Вавилонские младенцы - читать онлайн книгу. Автор: Морис Дантек cтр.№ 78

Теперь она была не отдельной личностью, а множеством личностей.

В отличие от психотических кризисов ее юности, этот процесс был упорядочен, направлен в русло, переиначен мощной, высокопроизводительной турбиной ее мозга-сети. Он обеспечивал контроль над любым явлением в соответствии с заранее подготовленным сценарием. Мари управляла видеоконсолью, напрямую подключенной к сознаниям мертвых людей. Она знала, что ее мозг-космос обеспечивает наилучший анализ и синтез всего, чем она когда-либо была, всего, что она восприняла. Биологический организм, достигший предела развития и обладающий ненасытным любопытством, — девушка стала всем тем, о чем когда-либо мечтал доктор Винклер, и даже ушла гораздо дальше. Она была Древом познания с острова-машины своих снов. Она была сверхэффективным шизопроцессором из передовой нейробиологической научно-исследовательской лаборатории и тем забавным смешением усваиваемых компонентов, которое Тороп регулярно заставлял ее глотать. Она была перманентным состоянием ОСП. Ее мозг пронзил стену из яркого света, он обменивался информацией с душами умерших. Подобно тому как акробат или космонавт играет с законом земного тяготения, ее мозг потешался над зависимостью людей от пространства и времени, над необходимостью подчиняться требованиям биологии и психики.

Мари знала, что ее мутация — это только начало. Ведь ее трансформацию невозможно отделить от процесса постоянного изменения тех объектов, которые она носила в чреве.

Они были связаны друг с другом в единое целое. Нечто сумело выйти за пределы стандартной генетической связи. Мари влияла на объекты, а те взамен дали старт заключительной стадии процесса ее собственного изменения. Теперь они вместе оказались в самой гуще того, что доктор Даркандье наверняка назвал бы детерминистическим хаосом огромного масштаба.

Дни шли своим чередом, и Мари очень быстро научилась пользоваться возможностями обретенного ею набора различных индивидуальностей.

В ее распоряжении оказался целый театр масок. Когда нужно было ввести кого-нибудь в заблуждение или заняться повседневными делами, она напяливала на себя типовую личность, незаметную посредственность, вроде невысокой белой студентки англо-саксонского происхождения (настоящей «белой кости») из Бостона. Каждая личность была автономной, но при использовании проходила определенное развитие, обретала индивидуальные «наросты»-характеристики. Мари могла воспользоваться любым вариантом из имевшегося у нее богатого арсенала, молниеносно создавать гибриды. Подобная обработка информации из реального мира оказалась чем-то вроде постоянной игры. По мнению Мари, в данном случае, в сущности, следовало говорить о создании произведений искусства.

Как и обещали ей девочки-змейки, они послали вестника.

Первый раз вестник появился, когда она совершала утренний туалет в квартире 4067 на улице Ривар.

Он возник в зеркале, рядом с ее собственным отражением. Красивый юноша с тонкими, женственными чертами лица и платиновыми волосами, удерживаемыми сзади с помощью чего-то вроде венца из полупрозрачной трубки. У него были зеленые глаза и ослепительно-белая кожа, казавшаяся полупрозрачной. Под ней виднелись мелкие вены чистого, темно-голубого цвета.

Ангел подмигнул:

— Салют, цыпочка! Ну как, жизнь бьет ключом?

Акцент парижского сорванца, скопированный у Мориса Шевалье.

Она инстинктивно приложила палец к губам, призывая вестника к молчанию. Мари забыла, что это существо не может видеть и слышать никто, кроме нее одной.

— Я — твой РНК-посредник, иначе говоря, твой ангел-хранитель. Прекрати дрожать, как осенний листок.

— Я не боюсь, — ответила она вслух, спохватившись слишком поздно и молясь, чтобы никто ее не услышал. При этом она благословила Торопа и его утреннее радио, вещавшее достаточно громко, чтобы перекрыть шум работающего кофейника.

Ангел расхохотался и неожиданно обнаружился сидящим в ванной.

На нем был белый костюм, отделанный хромированными звездочками, — что-то вроде сценического платья Элвиса на концерте в Лас-Вегасе. Его пепельно-белые волосы были уложены в прическу по моде пятидесятых годов, со взбитой прядью надо лбом. В руке он держал бутылочку кока-колы.

— Слышали — «Быть иль не быть, вот в чем вопрос?»? Классика. Как по-вашему, Шекспир посоветовал бы заменить череп в руках Гамлета бутылкой колы, чтобы передать неосознанное стремление этой увядающей цивилизации к смерти?

С этими словами он выпрямился и жестом драматического актера поднес горлышко бутылки к губам, потрясая емкостью с напитком подобно дурной копии победителя на конкурсе «Будвайзера».

— Как по-вашему, изменилось бы современное искусство, если бы Дюшан наполнил свой знаменитый общественный писсуар этой драгоценной жидкостью? А если бы ее выпил Адольф Гитлер, могло бы это пробудить в нем чувство сострадания к себе подобным? Смягчил бы этот напиток нрав Калигулы или Нерона, Сталина или Чарльза Мэнсона? Если бы Китай открыл кока-колу, а не опиум, помог бы напиток доктора Пембертона избежать Восстания боксеров или Великого похода? Можно ли вообразить Мао Цзэдуна региональным представителем фирмы-производителя, а не руководителем революции? Можно ли вообразить евангельское чудо превращения воды в этот напиток и, соответственно, таинство евхаристии [99] в бутылке объемом 300 мл при спонсорской поддержке со стороны Дисней-парка имени Майкла Джексона? Скажите-ка мне.

Она покорно смотрела на этого химерического клоуна, ее ангела-хранителя.

И думала, что он почти такой же чокнутый, как она. Это казалось настолько естественным, что спорить тут было не о чем.

На этот раз ангел появился во второй половине дня на террасе ресторана итало-китайской кухни, когда усатый официант и вьетнамская повариха принесли им гору китайских и тосканских блюд. Вестник возник прямо напротив Мари, совсем рядом с Торопом. Ребекка и Доуи сидели лицом друг к другу, причем Доуи сидел на той же стороне, что и Мари, хоть и довольно далеко от нее. Он ел, не обращая на девушку ни малейшего внимания.

Несколько секунд она пристально разглядывала ангела. На нем был космический комбинезон оранжевого цвета, в котором он был очень похож на Фрэнка Бормэна [100] из последней главы «Космической одиссеи 2001 года». Вестник с невероятно скучающим видом мешал ложкой суп в своей невидимой миске.

Внезапно его зрачки резко расширились, и он сказал девушке:

— Вы заметили?

— Что? — машинально отозвалась она.

— Они меня не видят.

— Это нормально.

Тороп с легким беспокойством взглянул на Мари.

— С кем вы говорите? — спросил он.

Мари сделала подходящее выражение лица: