Знал бы прикуп - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Барбакару cтр.№ 40

«Не терпится же», — думал о посетителях, расстроившись тому, что ожидание продолжилось.

Чего хотел — я и сам не знал. Уж во всяком случае, не допрашивать.

Хотя вопросы одолевали.

В фильмах врачи имеют манеру предупреждать сыщиков, жаждущих допросить больного: «В вашем распоряжении десять минут».

Эти нетерпеливые посетители бессовестно проторчали в палате больше часа. и никто их не торопил. Наконец вышли. Зыркнув сосредоточенными взглядами на меня, зашагали к выходу.

В палате было прохладно, тихо и неуютно. Единственная, похожая на инквизиторское ложе. кровать стояла в центре, изголовьем к окну.

Я. глядя во все глаза на обмотанную сферу с прорезями для носа и губ, приблизился к ложу, присел на стул.

Догадывался, что удалившаяся парочка вряд ли битый час проторчала здесь, всего лишь сочувственно разглядывая потерпевшую. Пациентка, конечно же, слышала и могла говорить.

— Привет. — сказал я.

— Привет. — просто отозвалась она. И спросила: — Ты один?

Слышно ее было вполне сносно. Не хуже, чем тогда, ночью.

Я кивнул. Спохватившись, ответил:

— Один.

Мы помолчали. Что говорить, я не знал. Спросил:

— Как тебе там?

— Темно.

— Больно?

— Уже не так.

Снова затихли. Я подумал, что мы с ней не умеем разговаривать ни о чем. Ни разу не пробовали, и учиться этому теперь было поздно.

Похоже, и она считала так же, потому что сказала:

— Запиши номер сейфа и код.

— Запомню.

— Нет. запиши. — Она продиктовала шесть цифр. Две и через паузу еще четыре.

Я записал их на полях долларовой купюры. Спросил:

— Камера хранения?

— Платный сейф в банке. Там пленка.

Мы опять помолчали. Я не решался спрашивать. Она начала сама:

— Ты был прав. Это надо уметь…

— Как они тебя нашли?

— Не знаю. Я оставила записку на лобовом стекле их машины. Написала номер счета, на который он должен перевести деньги, и предупредила, что пленка в надежном месте.

— Когда это было?

— Ночью. А утром к открытию поехала в банк. И там он меня нашел.

— Кто?

— Напарник. Я сдала пленку на хранение, собиралась выйти, но увидела машину. Мне показалось, что он не знает, что я уже в банке. Но он ждал, когда я приду.

— Зачем тебе нужен был банк?

— Думала, будет надежней. И Тренер говорил, что, если бы тот дурак спрятал фотографии в сейфе банка, пришлось бы заплатить.

— Потому тебя и вычислил, — сообщил я.

— Но банков много.

— Вещи на хранение в городе берет только один. Небось видела рекламу на Малой Арнаутской?

— Да, — ответила она после паузы.

— И он ее видел.

Я спохватился:

— Ты — как? Менты час донимали, теперь — я.

— Ничего. Лучше разговаривать, чем молчать в темноте.

— Какой счет ты им дала? — спросил я.

— Как какой?… — Она не произнесла: «Бориса». Но удивилась, как мог этого не понять.

— Мне звонила из банка?

— Хотела позвонить из банка, но там телефон был занят. Из вестибюля следила за машиной и поняла, что напарник — один. Он выходил и ставил ее на сигнализацию. — Она рассказывала спокойно, не спеша, время от времени делая паузы. — Потом увидела, что машины уже нет. Подумала: уехал. Подождала немного и вышла. Пошла до сквера, гляжу: машина — рядом. Я сразу к людям. Там были женщины с детьми. И одна — с мобильником. Крутая такая мамаша, вся в бриликах. Я увидела, что этот ублюдок звонит. Поняла, что Тренеру. Попросила мобильник у женщины и позвонила тебе…

— Почему не в милицию?

— Не хотела, чтобы его взяли.

Ну, конечно же… Она до конца рассчитывала, что получит деньги.

— Он приехал намного раньше меня?

— Не намного. Стал требовать пленку. Я уперлась, что ничего не знаю. Но он предупредил, что… — она осеклась, — сделает… это. А потом, если все равно не отдам, — убьет.

Мы оба долго молчали.

— Я буду страшной? — спросила вдруг она.

— Нет, — ответил я, как мог, деловито. — Все можно исправить.

— Я не хочу быть такой, как он.

— Что ты несешь?

— Если отдать пленку милиции, это поможет Борису?

— Он выкрутится. — сказал я. — Зря переживала.

— Он спрашивал обо мне?

Я не успел ответить. Дверь распахнулась, в проеме возник здоровенный строгий тип, больше похожий на вышибалу, чем на медика. Если бы не белый халат, я бы решил, что он из одного выводка с теми двумя, что уже побывали здесь.

— Больной перенапрягаться вредно, — поведал он. — Приходите завтра.

Я встал. Пожал вытянутую поверх одеяла бледную руку. Пошел к двери.

— Погоди. — сказала она мне в спину.

Я виновато глянул на здоровяка, вернулся к ложу.

— Ты здесь? — спросила она неожиданно тихо.

— Здесь. — Я наклонился к забинтованной сфере.

Она сделала короткую паузу и выдала:

— Твоя Ольга — ни при чем.

Я вздрогнул. Глупо поглядел почему-то на ожидающего в дверях вышибалу и сглотнул.

— Она ничего не знала. Это я подговорила Гошу…

— Зачем?

— Чтобы ты искал деньги.

Несколько кварталов по Мясоедовской я прошел пешком. Бывает, упившиеся оправдываются: голова ясная, а ноги не несут. У меня было наоборот. Ноги несли, но в голове плыл туман. Причем, как и положено туману, накатывал клочками. То сгущаясь, то разряжаясь.

Я то хмелел от мысли, что все мои подозрения насчет Ольги оказались бредом, то трезвел от угрызений совести: как мог подозревать ее. Почему-то больше всего коробило сейчас не воспоминание о гуманитарной измене. Муторнее было от другой картинки. В ней Ольга, не дождавшись привычного поцелуя, по-детски растерянно смотрела мне вслед. Тогда она еще не знала, что здорова.

Вспоминая об этом, хмуро шипел:

— Гад…

И вновь возвращался к тому. что она у меня есть.

Осознание того. что мы с Ольгой разбогатели, пока не беспокоило. В тумане ему не удавалось развернуться.

Уйма вопросов потихоньку начинала донимать меня. Где были тогда деньги? Как Ольга восприняла допросы? Где она сейчас? Но больше всего я жалел, что пропустил тот момент, когда она узнала, что здорова.