Элианна, подарок Бога - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 6

Но вот, собственно, и все, что я тут имею вместо «романа века», однако всех этих заработков едва хватает на мою половину месячной квартплаты, а потому никакой мебели в нашей квартире нет. В пустой гостиной стоят только диван и телевизор с мусорной свалки, а в спальнях на стенах, на гвоздях висит наша одежда и на полу — все те же матрасы. Даже тумбочку под свою «Эрику» я приволок сюда с улицы во время Christmas, когда американцы выбрасывают старую мебель.

Да, скажу вам, как на духу, не ради вашего сочувствия, а просто как факт: я утонул в этой Америке, я дошел до дна и захлебнулся полной безнадегой своего никчемного существования. Привести сюда, на этот матрас, китаянку с фигурой Стефании Сандрелли? Хотя я и числился президентом Культурного центра творческой интеллигенции, но, как сказал Дэвид Харрис, с которым я познакомлю вас чуть позже, на самом деле я был тут просто «слепым поводырем слепых». А это только в России женщины обожают нищих литературных гениев и художников-алкашей…

Сунув молоко и мед в холодильник, где во избежание мышей и тараканов мы с Мишей держим все продукты, включая хлеб и овсянку, я достал с нижней полки кастрюлю со вчерашней гречневой кашей, включил газовую конфорку и плеснул на сковородку чуток подсолнечного масла. Потом, решив проветрить квартиру, двумя руками поднял тугую оконную раму, и в комнату тут же хлынул уличный шум и рев соседнего моста Джорджа Вашингтона через Гудзон. Собственно, из-за этого круглосуточного рева мы и смогли снять эту квартиру — до нас она чуть ли не полгода стояла пустая, никто и даром не хотел жить в таком шуме. Но говорят, что на фронте люди и к бомбежкам привыкали…

Тут послышался поворот ключа в двери, и тяжелым медвежьим шагом на кухню ввалился Миша.

— Будешь гречку? — спросил я у него.

— Нет, я сыт. — Он закурил «Мальборо» и выдохнул дым в открытое окно. Потом повернулся ко мне: — Слушай ты, писатель! Помоги написать Гале поздравление с днем рождения. Только чтоб красиво…

— Ну-у, я не знаю, какой у вас стиль переписки, — сказал я лукаво.

Переписка — активная и регулярная — действительно была, письма из СССР приходили два раза в неделю, а то и чаще. Причем шли эти письма в США кружным путем: Галя посылала их из Минска в Кишинев своей подруге, а та отправляла сюда — уже как бы не от Гали, а от своего имени и со своим обратным адресом — кишиневским. И Миша отвечал тоже по кишиневскому адресу. Таким образом, бдительное белорусское КГБ, как считал Миша, не могло засечь Галину переписку с эмигрантом, и ничто не могло помешать ей, ударнице труда и комсомольской активистке, получить разрешение на туристическую поездку в какую-нибудь капстрану или хотя бы в Югославию.

Получив Галино письмо, Миша убегал в свою комнату, читал его там и перечитывал, танцевал с ним, на ночь клал под подушку, а рано утром, заглатывая на кухне чай с хлебом, снова перечитывал это письмо и — просветленный — убегал на работу. Мне этих писем он не показывал, только изредка цитировал короткие намеки на то, что «с отпуском еще неясно, все время откладывается», то есть Галина туристическая поездка все откладывалась, но, значит, все-таки не отменялась!

— Какой стиль? — сказал он теперь. — Обыкновенный стиль. Можешь посмотреть… — и ушел в свою комнату, но тут же вернулся с пачкой Галиных писем, аккуратно перевязанных голубой ленточкой.

Я взял наугад несколько листков и… обомлел! Боже мой, чего там только не было! Целующиеся голубки, которые летели друг к другу из разных углов письма! Всяческие «жду ответа, как соловей лета» и «лучше вспомнить и взглянуть, чем взглянуть и вспомнить!». И каждое письмо начиналось со слов: «Дорогой мой, ненаглядный голубок Мишенька! Целыми днями и ночами я все думаю о тебе — как ты там? сыт ли? обут ли? одет ли? А когда приходит твое письмо — это солнышко в мое окошко стучит…»

Читая эту высокую лирику, я устыдился своей похотливой связи с китайской продавщицей, доел гречневую кашу и ушел в свою комнату сочинять поздравление Гале с днем рождения. Конечно, я ориентировался при этом на сонеты Петрарки к Лауре и «Песнь песней» царя Соломона, но думаю, что даже с их помощью я не достиг такой голубиной нежности, какая была в письмах русской девушки Гали к простому эмигранту Мише Кацману.

Можете проверить: моя статья «ГОВОРИТ И ПОКАЗЫВАЕТ НЬЮ-ЙОРК» появилась в «Новом русском слове» в среду, 14 мая 1980 года. А уже 29 мая я продолжил обольщать читателей статьей «ТV ПО-РУССКИ: ПОТОК ВОПРОСОВ». «В Одессе за подобное радостное сообщение обычно говорили «Уже спасибо!» — цитировал я из писем, хлынувших в наш новый офис на двадцать первом этаже престижного небоскреба на Пятой авеню. — «Мечтаю попасть в число счастливчиков — первых 2000 подписчиков и слушателей вашей радиостанции». «Для моих родителей это вообще вопрос жизни и смерти». «В нашем пожилом возрасте освоить английский язык невозможно. А потому просим включить нас в двухтысячный список. С благодарностью, бывший политзаключенный в СССР с 1935 по 1956 год».

В эти дни Калифорнию трясло землетрясение силой 6,1 балла. По всей Америке бары и магазины бойкотировали советскую водку «Столичная» в знак протеста против вторжения СССР в Афганистан. «Бритиш Петролеум», «Галф Оил» и еще четырнадцать крупнейших нефтяных компаний объявили бойкот Катару в связи с повышением цен на нефть до тридцати восьми долларов за баррель. В Москве повторно арестовали украинского диссидента и поэта Василя Стуся, только что отсидевшего восемь лет за антисоветскую пропаганду. В Нью-Йорке сбежавший из Ирана шах Моххамед Реза Пехлеви лег в больницу. В Израиле Менахим Бегин назначил Ицхака Шамира министром обороны. На республиканских праймериз Рональд Рейган получил больше тысячи голосов и обеспечил себе победу на предстоящих Национальных выборах республиканской партии. А в Манхэттене по адресу 501 Fifth Avenue была зарегистрирована компания WWCS — World Wide Communication Service Inc. (Всемирный Коммуникационный сервис), предложившая эмигрантам из СССР подписку на русское радио и синхронный перевод американского телевидения всего за двадцать баксов в месяц (плюс сорок долларов за установку радиоприемника)!

Понятно, что это событие потрясло русскую колонию Нью-Йорка, Нью-Джерси и Пенсильвании сильней, чем калифорнийское землетрясение, победа республиканца Рональда Рейгана над республиканцем Джорджем Бушем и исчезновение советской водки из магазинов. Лиля и Мэри Перловы — две юные активистки нашего Культурного центра, а теперь секретари компании WWCS — не успевали открывать конверты с чеками. Поскольку в своей статье я упомянул, что первые две тысячи подписчиков из Бруклина и Квинса получат этот сервис в первую очередь, письма с чеками приходили буквально мешками, причем дважды в день, в 9 утра и в 3 часа дня, — так тогда, при Картере и экономическом кризисе, работала американская почта.

Палмер и Карганов — президент и председатель WWCS — клали эти чеки на банковский счет своей новой компании и чуть ли не каждый день приглашали главного редактора будущей радиостанции, то бишь меня, на свои домашние обеды и вечеринки. А когда пришел двухтысячный чек на шестьдесят долларов, то есть когда мои статьи собрали им сто двадцать тысяч… Нет, только не подумайте, что они сбежали с этими деньгами. Ничего подобного! Мы все — я, Чурайс, Лиля и Мэри Перловы и красавица Аня Палмер, главный бухгалтер WWCS (и жена Марка Палмера), — получили свои первые, в белых конвертах бонусы и даже визитные карточки!