Мания расследования - читать онлайн книгу. Автор: Елена Топильская cтр.№ 28

Я вздохнула. И Кораблев меня не понимал. И Кораблев не видел ничего страшного в том, что кому-то подкинут фальшивый компромат и состряпают на него липовое дело. Подумаешь, вор, а тем паче убийца должен сидеть в тюрьме.

Надо попробовать поговорить с Кораблевым на понятном ему языке.

— Леня, — сказала я проникновенно, — мне же надо ему предложить что-то в обмен на информацию. Он мне обещал кое-что подсветить по Нагорному и по Карасеву.

Кораблев недоверчиво посмотрел на меня, а потом картинно рассмеялся.

— И вы что, поверили? — спросил он, отсмеявшись. — Вы решили, что Барракуду завербовали? И он теперь раз в неделю будет приходить с донесениями? Он хоть что-то полезное вам сообщил?

— Сообщил, — кивнула я.

— И что же?

— Сообщил, что Нагорный жив. И что это он его заказал.

— Уморили! — Кораблев опять засмеялся, но смех перешел в затяжной кашель. Откашлявшись, он продолжил:

— Может, он какие доказательства предоставил? Да я вам давеча тоже сказал, что Нагорный, возможно, живой. Причем я это сказал совершенно бесплатно. А вам не приходило в голову, что это Костик Нагорного замочил, а теперь вам внушает, что тот вовсе даже живее всех живых, а?

Кораблев сверлил меня глазами, и я вынуждена была признать, что такое вполне возможно. Насладившись моим унижением, Кораблев снисходительно бросил:

— Да бросьте вы, Мария Сергеевна, он вами, как ширмой, прикроется, а сам словечка лишнего не выдавит.

— В каком смысле прикроется? — забеспокоилась я.

— В каком, в каком! Прихватят его с пушкой, а он начнет к вам апеллировать — мол, я ж, говорил, меня заказали, вот и пушку подкинули. Авось, вы проникнетесь и начнете доказательства против него разваливать…

В таком духе мы продолжали беседовать еще некоторое время, так что, когда Кораблев ушел, настроение у меня испортилось еще больше. Но апатия уже покинула меня, я была полна жажды свершений.

Покрутившись в прокуратуре, я записалась в книгу учета ухода и поехала в морг — поговорить с экспертом, вскрывавшим труп жены Нагорного. Эксперт работал недавно, мне был незнаком, но родной муж обещал представить меня ему честь по чести.

Трясясь в маршрутке, я вспоминала распорядок дня Марины Нагорной до ее исчезновения; из дому она уехала в двенадцать, судя по показаниям консьержки в их парадной. На двенадцать тридцать она была записана к парикмахеру, и допрос мастера в деле тоже имелся. Мадам Нагорная явилась к куаферу вовремя, прибыв в салон красоты на своей «ауди» — охранник в салоне помогал ее парковать. И пробыла у парикмахера ровно час, сделав укладку. Перед уходом она записалась на следующий день к косметологу и на миостимуляцию, что косвенно свидетельствовало о том, что никаких непредвиденностей мадам не ждала. По времени получалось, что прямо из салона она отправилась в «Смарагд». Где же все-таки она была убита? И кем — неизвестным снайпером (попасть с расстояния в восемьдесят метров — хороший результат, даже для отличника боевой и политической подготовки)? И потом, мне не давало покоя то, что машина мадам Нагорной была внаглую использована для покушения на Карапуза.

Киллеры не могли не понимать, что и машину, и номер ее обязательно отметят охранники Карасева. Если таким образом хотели дать понять, что Нагорный на самом деле жив, и что это именно он организовал покушение, — значит, покушение готовили враги Нагорного, заинтересованные в том, чтобы бросить тень как раз на него. Но судя по той информации, которая имелась у оперативников, и которую я по, крупицам выудила у Бородинского, — более серьезных врагов, чем Барракуда, у Нагорного не имелось. А Костя, судя по информации из тех же источников, к Карапузу был привязан как к отцу, обязан был ему своим освобождением, и застрелить его никак не мог. Да если еще принять во внимание старомодные принципы Бородинского: в женщин не стрелять, дружба — святое понятие, то концы с концами не сходились.

К тому же логично было бы предположить, что машину забрал тот, кто убил жену Нагорного. А сам Нагорный, все это утверждали в один голос, жену любил и убивать ее причин не имел. И уж совсем вряд ли заказал бы ее убийство Косте Бородинскому.

Так что к моменту прибытия в морг мозги у меня просто заплелись в косичку. И разговор с экспертом еще более эту косичку запутал.

Доктор Стеценко в наброшенном на плечи ватнике встречал меня у входа в бюро, видимо, высмотрев меня со своего третьего этажа. Он проводил меня в один из экспертных кабинетов, как и прочие, увешанный фотографиями разнообразных трупов и всякими смешными картинками. Самая смешная картинка висела над рабочим столом: сидящая за компьютером толстая мышь возит по коврику лысым замученным человечком.

На этого человечка был слегка похож и сам владелец кабинета; наверное, поэтому картинка и появилась у него над компьютером. Он любезно предложил мне чаю и подвинул ко мне заранее приготовленную копию заключения экспертизы по трупу Марины Нагорной. От чаю я отказалась, поставила доктора в известность о том, что заключение экспертизы мною читано-перечитано, и попросила его ответить на вопросы. Грустный доктор согласился, присел рядом, прямо на фоне забавной картинки с мышью, и все время смешил меня своим сходством с человечком на коврике.

Из беседы я вынесла следующее. Да, действительно, у Нагорной имелось огнестрельное ранение головы, причиненное с неблизкого расстояния, входная рана располагалась в лобной части, ранение слепое, пуля была извлечена из черепа при вскрытии и отправлена в Центральную пулегильзотеку; пуля калибра 5,6 миллиметров.

— К какому оружию такой калибр подходит? — уточнила я, разглядывая фотографию пули в приложении к копии заключения.

— К пистолету Марголина, например.

— А еще?

— К мелкокалиберной винтовке. ТОЗ-8 или ТОЗ-16.

— Скажите, а как вы дистанцию определили? — спросила я грустного доктора, решив, что поскольку его имя-отчество я не запомнила, он будет проходить у меня под этим кодовым названием.

Доктор склонился над заключением экспертизы, перелистав его, нашел таблицы с перечнем повреждающих факторов выстрела и забормотал что-то о распределении вокруг входного отверстия продуктов сгорания пороха — копоти и порошинок, о соотношении калибра ствола оружия и огнестрельного снаряда, и в конце концов сообщил:

— В общем, все перечисленные признаки дали мне дистанцию не менее восьмидесяти метров. Кроме того, установив дистанцию, я на макете выполнил визирование и установил, что в момент причинения ранения потерпевшая сидела, а раневой канал проходил спереди назад сверху вниз.

— Что?! — я собиралась попенять грустному доктору, что он не приложил к первому экземпляру заключения свои хитрые таблицы, а держал их у себя, пардон, под задницей, пока я не пришла и не спросила, но услышав про сидячую позу, забыла про свои претензии.

— Скажите, доктор, а как вы себе представляете момент выстрела? Где сидела потерпевшая, что ее сумели поразить с расстояния восемьдесят метров? — спросила я, переведя дух.