Элианна, подарок Бога - читать онлайн книгу. Автор: Эдуард Тополь cтр.№ 22

Короче говоря, к восьмидесятому году в районе Большого Брайтона жили уже пятьдесят тысяч советских эмигрантов, которых американцы называли русскими. Интересно, что в СССР никто нас русскими не считал, а называли жидами или, в лучшем случае, евреями, а вот в Америке мы сразу стали русскими, поскольку для американцев русскими были все, кто приехал из России, даже грузины и якуты. Мы вкалывали с утра до ночи за три и даже за два доллара в час и учили английский в сабвее по дороге на работу. Мы очистили Брайтон от бандитов и наркоманов, открыли тут свои рестораны — «Одесса», «Приморский» и «Садко», продовольственные магазины «Националь» и «Белая акация» и даже русский книжный магазин «Черное море»!

Но все это никак не объясняет, почему Брайтон называется Little Russia. На Ист-энде живет сто тысяч немцев, но там нет никакой Little Germany. А в Квинсе, в «Астории» живут пятьдесят тысяч украинцев, но и у них нет никакой Little Ukraine. Как же случилось, что у русских есть в Нью-Йорке своя «Маленькая Россия»?

Конец титров, рассказываю как свидетель…

* * *

Любка Гусь любила это дело. Ну, вы знаете, что я имею в виду. Она могла средь бела дня войти в крошечный кабинет своего мужа Иосифа, стать перед ним на колени, лихим жестом расстегнуть его поясной ремень и… Ну, вы понимаете…

При этом ей было совершенно до лампочки, что Йося говорит по телефону со своими партнерами по бизнесу Тарасом Бураком и Вахтангом Рисадзе, ест свою любимую пиццу Tomato Pie или смотрит по телевизору репортаж про очередное ограбление банка в Манхэттене итальянскими мафиози. Любка любила это дело и выполняла его так виртуозно, что даже семь лет супружества не смогли притупить Йосино наслаждение этим божественным процессом.

Тут нужно сказать, что Любка была необыкновенно красива — двадцатипятилетняя богиня с шальными голубыми глазами, стройной фигурой, увесистым бюстом, низким эротичным сопрано, упругими ягодицами и длинными ногами прирожденной танцовщицы. Что еще нужно мужику в сорок лет?

Но, похоже, нам, мужикам, всегда мало того, что мы имеем. Об этом еще Исаак Башевис-Зингер написал во всех своих романах, за что и получил Нобелевскую премию. Но я хотя и не лауреат никаких премий, а должен его поправить. Дело не столько в мужской жадности до баб, сколько в жадности баб до успешных и удачливых мужчин. Во всяком случае, пока Йося Гусь водил такси по Нью-Йорку, ни одна пассажирка им не интересовалась. А вот как только он стал хозяином крупного бизнеса…

Впрочем, не будем забегать вперед. Потому что в тот день, с которого начинается наша история, Любка перед самым завершением сакрального акта вдруг прервала свое волшебство, встала и, усмехнувшись, влепила мужу оглушительную пощечину.

Йося распахнул рот от изумления и оторопел.

— Остальное пусть тебе эта филиппинская сука дососет! — сказала Любка, повернулась на своих длиннющих ногах и, демонстративно покачивая налитыми, как флоридские апельсины, ягодицами, вышла из кабинета, не забыв, конечно, хлопнуть дверью.

А Йося — крупный сорокалетний мужик — оглушенно сидел в своем кресле. Потом, шумно выдохнув, дотянулся рукой до графина с водой и вылил его содержимое на свой пах.

— С-с-сука! — сказал он, поглядев вслед ушедшей жене.

* * *

Тут самое время пояснить, что Йося Гусь, хозяин Big Machines Co., строил первый на Брайтоне ресторан-кабаре «Распутин» — огромный четырехэтажный куб с мраморным вестибюлем, двумя залами, современной кухней, шикарными туалетами, биллиардной, сигарной гостиной, репетиционным холлом, гримерками для артистов, детской игровой комнатой и подвалами с гигантскими холодильниками для продуктов и хранилищем для лучших итальянских, французских и аргентинских вин.

Стройка шла к концу, не за горами было торжественное открытие, а потому Йося уже набирал будущих официанток, и, понятное дело, в пору, когда страна задыхалась от картеровской инфляции и безработицы, выбор у Йоси был практически безбрежный — от сдобных «щирых» украинок до миниатюрных японок и стройных бронзовых филиппинок. Одна из этих филиппинских Венер — Мария — слишком часто проходила инструктаж в Йосином кабинете…

* * *

В полдень, прокатив по многолюдной Брайтон-Бич авеню мимо магазинов с русскими вывесками «ГАСТРОНОМ», «ОБУВЬ», «МЕБЕЛЬ», «АПТЕКА» и т. п., к Йосе прибыли необычные посетители — два итальянца в дорогих костюмах небесной голубизны, кремовых рубашках и шелковых галстуках с золотыми булавками. Миновав дюжину бетономешалок, землеройных снарядов и экскаваторов, превращавших пустырь вокруг «Распутина» в сказочный сад, они лихо припарковали свой бежевый «Бьюик» последней модели и, даже не закрыв его, поднялись в кабинет Иосифа Гуся. Там они вежливо представились инспекторами Городского департамента архитектуры, в сопровождении Иосифа осмотрели всю стройку и сфотографировали залы, почти готовые к открытию, а также репетиционную, где Любка репетировала с двадцатью танцовщицами будущего кордебалета. При этом, увидев итальянцев, Любка врубила музыку погромче и, мстительно поглядывая на мужа, продемонстрировала гостям не только свой кордебалет, но и свои личные танцевально-обольстительные таланты. Конечно, сраженные Любкиной красотой, итальянцы задержались в репетиционной куда дольше, чем нужно для архитектурной инспекции…

* * *

А еще через два дня, когда четыре фуры Transit Continental Co. доставили в «Распутин» итальянскую мебель и грузчики разгружали ее у входа в ресторан, сюда же подкатили черный джип «чероки» и бронированный серебристый «роллс-ройс». Из джипа выскочили четверо дюжих охранников, а из «роллс-ройса» вышел сам «тифлоновый» дон Сильвио Маретти, «крестный отец» одного из четырех Семейств нью-йоркской итальянской мафии.

Слава богу, Иосиф был в это время неподалеку — в спортивном магазине «Олимпия» на Брайтон-Бич-авеню он покупал у Беллы Паркес, бывшей олимпийской чемпионки, велосипед своему шестилетнему сыну Марику. Увидев столь высокого гостя, Иосиф оставил Белле сына и подошел к «Распутину». Дон Сильвио попросил Йосю показать ему будущий ресторан-кабаре, спросил, где тут будет потайной зал или хотя бы комната для казино, и, конечно, задержался, как и предыдущие посетители, в репетиционном холле на прогоне главного танцевального номера кордебалета во главе с бесподобной Любой Гусь, обольстительной, как Мэрилин Монро и Лайза Минелли вместе взятые. При этом Любка сделала вид, будто понятия не имеет, что это за гость у ее мужа, и даже ни на минуту не остановила репетицию, чтобы Йося представил ее дону Сильвио. Зато ноги поднимала в танце выше головы…

Тут мне пора представить Любку подробнее. Нет, не только ее спелые женские прелести — на это у меня все равно не хватит эпитетов, а ее замечательную биографию. Рожденная на Вятке в нищей Кировской области, в городе с примечательным названием Советск (там на пустом и пыльном «Советском колхозном рынке» две старухи торговали только жареными семечками, а на грязном и засранном «Советском конном дворе» всегда стояла одна-единственная понурая кляча), так вот, в этом пыльном и полуголодном Советске Любка с пяти лет залезала на ветвистую соседскую грушу и сидела там часами в надежде, что пролетающие по небу косяки перелетных гусей унесут ее, как в сказке «Гуси-лебеди», в какую-нибудь волшебную страну, где сказочные принцы, феи и Золушки кушают колбасу на завтрак, обед и ужин. В 1962-м Хрущев, приехав из Америки, приказал все вятские заливные луга засеять кукурузой и тем самым убил все местное животноводство, которым вятичи кормились испокон века и даже, до революции, конечно, экспортировали в Европу свои знаменитые вятские сыры и масло. Но теперь, спасаясь от голода, целые деревни снимались с веками насиженных мест и вместе со своими последними козами пешком уходили на Кубань. Худенькая или, точнее, тощая семилетняя Любка проделала этот путь частью пешком, а частью на плечах своего отца. Зато на Кубани Любка расцвела! К пятнадцати годам она своими формами могла бы составить конкуренцию Элине Быстрицкой в «Тихом Доне» или Татьяне Дорониной в «Три тополя на Плющихе».