Тонкая темная линия - читать онлайн книгу. Автор: Тэми Хоуг cтр.№ 91

Тут Ник был прав, и ей оставалось только подчиниться.

– И почему я не стала официанткой? – с тяжелым вздохом произнесла Анни.

– Если бы ты не стала полицейским, ты бы не смогла лихачить за рулем, – негромко ответил Ник.

Шутка прозвучала неожиданно и очень кстати. Анни посмотрела на его покрытое синяками лицо, на глаза, столько повидавшие. Логика подсказывала ей держаться от него подальше, но соблазн почувствовать что-то другое, кроме неуверенности и недовольства собой, был слишком велик. Ник обладал властью на время изгонять эти чувства, он мог заставить Анни не ощущать ничего, кроме страсти и яростного желания. Короткая интерлюдия забвения и одержимости.

Одержимость не казалась столь привлекательной, если учитывать, куда она привела Фуркейда. Но чего же все-таки боялась Анни – одержимости, Фуркейда или самой себя?

Она буквально заставила себя подойти к доске с фотографиями с места преступления и посмотреть на то, что осталось от Памелы Бишон. Ее пронизало отвращение, отрезвляющее, словно холодный душ.

Могли такое сотворить Стоукс? И был ли у него мотив? Линдсей Фолкнер говорила, что он флиртовал с Памелой, а Донни ревновал. Но она ни словом не упомянула о том, что Памеле это внимание не нравилось. Если Памела отвергала его, потому что боялась мести Донни, то Стоукс прекрасно мог дождаться, пока женщина получит развод. Но Чез Стоукс не из терпеливых, и он никогда не отличался рассудительностью. Мог ли он переступить черту в приступе слепой ярости?

Самой Анни это казалось неубедительным. Может быть, она обратила внимание на Стоукса только потому, что он действовал ей на нервы, или потому, что знала, что он ленивый полицейский.

А способен ли на такое зверство Донни? Анни сразу представила его в кабинете при мягком свете лампы. В приступе гнева, когда ревность довела его до края, мог ли этот симпатяга буквально выпотрошить мать собственного ребенка?

Донни Бишон пил в вечер убийства, а спиртное выпускает на свободу самые низменные пороки. Но дойти до такой степени жестокости?

– Ты в деле с самого начала, – обратилась она к Нику. – Тебе когда-нибудь приходила в голову мысль, что это дело рук Донни?

Фуркейд встал с ней рядом.

– Я никогда не мог поверить, что у него хватит на это духу. Может быть, у него был мотив… Но все остальное… Нет, я никогда в это не верил. – Ник достал из пачки сигарету и крутил ее в пальцах. – Я говорил с барменом из «Буду Лаундж», обслуживавшим Донни в тот вечер. Он клянется, что Донни здорово перебрал.

– Я читала его показания. Но это было в пятницу вечером, – напомнила Анни, – во время наплыва посетителей. Мог ли бармен с уверенностью сказать, что Донни выпил все, что заказал? А если он и выпил все, то откуда нам известно, что он не пошел в туалет и не сунул два пальца в рот? Если он способен сотворить такое с женщиной, то у него хватит ума создать себе алиби.

– Вот здесь-то ты, милая, как раз и ошибаешься. У Донни совсем нет ума, – заметил Ник. – Он больше говорит, чем делает, и всегда совершает промахи. Невозможно, чтобы Донни Бишон совершил такое преступление и нигде не облажался. Отпечатки пальцев, волокна ткани, частички кожи под ее ногтями, сперма, хоть что-нибудь, но он бы оставил. А на месте этого преступления мы практически ничего не нашли. Бишон дал согласие на обыск своего городского дома, и там по нулям. Никаких кровавых пятен на одежде, никаких кровавых следов в гараже, нигде в доме не оказалось даже пятнышка крови.

– А как насчет его вероятной связи с Маркотом и связи Маркота с Ди Монти?

– Это не преступление мафии, – ответил Ник. – Когда мафия хочет кого-нибудь убрать, то они просто вывозят человека на болота и там приканчивают. К телу прикрепляют восемь фунтов железной цепи и бросают в воду. Ни один мафиози не станет держать на службе такого психопата, как тот, что убил Памелу Бишон. Такого рода убийцы непредсказуемы, из-за них рискуют все. Я говорил это с самого начала и повторю сейчас – это преступление одиночки.

Анни отвернулась от фотографий и потерла лицо руками:

– У меня мозги уже расплавились.

– Туанетта, не забывай о Ренаре только потому, что ты подозреваешь другого. Он звонит тебе, посылает подарки. Точно так же архитектор вел себя с Памелой. Оставь Донни и Маркота мне, а сама сосредоточься на Ренаре. Ты поймала его на крючок, малышка. Теперь вытаскивай.

«А что потом?» – подумала Анни, но вслух этого вопроса не задала. Она просто позволила тишине повиснуть между ними, ей было слишком жарко, и она слишком устала, чтобы продолжать. На верхнем этаже дома было душно, неожиданно жаркий день нагрел крышу. Вентиляторы под потолком только гоняли теплый воздух туда-сюда.

– Ну что, достаточно на сегодня? – поинтересовался Ник. Он поднес сигарету к губам, потом передумал закуривать и положил ее на стол рядом с пачкой. – Оставайся на ночь, – предложил он. И излучаемая им энергия сразу стала сексуальной, как будто Ник повернул выключатель. Анни почувствовала прикосновение этой ауры к коже, ощутила, как ее собственное тело завибрировало в ответ.

– Я не могу, – негромко ответила она. – В связи с последними событиями Сэм и Фаншон беспокоятся. Я должна быть дома.

– Тогда задержись ненадолго. – Ник приподнял ее подбородок. – Я хочу тебя, Туанетта, – прошептал он, наклоняя голову.

– Как бы мне хотелось, чтобы все было так просто.

– Нет, тебе этого не хочется. Потому что если бы это был только секс, ты бы почувствовала себя обманутой, грязной, использованной. А этого ты не хочешь.

– А что же это тогда, если не просто секс? – спросила Анни, удивленная его намеком на нечто большее. Фуркейд всегда казался ей мужчиной, который стремится к необременительным отношениям с противоположным полом.

С задумчивым выражением Ник провел пальцем по щеке Анни.

– Это то, что есть, – негромко ответил он, накрывая ее губы своими. – Останься, и мы рассмотрим возможные варианты.

Его язык проник в ее рот, и Анни сразу же отреагировала на эту ласку.

– Я хочу тебя, – прошептал он, лаская ее спину. – Ведь и ты хочешь меня? Не бойся этого, Туанетта. Ты можешь спуститься глубже вместе со мной.

Глубже. В черную воду, в неизведанное. Утонешь или выплывешь. Анни вспомнила, как Эй-Джей обвинил ее в том, что она отталкивает его потому, что он слишком хорошо ее знает. А Ник говорил, что она плохо знает себя и боится того, что может скрываться в глубине ее души. Фуркейд увлекает ее за собой. Или она вытащит его наверх, или он утянет ее за собой в свою темноту так глубоко, что Анни утонет.

Ник ждал и молчал. Спокойный и собранный, словно сжатый кулак.

– Хорошо, я останусь ненадолго, – сдалась Анни.

Он поднял ее на руки и понес к кровати. Они торопливо раздевали друг друга, их пальцы спешили, спотыкались на пуговицах. На них действовала жара в комнате. Кожа стала влажной от желания. Их тела касались друг друга, горячие и влажные, плоть к плоти, мужчина к женщине. Его руки исследовали ее тело – мягкую полноту груди, острый кончик соска, влажное тепло лона. Она касалась его рельефных мускулов, густых темных волос на груди, мощного члена, гладкого и твердого, как мраморная колонна.