Гипсовый трубач - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Поляков cтр.№ 144

Андрей Львович глянул на стоянку и обмер: красного «крайслера» не было. Вот тебе, бабушка, и «жду, жду, жду»! Автор «Кандалов страсти» обиделся и затомился совсем мальчишеской тоской, похожей на ту, какая охватывала его, если придя на первый урок, он не обнаруживал в классе Риту Истобникову, упорхнувшую на очередные танцевальные сборы. Валюшкина всегда это замечала и ревниво поджимала губы, мол, нашел по ком сохнуть! В такие дни она принципиально не подсказывала и не давала Кокотову свои всегда остро заточенные карандаши.

Жарынин иронично глянул на писодея и, усмехнувшись, посоветовал:

— Держитесь, коллега, и помните слова Сен-Жон Перса: «Разочарование для вдохновения — то же самое, что палочка Коха для туберкулеза».

— Идите к черту!

По дороге им встретился Агдамыч. Он как раз прикрутил новую дощечку и теперь наводил блеск грязным рукавом.

— Ого, и Бабель появился! — прочитал на ходу игровод.

— Он… — кивнул последний русский крестьянин. — Говорят, по женской части силен был, потому так и прозвали…

— Еще бы! Наставил рога самому наркому Ежову, за что и пострадал.

— Он пострадал за литературу! — желчно возразил обиженный на жизнь Кокотов.

— Бросьте, ни один писатель не пострадал за литературу. Все страдали за политику. А спать с женой шефа НКВД — это большая политика! — заметил режиссер и обратился к Агдамычу: — Ну как, служивый, научился водку из органона добывать?

— Вроде пошло… Вкус во рту уже есть… Огурец сказал, главное не останавливаться на достигнутом.

— Правильно, только вперед! — похвалил Жарынин и дал страждущему сотню.

У балюстрады соавторов нетерпеливо дожидались Ящик и Болтянский.

— Скорее, скорее! — замахал руками Ян Казимирович. — Аркадий Петрович велел, как появитесь, сразу к нему!

— Зачем?

— У него «мопсы»! — взволнованно объяснил старый чекист. — Очень важные переговоры!

— Какие переговоры могут быть с мопсами? Этот экстрасенс уже и с собаками разговаривает?

— Почему с собаками? — опешили ветераны. — Это писатели такие — мопсы!

— Значит, у него собаки стали книжки писать? Надо же! А начиналось скромно — с энергетических глистов…

— МОПС — это Международная община писателей и сценаристов, — сквозь зубы пояснил писодей.

— А что, есть и такая?

— Есть.

— Фантастика! Столько в стране союзов писателей, а читать нечего! Откуда вы-то знаете этих мопсов?

— Они предлагали включить мою биографию в справочник «500 лучших писателей мира».

— И что?

— Я отказался.

— Почему же?

— Это была платная услуга, а тысячи долларов у меня тогда не нашлось.

— Ради того чтобы стать лучшим писателем мира, могли б и занять! Ну, пойдемте, посмотрим на этих ваших «мопсов»!

В кабинете кроме Огуревича сидели еще две женщины и мужчина. Директор выглядел радостным и растерянным, как хозяин, к которому нагрянули долгожданные гости, а у него в холодильнике, кроме бутылки пива и засохшего сыра, ничего не припасено.

— Ай, как хорошо, что вы приехали! — воскликнул он, завидев соавторов. — Кажется, мы спасены! Знакомьтесь! — и, вглядываясь в лежащие перед ним на столе визитные карточки, Аркадий Петрович церемонно представил: — Татьяна Захаровна Ведмедюк, председатель МОПСа.

Ведмедюк с достоинством кивнула. Это была плотная черноволосая дама с лицом пожилого индейца, возможно даже вождя, красящего зачем-то губы помадой. Странное сходство усиливали две короткие толстые косицы, бордовая замшевая накидка с бахромой, кофточка колониальной расцветки и крупные желтые бусы, напоминающие погремушки, которые обычно цепляют к детской коляске для увеселения младенца.

— Не МОПС, а Эм-о-пэ-эс! — строго поправила она.

— Да-да, конечно, извините! — заволновался Огуревич и сконфуженно глянул в другую карточку. — Лариса Ивановна Боледина, первый заместитель председателя Эмо… пэ… эс. — Произнося эту сложную аббревиатуру, директор немного запнулся.

Во внешности заместительницы ничего индейского не обнаружилось. Зато она смахивала на хмурую панельную сверхсрочницу: чрезмерно подведенные глаза, бугристая, несвежая, несмотря на тщательную косметическую шпатлевку, кожа и желтая кудлатая прическа. Такая бывает у куклы Барби, произведенной в китайском подполье. Довольно рискованная фиолетовая блузка эластично обнимала ее обильно поникшую грудь, а из-под короткой кожаной юбки смело высовывались незначительные конечности, обтянутые черными чулками с гадючьим узором. (Впрочем, Алла Пугачева давно уже приучила нацию к тому, что любые, даже самые неудачные дамские ноги достойны публичного обнажения.) Боледина величаво кивнула и задумчиво посмотрела на бриллиантовый перстенек, украшавший ее безымянный палец с начальными приметами артрита.

— Павел Григорьевич Гавриилов, второй заместитель председателя Эмопээс, — уже совсем бодро отрекомендовал Огуревич третьего гостя.

Тот встал и вежливо поклонился. Пропорциями тела и бородой он удивительно напоминал гнома, укрупненного до размеров обычного человека. А кроем пиджака, похожего на френч, и манерами второй зам явно пытался подражать Солженицыну. Это сходство с великим гулаговедом было продумано до мелочей и тщательно соблюдалось. Очевидно, Гавриилов с детства готовился перенять факел правдолюбия от Александра Исаевича и стать со временем воспаленной совестью русской интеллигенции.

— Минуточку! — воскликнул Дмитрий Антонович. — Уж не сынок ли вы незабвенного Григория Евсеевича Гавриилова?

— Допустим. А с кем имею честь? — опасливо поинтересовался увеличенный гном, и глаза его забегали.

— Ах, простите, простите! — спохватился Огуревич и в самых лестных категориях отрекомендовал соавторов насторожившимся гостям.

Во время представления Жарынина вся троица старалась соблюдать на лицах благосклонно-заинтересованное выражение, но когда дошла очередь до Кокотова, «мопсы» тревожно переглянулись. Однако увлеченный директор ничего не заметил и попросил делегацию повторить свои предложения вновь прибывшим коллегам. Ведмедюк величаво кивнула первой заместительнице, как дипломант-исполнитель — заштатному концертмейстеру. Боледина дернула щекой и, неохотно оторвав взгляд от своего «каратника», устало разъяснила, что тяжелые обстоятельства, в которых оказалось «Ипокренино», «мопсам» хорошо известны. К счастью, у них имеется уникальная возможность спасти легендарный дом ветеранов от бесчеловечного рейдерства: они имеют прямой выход на судью Доброедову, а это позволяет простимулировать ее… э-э-э… благосклонность…

— Простимулировать? И сколько же она просит? — насмешливо полюбопытствовал Жарынин.

— Вы о чем?! — сверхсрочница снова уставилась на свой самоцвет.