной, пусть даже как сосед. Тогда я вызвала милицию.

— Милицию?

— А кого — не братков же?! Приехал наряд, я предъявила лицевой счет, где Дэна давно уже не было. Знаете, мне казалось, что вот сейчас он уложит ментов одним своим знаменитым ударом ногой в челюсть с разворота. Если бы он так сделал, я бы ждала его из тюрьмы! Но мой чернопоясник, мой Учитель, мой зажигатель сверхновых подчинился щуплым милиционерам с суетливой поспешностью трамвайного безбилетника. И все во мне сразу кончилось. Мгновенно и навсегда…

Наталья Павловна остановилась у скамьи, присела, достала из кармана фляжечку и снова приложилась к ней со светской непринужденностью.

— И что с ним стало? — спросил Кокотов, хлебнув коньяка следом за своей бывшей пионеркой.

— Ничего особенного. Живет в Лыткарино, работает в ночном клубе. Играет и проигрывает. С кокаина он соскочил от безденежья, зато теперь много пьет. Несколько раз занимал у меня деньги. Пока не отдал, поэтому боится звонить, но иногда, в подпитии, присылает эсэмэски в стихах. Погодите-ка! — Она вынула из кармана алый, под цвет машины, телефон и защелкала светящимися кнопками. — Вот, нашла! Послушайте последний шедевр:

От меня не дождешься покою,

Виновата ты в этом сама,

Специально родившись такою,

Чтоб сошел я конкретно с ума!

Она декламировала, конечно, с нарочитой иронией, но писатель, уловив в ее голосе далекую печаль, похвалил:

— Недурно! Не хуже Вишневского.

— Что вы, гораздо лучше! Но русские люди безалаберны. Они могут воспользоваться своим талантом лишь в том случае, если талант больше их безалаберности. А такой талант дается редко. Собирать же крошечные способности в кулак, словно кузнечиков, русские не умеют.

— Почему — словно кузнечиков?

— А вы в детстве никогда не собирали кузнечиков в кулак? Вы ловите, а они выпрыгивают, вы ловите, а они выпрыгивают. Большинство людей живут именно так. Вот из меня тоже шпионки не получилось. Зачем им агент с криминальным замужеством? Хотя, может быть, Дэн тут и ни при чем. Тогда началась параноидальная дружба со Штатами. Горбачев как с ума сошел, выдал им всю «прослушку» в новом американском посольстве. Если такая вечная дружба, то зачем нам ракеты, танки, шпионы? Поразительно, какие идиоты оказываются иногда у власти! Похоже на судьбу красивой женщины, вы не находите? Чем роскошнее нация, тем ничтожнее ее избранники.

— Пожалуй… — согласился Андрей Львович. — А как вы потом… жили?

— Я? Весело. Меня распределили в ТАСС. Это последнее, что успел сделать для меня дедушка.

— Умер?

— Да. От инфаркта, когда разогнали его институт, чтобы открыть там филиал «Лось-банка». А потом я снова вышла замуж.

— За кого?

— За красивого мужчину!

— За очень красивого? — вредным голосом поинтересовался автор «Кандалов страсти».

— Ага, ревнуете, ревнуете! — захлопала в ладоши Наталья Павловна. — Так вам и надо за то, что меня тогда не заметили, променяли на ту рыжую… как ее… со смешной фамилией?

— Тая Носик… — Он незаметно положил руку на спинку скамьи.

— А потом еще эта ваша… Обиходиха!

— Елена… — Его рука по-змеиному поползла в сторону бывшей пионерки.

— Интересно, почему вам нравятся женщины со смешными фамилиями? Тут какая-то тайна. У меня есть один знакомый психоаналитик, я у него обязательно спрошу.

— Почему только со смешными? Вот у вас, например, совсем не смешная фамилия! — проговорил Кокотов в нос, и «змея» ласково коснулась плеча Обояровой.

Она вздрогнула и посмотрела на соблазнителя с веселым недоумением:

— У вас опа-асные руки!

Но тут телефон громко заиграл «Съезд гостей» из «Ромео и Джульетты», и она приложила трубку к уху:

— Алло!.. Да… Добрый вечер… — на ее лице появилось недоумение. — Все хорошо… Гуляю… Да, со мной… Вас!

— Меня? — изумился Андрей Львович, беря теплый и дорого пахнущий мобильник, который забубнил противным голосом Жарынина:

— Значит, гуляете?

— Да… вот… отличный вечер…

— Жду вас у себя. Немедленно!

— Но… знаете ли… Сегодня воскресенье!

— Не знаю и знать не хочу! В искусстве выходных не бывает! Синопсис готов?

— Готов.

— Захватите с собой!

Трубка отключилась. Подневольный писатель виновато развел руками:

— Искусство зовет!

— Понимаю…

— А я вот не пойду!

— Нет, вы идите! Для мужчины работа всегда на первом месте. Мама говорила: «Труд делает мужчину человеком!» Но мы с вами непременно продолжим нашу роскошную беседу! Идите! А я еще погуляю, мне надо обдумать завтрашние переговоры с адвокатами Лапузина.

Изнывая от ярости, Кокотов миновал пруды и двинулся вверх по ступеням к колоннам главного корпуса, горевшего в ночи всеми своими окнами, отчего неосведомленный наблюдатель мог вообразить, будто это никакая не богадельня, а богатый помещичий дом, где сегодня дают ослепительный бал. Чем ближе подходил он к балюстраде, тем суровее становился, готовя отповедь соавтору, который сначала шляется неизвестно где, а потом имеет наглость разговаривать с ним, членом правления Союза писателей, в таком тоне.