Внутренний порок - читать онлайн книгу. Автор: Томас Пинчон cтр.№ 40

На экране вдруг начался кромешный ад. Хотя звука не было, Док его слышал. Ну как бы. В кадре всё запрыгало, словно Фарли старался переместиться в какое-нибудь укрытие. Старая его камера «Белл-и-Хауэлл» работала на стофутовых катушках плёнки, затем приходила пора менять бобину, и в кадре всё начинало мелькать. Кроме того, у неё имелась трехобъективная турель с длиннофокусным, обычным и широкоугольным объективами, которые можно было вращать по необходимости перед обтюратором, часто — во время самой съёмки.

А снималось — едва ль не слишком уж чисто, — как один боец в маске пристреливает Глена Муштарда. Вот он, денежный кадр — Глен без оружия, передвигается, как-то по-тюремному припадая и стараясь выглядеть опасным, а видно лишь, как им завладел страх и до чего ему не хочется умирать. Свет не защищал его, как он иногда оберегает актёров в кино, к чему привыкли кинозрители. То был не студийный свет — одно лишь неразборчивое солнце Л.А., но оно как-то выделяло Глена, отъединяло его — как того, кого не пощадят. Боец привык обращаться со стрелковым оружием, эдак исправно делают коммандос на полигоне, — без рисовки, без криков и оскорблений, без выстрелов от бедра: он не спешил, заметно было, как он следит за дыханием, целясь в Глена, ведя его стволом, сбивая его безмолвными очередями из трёх выстрелов, хотя столько раз стрелять было и не нужно.

— А что в твоей лаборатории? — спросил Док, только чтобы сказать хоть что-то. — Они вообще смотрят то, что проявляют?

— Маловероятно, — ответил Фарли, — они ко мне уже привыкли, думают, я чокнутый.

— А лишний оттиск сделать могут? Может, кадр-другой увеличить? Мне интересно, что под этими масками.

— Разрешение к чертям пойдёт, — пожал плечами Фарли, — но попробовать, наверно, можно.

* * *

Где-то в обед на следующий день зазвякал телефон «Принцесса».

— Срань господня, ése, ты настоящий.

— По крайней мере, один день в неделю. Должно быть, вам повезло. Кто это?

— Он уже меня забыл. Sinvergüenza [36] , как сказала бы моя бабушка.

— Вопрос с подковыркой, Лус, как у тебя дела, mi amor?

— Странно ты флиртуешь.

— Сегодня у тебя выходной, надеюсь.

Невдалеке от конторы, вообще-то и пешком дойти можно, располагался небольшой бывший квартал, все дома в котором обрекались на расширение аэропорта, вероятно, существовавшего лишь как некая бюрократическая фантазия. Квартал был пуст, но не вполне заброшен. Внутри снимались сомнительные кинофильмы. Изготовлялись тайники для оружия и наркотиков. Мексы-мотоциклисты украдкой приезжали на полуденные свидания с молодыми англо-администраторами в не облагаемых налогами паричках, что в своём дайнеловом плетенье ещё хранили запахи обеденных перерывов в городских барах. Торчки втыкали в самолёты всего в паре дюймов у них над головами, а особо несчастные обитатели местностей от ПВ [37] до мыса Дьюм ходили сюда разведывать удобные места для сведения счётов с жизнью.

Лус появилась в красном «СС396», который, по её уверениям, позаимствовала у брата, хотя Доку показалось, что где-то в подтексте он заподозрил наличие мол-чела. На ней были обрезанные джинсы, пастушьи сапоги и крохотная маечка под цвет машины.

Они отыскали пустое здание и зашли. Лус купила бутылку «Куэрво». В доме лежал двуспальный матрас, прожжённый сигаретами, напольный телевизор с отделкой «французская провинция» и выбитым ногой экраном, несколько пустых пятигаллонных канистр из-под шовного герметика, которые тут использовали под мебель.

— В газетах я вижу, Мики ещё не нашли.

— Теперь даже ФБР уже не приходит, Рангоут снова отвалил в пустыню, а мы со Слоун — мы стали очень близки.

— Это, э-э, насколько же близко?

— Та кровать внизу, на которой Мики меня никогда не еб? Она теперь наша.

— Угм…

— На что же это я тут смотрю?

— Да ладно тебе, интересная же мыслишка, нет, вы вдвоём…

— Ох, мужики и эти лесбийские штучки… Устраивайся-ка поудобнее вот тут — нет, я в смысле вон там, — и я тебе расскажу все подробности.

Каждую пару минут грохотали пассажирские реактивные самолёты. Дом трясся. Иногда Лус кратко раздвигала ноги, и Доку казалось, что шины шасси катятся прямо по крыше. Чем громче, тем больше Лус возбуждалась.

— Что будет, если какой-нибудь снизится немножко чересчур? Мы тогда погибнем, да? — Она схватила его волосы в обе горсти и оттолкнула его лицо от пизды. — Что такое, ебала, ты меня не слышишь?

Что бы ни собирался он ответить, это всё равно бы затопило очередным оглушающим подлётом, да и Лус всё равно хотелось только ебаться, чем они и занялись, а немного погодя раскурили косяк, и она заговорила о Слоун.

— Эти английские цыпы, они до Калифаса доезжают и не знают, как себя вести. Видят всех этих людей, чувак, столько денег и недвижимости, и ни у одной нет ни малейшего, что со всем этим делать. Первым делом мы перебираемся через границу — и все слышат: esta gente no sabe nada [38] . Вот и у Слоун обида накопилась. Как найдёт кусок денег, сразу — хвать его, думает, ей положено. Для Рангоута-то всегда чуть иначе: не ему полагается, а лишь бы какому другому ослу не достался.

— В хитром домике это любят называть «воровство».

— Эти — могут. Слоун предпочитает «перемещение».

— Так что там было — они с Рангоутом доили Мики, выставляли его клиентам двойные счета, подрядчиков разводили или что?

Лус пожала плечами.

— Не моё дело.

— Они всё время что — по масти работали или всё же иногда еблись?

— Рангоут говорил, дело не в том, что ему её достаётся ебать, а в том, что Мики не достаётся.

— Ага. А что у Рангоута против её мужа?

— Ничего. Они с ним старые compinches [39] . Рангоут бы ни за что и близко к пизде Слоун не подъехал, если б Мики его не поощрял.

— Мики урнинг?

— Мики с другими тётками ёбся. Ему просто хотелось, чтобы Слоун тоже развлекалась. Они с Рангоутом вместе разрабатывали всякие проекты, Рангоут сидел дома, когда Мики бывал в городе, не мог сдержаться и не подрочить, когда Слоун заходила в комнату, у Мики выбор вроде как сам собой сложился — свести её с… ну и обычные коммерческие доводы: большой хуй, молодой, достаточно бедный, чтоб на поводке держать. Слоун, конечно, поначалу не сильно возбудилась, очень ей нравится быть Мики за что-нибудь должной.

— Но…