Игра магий - читать онлайн книгу. Автор: Николай Басов cтр.№ 51

Там остались ее звездочки и ее бросковые ножи. Нашка проверилась — да, один из ножей точно был там. Поэтому отвертеться теперь ни за что не получится. К тому же появиться там окровавленной — значит сразу во всем признаться. Можно было бы попробовать все свалить на трактирщика, мол, она защищала Баната этого от уличной бандочки Сапога… Но нет, это было бы слишком глупой попыткой, все знали, что она у него кормится, а потом, даже если власти ей поверят и не станут сурово наказывать, все равно, как жирный Сапог и сам заметил, у него были друзья, они-то уж наверняка ей его смерть не оставят неотомщенной… Нашка опустила плечи, стряхивая напряжение, приводя себя в нормальное состояние, без этой ужасной деревянной нечувствительности. От того, как и что она сделает теперь, будет зависеть очень много, это было ясно.

Нашка наклонилась над трупом Сапога, тот почему-то перекатился на спину, может, она его перекатила, не заметив? Теперь он уперся невидящими глазами в ночное небо над крышами домов. На его поясе Нашка нашла кошелек таких размеров, какого она никогда прежде не видела. В нем звякали монеты, много, под сотню. Нашка, будто кто-то ей рассказал об этом, знала — это была плата за ее убийство, которая предназначалась наемнику с черненым клинком, если бы что-то пошло не так, как Сапог задумал, как он хотел… Хотя, разумеется, вовсе не так, как на деле вышло.

Она отвязала кошель, ей хотелось вымыться, избавиться от этого запаха и вкуса крови, который, казалось, окутывал ее всю… И еще хотелось поесть и выпить, да так, как она уже давно не напивалась… С позавчера, вспомнила Нашка, хотя это самое «позавчера» — было очень-очень давно. С тех пор, на самом-то деле, в ее жизни прошли века, и, может быть, сама жизнь ее утекла, как она уходила из убитых сегодня ночью вместе с кровью… Нашка встряхнулась, фонари стали ближе, кто-то, наверное, услышал, что и тут что-то произошло, и теперь немало самых разных местных топали сюда, едва ли не маршировали.

Нашка потрогала длинную наваху Сапога, да, это был не простой нож, а клинок, притороченный к какой-то пружине, вбрасывающий сталь ему прямо в руку из широкого рукава, и крепился он тоже довольно сложно и глубоко, чуть не у локтя, поверх рукава легкого подкамзольчика… Для нее эта штука была слишком большой, тяжелой и, пожалуй, медленной, решила она. И побежала бесшумно туда, где было темно и покойно, где не виднелось, к счастью, ни одного из возможных свидетелей, которые могли бы против нее выступить.

А потом она будто бы снова одеревенела… И пошла уже спокойно, хотя дел у нее было навалом и все следовало переделать как можно скорее.

Сначала она спустилась к реке, которая дохнула на Нашку такой сыростью, что ей даже в ее плащике стало зябко, уныло и более одиноко, чем обычно. Все же не любила она реку, не нравилась ей эта водная жила, пролегшая по земле. Но спустя пару минут Нашка все же нашла в себе силы продолжать путь, да и не было у нее другого выхода. Тем более что район она определила правильно, сбоку от порта, где никого встретить не удалось бы даже за деньги или на спор. Тут все больше стояли склады, где только гавкали собаки, но где ни один из охранников этих самых складов и не подумал бы выглянуть на кривые, неправильные улочки, даже если бы кто-нибудь и заголосил, прося о помощи.

Вода плескалась темной, холодной и нечистой массой под мостками, которые Нашка себе выбрала, и пахла так, что с души воротило. Но она все же спрыгнула в нее, не раздеваясь, и принялась плескаться, промывая волосы, лицо, руки даже под свободными рукавами своей рубахи и особенно — плащ. Еще стоя в воде до груди, она вытащила нож и свой тычковый кинжальчик, тоже помотала их под водой, вытерла о совершенно грязные и мокрые полы плаща, а затем вернула на место. Они ей могли понадобиться, и еще как!

Затем она стала с трудом выбираться, дважды поскользнулась и шлепнулась, и довольно больно. Такое у Нашки и прежде бывало — она хуже начинала ориентироваться после драки, становилась почти глухой, слепой и бездушной, словно бы самая лучшая часть ее на время умирала. Но главное — на ней теперь не должно было остаться много крови, сразу не заметят, а потом… Потом, когда чуть оправится, Нашка собиралась сходить в баню, горячую, как благословение всех богов.

Баня очистит ее внутренне, думала Нашка уныло, оставляя за собой шелест капель, падающих с одежды, и избавит от мерзкого запаха реки, и, конечно, вымоет запах крови, который, казалось, застрял у нее в ноздрях, так что она едва не чихала, когда все же дошла до приличных домов. Тут она попробовала взять себя в руки, расслабляться у нее не было времени, следовало сосредоточиться и подготовиться ко всему, что бы ни произошло. А произойти могло разное…

И все же Нашка уже не услышала голосов встревоженных обывателей, не увидела отдаленного света факелов, которыми стражники, может быть, освещали улицы и убитых, лежащих на мостовой… Вот о них-то думать не следовало, а нужно было о них побыстрее забыть, да так, чтобы даже тетка Васоха не заметила в Нашкиных глазах отблеск недавно произошедшего.

Она постучала в знакомую дверь негромко, на улице уже все спали, хотя было еще не очень поздно. Обычно в крайнем окне на втором этаже соседнего дома горело одно окошко, и высокие окна дома подальше тоже бывали в эти часы освещены, кажется, там располагалась обеденная комната большой семьи, в которой не сразу было принято расходиться по спальням… Васоха распахнула дверь рывком, будто ожидала увидеть за ней одну из своих обожаемых кошек.

— Ага, это ты… — Тетка осмотрела ее с ног до головы. — Опять надралась, дура пьяная? Входи уж. — Она отступила на пару шагов, сморщила нос, принюхиваясь. — Где же тебя так угораздило? В канаву упала или что?

— Сидела у реки, — отозвалась Нашка, стряхивая с себя мокрый плащ, — поскользнулась на траве и шлепнулась в воду. Пока выбиралась, еще в грязюку какую-то угодила… Ничего, я поутру в баню отправлюсь или даже сейчас, я слышала, там и ночью можно небольшую ванну заказать.

— Вот и шла бы туда сразу, чего зря меня-то беспокоишь?

— Я деньги принесла, и потом… Что-то в городе, мне показалось, неспокойно, случилось что-то, откуда-то галдели, кричали даже. В общем, я за своей боевой дубинкой еще зашла.

Тетка преобразилась.

— Да ты что, милая, что же ты… Я тебе могу и ужин подать, простой, сама знаешь, у меня разносолов не водится. Ты входи, плащ брось пока тут… А хочешь, я его перед камином повешу, сырость-то какая на улице, вот я камин и разожгла.

Нашка уже и сама от плаща избавилась, тот плюхнулся на чистый теткин пол с таким стуком, будто дерево срубленное упало. Еще она немного встряхнулась. Но как ни выжимала по дороге воду из одежды, где только могла дотянуться, все равно оставалась грязной и мокрой… Зато без видимых следов крови, вот и хорошо. А еще лучше было то, что она за всю драку не получила ни одной серьезной раны. Лишь локоть ушибла да ладони оцарапала, ну и, конечно, левую руку странно подломила, когда с Сапогом сверзилась на мостовую, а так — больше ничего.

Она сходила наверх, в свою комнату, первым делом попробовала пересчитать золотые в кошеле, который сняла с пояса Сапога. Там было три раза по десять больших золотых. Видимо, насколько она была осведомлена о ценах на платные убийства, это была половина той суммы, которую затребовал плешивый наемник. А может, и вся сумма, ведь убивать-то несчастного и богатенького дурачка из верхнего города он не собирался. К бесам, отмахнулась от всего этого дела Нашка, какая теперь разница?