Ход с дамы пик - читать онлайн книгу. Автор: Елена Топильская cтр.№ 17

Отложив в сторону карту, я взялась за календарь и, отметив точками даты происшествий, сразу поняла, что меня так волновало. Убийства начались летом, первое происшествие — обнаружение трупа бомжихи на черной лестнице дома — случилось в последнее воскресенье августа. Соответственно, убили ее, если верить судмедэксперту, в последнюю субботу августа.

Убийство пожилой театральной художницы Софьи Марковны Базиковой произошло во вторую субботу сентября. И далее каждая суббота сентября оказалась помеченной мною черным кружочком. Третья суббота месяца — труп Анжелы Погосян; четвертая суббота месяца — Людмила Игоревна Иванова, убитая на третьем этаже, при выходе из лифта. Шестнадцатилетняя Рита Антоничева была убита через две недели, во вторую субботу октября.

Можно представить себе, что мы имеем дело с психически больным, чья мания обостряется именно по субботам. Тогда как объяснить, что две субботы оказались пропущенными? Пять случаев — это достаточно репрезентативное количество действий, чтобы судить о стойкой системе. Где же он был в первую субботу сентября? Как примерный отец, провожал ребенка в школу? Первое сентября было в среду. К субботе уже никто не праздновал новый учебный год. Можно, конечно, еще предположить, что первое убийство не относится к нашей серии, но что-то подсказывало мне, что и это убийство в серию входит. И где он был в первую субботу октября? Может, болезнь обостряется ко второй субботе? Чушь какая-то…

Нет, у меня напрашивалось более подходящее объяснение. Посмотрев на часы и убедившись, что полночь еще не наступила, а значит, приличия вполне позволяют следователю сделать телефонный звонок оперуполномоченному, я порылась в записной книжке и набрала номер рабочего телефона Синцова. Некоторая логика в этом была, учитывая, что Синцова, по слухам, бросила жена и ему дома делать нечего.

И логика меня не подвела. Синцов тут же снял трубку.

— Привет, Андрей, это Швецова, — сказала я.

— Привет, — отозвался он без всякого удивления, как будто я звонила ему в абсолютно урочное время.

— Читаю твою обзорную справку с карандашом в руках, — продолжила я.

— И что-то уже начитала интересное, раз звонишь, — с чисто милицейской проницательностью сказал он.

— Ага. Скажи, пожалуйста, ты хорошо проверил сводки? Ты уверен, что выбрал все интересующие нас случаи?

— Ну, с разумной долей вероятности, уверен. Убийства в парадных я все отобрал. Я, конечно, не исключаю, что где-нибудь в расселенном доме на лестнице еще лежит какая-то убиенная дама, но…

— Понятно. Я подъеду к тебе завтра с утра, приготовь мне все сводки по городу с середины августа, хорошо?

— А что ты там наковыряла?

— Понимаешь, — сказала я, — получается, что пропущены две субботы, в начале сентября и в начале октября. Первое известное нам убийство — в конце августа, потом — дырка, а потом опять убийства каждую субботу. В октябре — снова пропуск. Что наш клиент делает в первые субботы месяца?

— Что-что, — проворчал Синцов. Чувствовалось, что он не думал об этом и теперь раздосадован. — Может, он в командировку ездил? Или насморком болел?

— Может, — согласилась я. — Только на всякий случай, чтобы отбросить мою версию, давай еще раз проверим все происшествия в первую субботу сентября и, соответственно, в октябре. Вдруг мы что-то пропустили?

— Ценю твою деликатность, — пробормотал Синцов. — «Мы» — это звучит гордо. Приезжай. Хочешь, прямо сейчас проверим?

— Сейчас я не могу, у меня же ребенок на руках. А тебе что, делать больше нечего ночью?

— Нечего, — с готовностью подтвердил Синцов. — Приезжай, я хотя бы делом займусь.

— Завтра, — твердо сказала я. — Это мое последнее слово.

— Жаль, — вздохнул Синцов. Похоже, что ему и вправду было жаль.

* * *

Утром следующего дня я завтракала в главке. Выбегая из дому, чтобы забросить ребенка в школу, я вынуждена выбирать между едой и макияжем. Поскольку меня ждал Синцов, я не могла позволить себе выйти из дому ненакрашенной.

Пока я носилась по дому, мое самочувствие было на уровне, но спускаясь с Гошкой по лестнице, я то и дело охала, припадая на правую ногу.

— Ма, что случилось? У тебя что-то болит? — тут же поинтересовался мой заботливый сыночек.

— Коленка побаливает, наверное, старый ревматизм.

Но залезая в троллейбус и особенно вылезая из него, я не на шутку забеспокоилась. Слово «побаливает» было уже неприменимо. Коленка ныла и продолжала ныть даже при ходьбе. Я уже знала, какими словами меня встретит Горчаков в прокуратуре: «Я — старый солдат и не знаю слов любви…»

Именно этими словами меня приветствовал Синцов, когда я вошла к нему в кабинет.

— Что это с тобой, мать?

— Не обращай внимания, — отмахнулась я. — Бандитские пули.

— Ну-ка, сядь, — приказал Синцов, поставив на стол чайник для заварки, который он держал в руке. Я послушно села на старый кожаный диванчик, по сплетням, стоявший в этом кабинете еще со времен отделов борьбы с бандитизмом. Синцов присел передо мной на корточки и положил руку мне на больное колено.

— Ты чувствуешь, какая у тебя коленка горячая? — спросил он. — Ты не ушибалась?

— Нет, — твердо ответила я.

— Странно. Все симптомы воспаления суставной жидкости, но это заболевание травматического происхождения. Может, ты ногу подвернула?

— Да нет же, говорю тебе.

— Странно. Ну ладно. Тебе нужно лекарства попить, я напишу, какие, и накладку жесткую на колено. Лангетку. А вообще пойдем, покажу тебя дежурным медикам.

— Да не надо ничего, пройдет, — отмахнулась я. — А ты откуда так подкован в медицине?

— Война, — пожал он плечами. — В армии научился, условия были соответствующие.

— А-а.

— А к медикам все равно сходим. Пусть глянут опытным глазом, я-то дилетант.

— А кто сегодня дежурит?

— Щас глянем. — Он подошел к столу и посмотрел в график, лежащий под стеклом. — Задов и Стеценко.

— Не пойду.

— А что такое? Кто из них тебя не устраивает?

— Синцов, не прикидывайся, что ты один из всего главка, прокуратуры, а также медицинской общественности не знаешь, что мы со Стеценко уже почти полгода не живем вместе.

Синцов отвернулся.

— Да ладно. Я слышал что-то такое, но мне не верилось. Вы же были такой хорошей парой…

— Интересно, вы все сговорились, что ли? Вы над нами свечку не держали, и какой парой мы были, никто достоверно не знает. А может, мы каждую ночь друг друга душили?

— Тем более, это очень возбуждает, говорю тебе как специалист по половым преступлениям. Но я далек от того, чтобы лезть тебе в душу. Не хочешь, терпи. Сводки на столе. Только раз уж ты прямо с утра сюда притащилась, попей со мной чая. Я хорошо завариваю.