Преступление доктора Паровозова - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Моторов cтр.№ 57

— Понятно, — сказал Альберт и с сочувствием кивнул, — что быстро идет. Может, уже к весне дойдет. Если, конечно, пельменей хватит.

Я вздохнул. Скорее всего, и правда не хватит, но попытка не пытка. Рома с интересом прислушивался к разговору.

— Леха, — сказал вдруг очень серьезно Альберт, — иди домой, все будет нормально. Я к тебе через часок загляну.

Повернулся спиной и пошел на выход, где его поджидали ребята очень характерной внешности. Тоже наверняка по городу работают.

Я нерешительно потоптался. Может, и правда домой пойти? Но потом благоразумие победило, и я снова встал в очередь. И буквально сразу услышал рядом с собой негромкий женский голос:

— Молодой человек!

Я повернул голову. Рядом стояла приятная пожилая женщина, обнимая два больших полиэтиленовых пакета с пельменями.

— Молодой человек, я вижу, вы с ребенком, а мне и одного пакета хватит! Видите, какие они огромные, тут килограмма три. А то я сдуру два схватила, сейчас же все как с ума посходили. Сначала хватают, потом думают. Держите!

И она протянула пакет, впихнув его чуть ли не насильно, а я опешил и все никак не мог поверить в такое счастье.

— Лена! — объявил я, появившись с этим мешком, лопаясь от гордости. — Смотри, какие мы у тебя молодцы! Еще часа не прошло, а уже с добычей.

Рома тоже был доволен.

— И правда! Уж молодцы так молодцы, мальчики, — обрадовалась Лена. — А ну говорите, кому отварить, кому поджарить?

В кастрюльке булькал кипяток, на сковородке шипели остатки масла, когда в дверь позвонили. Кого еще несет?

На пороге стоял Альберт и держал два каких-то необычных плоских картонных ящика.

— Хватай скорее, докторишка! — Ящики оказались тяжелые, я их чуть не уронил. — И никогда больше не стой в очереди!

— Альберт, подожди, что это, сколько я тебе должен?

Но он уже сбегал вниз по лестнице.

Мне еле удалось дотащить эти ящики на кухню на полусогнутых и торжественно водрузить на стол. Пока я открывал верхний, Лена и Рома стояли рядом, сгорая от любопытства. Когда крышка была снята, мы все трое не смогли сдержать вздох восхищения.

Плотными слоями, невероятные, потрясающие, будто выточенные из каррарского мрамора, прекрасные в своем одинаковом совершенстве, там были аккуратно уложены куриные окорочка, названные немного позже «ножками Буша».

А через несколько дней, утром первого января девяносто второго, в магазинах вдруг появилась еда. Такая, про которую уже все забыли, про которую тогда можно было прочитать разве что в «Книге о вкусной и здоровой пище», этом знаменитом документе эпохи культа личности. И с каждым днем еды становилось больше. Потихоньку, далеко не сразу, но она становилась все доступнее. И в какой-то момент очереди за едой вдруг взяли и закончились. И сделал это, как потом выяснилось, внук одного известного детского писателя, книгами которого зачитывалось не одно поколение. Звали этого человека Егором. Хорошее имя, мне нравится.

Прошло еще время, и я стал приличным человеком. Теперь мне гораздо приятнее говорить о еде, чем думать о ней.

— Значит, ты хочешь, чтобы я твоего уголовника лечила как принца крови. То есть я сейчас все свои заначки распатроню, непосильным трудом нажитые, и неделю ему все это задарма буду вбухивать. А он, когда поправится, не то что мне спасибо не скажет, а еще прирежет где-нибудь в подворотне. Не исключено, перед тем и изнасилует. И не потому, что ему мое лечение не понравится, а просто у них ремесло такое, у этих урок, — убивать, грабить да насиловать. Почему-то об этом никто не задумывается. Нынче все как с ума посходили, даже приличные люди начали по фене ботать, песни воровские гундосить да друзьями-бандитами хвастаться. И ты туда же. Не ожидала от тебя.

Маринка была во всем права. А уж особенно верно она сказала про моду на бандитов. Бандиты стали вдруг самыми уважаемыми членами общества, принялись раздавать направо-налево интервью, учить уму-разуму, рассуждать о политике, об экономике, создавать свои партии. И выходило так, что все они крепкие хозяйственники, справедливые судьи, мудрые учителя, щедрые меценаты, а вовсе не воры и убийцы.

Народ просто пищал от счастья и любил бандитов всей душой. Бандитские рожи замелькали повсюду. Их приглашали на многочисленные светские рауты, они заполнили ложи модных театров, вещали по всем телевизионным программам, стояли со свечками во всех главных храмах, снисходительно обнимая млеющих от счастья известных спортсменов, артистов, режиссеров, политиков и священнослужителей.

И как точно заметила Маринка, действительно случилось коллективное помешательство, но почему-то никого это не удивляло. Наоборот, пошли разговоры, что пяток воров в законе, дай им полную волю, за год сделают из России рай земной и воровские понятия — лучший свод законов со времен кодекса Наполеона, тюрьмы и зоны — настоящая школа жизни, а эстрадный певец Кобзон договорился до того, что лично ему, оказывается, всегда импонировали люди с психологией Робин Гуда. Это когда берешь у богатых, а раздаешь бедным.

А ведь достаточно было зайти на любое кладбище и полюбоваться на бесконечные ряды черных обелисков, чтобы понять, как эти современные Робин Гуды тысячами крошат друг друга за бабки.

Поэтому я прекрасно понимал Маринкино возмущение. Но рассказать ей правду не решался. Тогда бы она стала соучастницей, а я и сам понятия не имел, что же дальше делать. Во всяком случае, я врач, а врач должен всегда действовать в интересах пациента. Вот и буду лечить Леню, делая вид, что он просто больной, а не бывший пионер из моего отряда и всеобщий любимец.

— Марин, ты пойми, у него же ситуация нетривиальная. Одно дело — плановая операция, когда больной идет подготовленный, обследованный, бодрый, да еще с кучей своих лекарств. Опять же родственники. Приходят, ухаживают, попить дадут, судно подставят, жратву принесут, стоит свистнуть — сразу любой препарат достанут. Такого захочешь — не ухайдакаешь.

Маринка усмехнулась. Нужно не останавливаться, вроде клюет. Правда, такому человеку, как она, все эти банальности до фонаря. Но тут важно говорить прописные истины уверенным тоном, тогда это действует как проповедь.

— А этого привезли в труповозке, безо всякой помощи, без обезболивания, даже без повязки. Швырнули на пол подыхать. Зато наручниками приковать не забыли, суки! Как будто с такой кровопотерей, с таким давлением, ему кросс по пересеченной местности захочется пробежать. Марин, там шок был настоящий, и болевой и геморрагический. И по ране видно, что он несколько часов где-то валялся, пока его не привезли. А потом, почему он урка? Я лично не уверен.

— Ну, наверное, потому, что его омоновцы за дверью стерегут, — сверкнула Маринка на меня своими синими искрами из-под челки, — потому, что он как урка выглядит, как урка говорит.

— Знаешь, Веркина, — продолжил я агитацию и пропаганду, — может, он и правда на зоне побывал, может, он голодал, может, спер чего с голодухи, ведь у нас любого могут туда законопатить.